– И что же из этого следует? – осведомился Хват.

– Из этого следует, что тебе предлагают присоединиться к людям, умеющим управлять, – провозгласил Антоненко. – Вступай в мою партию, Михаил, не пожалеешь.

– «Власть народа»? Звучит заманчиво. Было бы власти побольше, да народу поменьше.

– Ха-ха-ха! Это ты хорошо подметил. Но я о другой партии говорю.

– О какой? – делано удивился Хват.

– «Феникс», – с удовольствием произнес Антоненко.

– Так вы сразу в двух партиях состоите?

– Состоять вовсе не обязательно. Главное – руководить. «Феникс» – добровольная молодежная организация. Что-то вроде спортивного общества, но с военным уклоном.

– Да я вроде по возрасту не подхожу.

– Зато по другим параметрам подходишь. Евреев в роду нет?

– Откуда же мне знать, – изобразил сомнение Хват.

– Ну, в данном случае незнание освобождает от ответственности, – успокоил его Антоненко.

– Перед кем?

– Перед великим русским народом, из которого сосут кровь всяческие паразиты. Когда мы придем к власти, а мы непременно к ней придем, не в этом году, так в следующем, то мы немедленно отправим всех инородцев в газовые камеры, а демократов и коммунистов – на лесоповал, но перед этим, – Антоненко повысил голос, – но перед этим мы отстреляем всю православную нечисть, чтобы попы своим слюнявым гуманизмом не мешали нам вершить историю!

– Ого! – изумился Хват. – А христиане-то чем вам не угодили?

Выпятив нижнюю губу, Антоненко заявил, что против истинных христиан он как раз ничего не имеет, но надо уметь отличать их от жидов, которые христианами не могут быть в принципе, так как у них низкая, отягченная преступным генотипом, энергетика. Святые апостолы и Пресвятая Богородица, по мнению Антоненко, были… арийцами-язычниками, и Христос пришел спасать именно их, а не кого-либо другого. Официальное же православие настолько погрязло в своих догмах, что не в состоянии отличить черное от белого.

Для Хвата это было уже чересчур. Его мозг отказывался воспринимать эту дикую мешанину из национализма и мистицизма, замешанную на обрывочных познаниях и пронизанную душком дичайшего сатанизма. Пророчествуя, Антоненко поминал розенкрейцеров и тамплиеров, упорно именуя их рыцарями Грааля, а также нещадно путая теорию «золотого миллиарда» с доктринами «Большой семерки».

– Что кривишься? – неожиданно спросил он, прервав лекцию на полуслове.

– Перебрал вчера, – покаялся Хват. – Чердак раскалывается.

– Это мы сейчас поправим.

– Я не похмеляюсь, Олег Григорьевич.

– А кто об опохмеле говорит, Миша? – почти ласково спросил Антоненко.

– Михаил.

– Не перебивай. Ты станешь свидетелем незабываемого зрелища, после которого и думать забудешь о своей голове.

– Без головы как-то не очень, – буркнул Хват, вжившийся в роль туповатого адепта.

– Голова не всегда нужна, – наставительно произнес Антоненко. – И далеко не всем.

– Сказанули тоже!

– Твоя ошибка состоит в том, что ты видишь во мне обычного демагога, каких вокруг пруд пруди. Но я – человек дела, и в самое ближайшее время ты убедишься в этом.

– Когда?

Антоненко самодовольно улыбнулся:

– Прямо сейчас убедишься. Ну-ка, облети ваш офис с тыла и зависни над ним. Ты разве не заметил, что мы уже прилетели?

– Конечно, заметил, – сказал Хват, которому довелось бывать лишь на летном поле клуба в Мячкове.

Склонившись вниз, он увидел ряд небольших однотипных зданий с плоскими крышами, обнесенных кирпичной оградой. Скорее всего, это были склады, принадлежащие какой-нибудь приватизированной базе. Но рядом с одним зданием высился грандиозный бигборд, рекламирующий авиаклуб «Седьмое небо». На нем были изображены неправдоподобно длинные женские ноги, расставленные циркулем. Если верить плакату, то счастливая обладательница этих ног вполне могла перешагивать через спинки стульев и заборы. Но вряд ли она существовала в реальном мире. Скорее всего, это был лишь виртуальный идеал романтичного веб-дизайнера.

– Опускаться ниже не надо, – сказал Антоненко, когда вертолет, завершивший маневр, оказался над залитой черным битумом крышей. – Наблюдать будем отсюда.

Удерживаясь от все новых и новых вопросов, Хват удвоил внимание. Перед зданием расстилалась асфальтовая площадка, по которой были разбросаны разноцветные букашки легковых автомобилей. Вяло трепыхались на ветру какие-то фирменные вымпелы. Людей видно не было. В груди Хвата скапливалось сосущее предчувствие беды. Причина стала ясна ему чуть позднее, когда он заметил в руке Антоненко точно такой же мобильный телефон, какой ему продемонстрировал полковник Реутов. «Феникс». Замаскированный приемопередатчик для включения взрывного механизма.

– Куда-то собираетесь звонить? – спросил Хват.

– Угу, – ответил Антоненко. – На тот свет. Хочу кое-кому пропуск выписать. Ты теперь наш человек, Миша, так что гляди и учись.

– Михаил.

– Миша, – повторил Антоненко. – У нас не принято спорить со старшими. Я твой хозяин. Твое дело – выполнять мои приказания и держать свое мнение при себе.

Можно было бы легко рассеять это заблуждение зарвавшегося собеседника, но Хват вспомнил о том, что прислан сюда не свои честь и достоинство защищать. У него имелось совершенно определенное задание, выполнить которое он должен был любой ценой.

И цена эта выяснилась очень скоро.

– Видишь ту фиолетовую «Вольво»? – спросил Антоненко, указывая пальцем на дорогу.

– Вижу, – подтвердил Хват, щуря глаза. – Ничего особенного. Тачка не первой молодости. Вот-вот рассыплется.

– Это ты верно подметил. Рассыплется. Подними-ка «стрекозку» чуть повыше.

Когда из фиолетового автомобиля, подъехавшего к офису «Седьмого неба», выбралась девичья фигурка и скрылась внутри здания, Хвату пришлось вцепиться в борт, словно он сидел не в висящем над землей вертолете, а в утлом суденышке, колыхаемом волнами. С расстояния ста пятидесяти метров было нетрудно опознать в девушке Алису, хотя одежда на ней показалась Хвату незнакомой. Чьими-то стараниями она выглядела как заправская бизнесвумен.

– Кто это? – хрипло спросил он.

– Уличная шлюха, – ответил Антоненко. – Клялась, что вышла на панель в первый и последний раз. Нажралась шампанского и всю ночь пичкала меня историями о своем муже, который выгнал ее из дома. А у нее, видишь ли, на беду, не оказалось денег, чтобы добраться домой к папе-маме. В ах-Самару-городок, хе-хе. Или на улицы Саратова, хи-хи.

«В Кострому, – подумал Хват. – Почему ты не взяла деньги, дурочка? Из гордости? Тогда как насчет необходимости ублажать этого хихикающего паскудника?»