Настал день, когда мы должны были выехать в столицу. Идда нарядила меня в чистое платье, а Самуэль принёс толстый меховой плащ с серебряной брошью.

Я вышла на двор, устланный девственно-белым снегом. Всё вокруг было так чисто и свежо, и нельзя было сказать, что совсем недавно здесь творилась страшная битва.

Нос защипало от мороза. Я затаила дыхание, смакуя запах свежести и новизны. Но мне стало грустно оттого, что в этом запахе не было вербены. Не было Генри.

Интересно, как он отнесётся к новости о ребёнке? Возьмёт меня на ручки и зацелует. И сразу-сразу простит мне всю грубость. Эх, Генри, ну почему ты не признался мне, кто я!

Я не знала, что ждёт меня, и будущее казалось таким же белым и холодным, как заснеженный двор святилища. Я лишусь магии… Всё будет иначе…

— Принцесса! — вырвал из размышлений сильный голос.

Я подняла голову и увидела рыцаря, шедшего навстречу. Это был Расс. Я не сразу узнала его в дорогом плаще с меховым воротом, поверх стальных наплечников, которые делали и без того мощную фигуру наёмника ещё шире и грознее.

Рядом с Рассом шагала худенькая светловолосая Бриджит, они держались за руки. Я испытала колючую неловкость от вида счастливой пары. Стало так стыдно, что щёки разгорелись. Я отвергала этого замечательного воина ради паладина, но в итоге стояла на морозе в совершенном одиночестве. Если Расс сейчас хоть тонким намёком укорит меня в этом, я разрыдаюсь…

— Доброе утро, принцесса Беатрис! — поклонился Расс.

— Доброе утро, светлая леди! — поклонилась вслед Бриджит.

— Доброе… — проглотила ком в горле. — Как это у вас вышло?…

Меня распирало любопытство, но стыд душил, и слова застряли в глотке.

— Ну, как? Как только мы вернулись с болот, — заулыбался Расс, — и вошли в ворота святилища, Бриджит сразу бросилась мне на шею с криком: “Живой! Я так молилась за тебя, Расс!”. Поцеловала меня! Ну, и что мне оставалось? Я предложил жениться. Хах.

Бриджит покраснела и смущённо отвела взгляд. Рыцарь поглядел на неё и крепче сжал за руку.

— Надеюсь, ты не против, принцесса. Ведь, говорят, ты собралась дать монашеский обет…

— Я не против, Расс, — произнесла я. — Ты очень добрый рыцарь. И я желаю вам счастья. От всего сердца.

— Спасибо, леди Беатрис! — произнесла Бриджит. — Я всегда молилась за вас…

— Спасибо. Ты хорошая девушка, Бриджит. Расс, береги её!

Счастливая пара поклонилась и двинулась дальше, а я глядела им вслед, тоскуя по Генриху, как бездомный щенок…

Ища утешения, я подняла голову к белому, как молоко, небу, из которого медленно падали хлопья.

Генри… Я так скучаю по тебе. Я приеду к тебе в Ревош! Сама приеду! Пусть и принцессе-монахине претит искать встречи с рыцарем, и я не оберусь позора, если кто-то узнает о внебрачной беременности… Но я верю, ты примешь меня и защитишь.

63 Рик лыцарь

У крыльца столпилось много провожающих, и ко мне из толпы выбежал малыш Рик.

— Нельзя! — окликнула сына Грета. — Сказала стой!

Мальчик застыл на снегу и потупился, мать догнала и схватила за воротник, шипя в ухо:

— Она же принцесса! А ты… ты…

Рик поднял на меня обиженный взгляд, но я уже раскинула руки ему навстречу. Мальчик засиял в улыбке, вырвался от матери и бросился в объятия.

— Ты уезжаешь, Тлиса? — пролепетал он, часто моргая пушистыми ресницами.

— Уезжаю, маленький.

Я прижала Рика и погладила по его тонкому шерстяному пальтишку. Маленькое тельце всхлипывало под моими пальцами, и сердце моё сжималось от нежности.

Давно мне нужно было решиться на ребёнка! Во мне столько любви!

— Хоть сопли не вытирай о принцессу, — буркнула Грета.

— Ничего, всё нормально, — улыбнулась я, сдерживая слёзы.

— Я буду скучать, леди, — прошептал Рик.

— Ты назвал меня леди? — я отстранила мальчика и заглянула в лицо. — А хочешь стать рыцарем?

— Лыцарем?

— Да, вон как те ребята? — я кивнула в сторону полусотни широкоплечих мужчин в доспехах, готовящихся к дороге. — Сколько тебе сейчас, Рик?

— Пять!

— Сэр Самуэль! — окликнула я брата, стоявшего неподалёку. — Скажи, ты найдёшь наставника этому мальчику?

— Мальчик слишком маленький, — нахмурился брат.

— Возьми его, он сильный мальчик! Грета, ты согласна, если Рик будет учиться в ордене?

— И ему не придётся побираться? И воровать?.. — Глаза матери расширились, и она счастливо улыбнулась. — Я была бы счастлива за такую судьбу сына! Я буду плакать… но это лучшее, что могло бы с ним случиться!

Пока Грета причитала, борясь со слезами, Самуэль присел перед Риком, ощупал его тело, заглянул в рот, проверил крепость рук.

— Вообще, мальчик многообещающий, — сказал брат, задумчиво почесав рыжую бороду. — Как тебя звать?

— Лик, сэл.

— А я сэр Самуэль. Пойдёшь ко мне в ученики? Решай прямо сейчас. Но знай, мамкина юбка останется в Вейгарде, а ты с этого дня будешь зваться мужчиной, а не мальчиком.

Рик покосился на Грету, та согласно кивнула, промакивая слёзы.

— Я согласен! — ответил Рик.

Самуэль протянул широкую ладонь и повёл мальчика за собой.

Грета разразилась плачем, провожая взглядом сына, и прижала к себе остальных детей.

— Не бойся, я пригляжу за ним, — прошептала я. — Он научится грамоте и будет тебе писать!

— Спасибо тебе, Беатрис.

Толпа провожающих расступилась. По ступеням крыльца спустился король в белом дорогом меху на плечах. На бедре висел украшенный рубинами меч, а на груди, под прилежно причёсанной бородой, блестели наградные ордена. Седую голову отца украшал широкий золотой обруч.

Подали повозку, и отец протянул мне руку, помогая забраться на сиденье. Следом подал руку Идде, и подруга, державшая сундучок с вещами, замялась от смущения и опустила взгляд.

— Ну же, госпожа травница! Вы и рыцарей лечить будете с закрытыми глазками?

— Рыцарей лечить, мой Лорд? — хрипло прошептала она.

— Да, я