дома под красной черепичной крышей. Немцы строили на века. Перед домами зеленели палисадники, а кругом — сосны, эвкалипты, пальмы. Колонисты жили на Святой земле зажиточно. Евреев они сторонились и отказывались продавать им землю.

Над дверью дома Вайленда красовалось изречение из устава темплеров: «Благословенны выполняющие обеты — они идут прямым путем». Колония была закрытым мирком, где, впрочем, всего хватало. Там были свой винокуренный заводик, своя аптека и свое кладбище.

Попивая шнапс домашнего приготовления, гости слушали хвастливые разглагольствования хозяина дома, который ругал арабов и говорил, что по-настоящему умеют работать только немцы.

В приоткрытую дверь за взрослыми с интересом подглядывал сын Вайленда, тощий и белобрысый Курт. С раннего детства ему внушали, что от евреев надо держаться подальше. Но папа сидит с герром Чечкисом за одним столом, а мама вчера спросила папу: «Зачем тебе водить дела с этим евреем?», и папа ответил: «Этот Чечкис — полезный еврей». Курт получше присмотрелся к «полезному еврею»: когда тот говорил, у него над губой подергивался маленький шрам.

— Эй, — крикнул отец, услышав шорох за дверью, — а ну-ка иди сюда!

Покрасневший Курт вошел в комнату.

— Прошу любить и жаловать, — гордо сказал Вайленд. — Мой сын Курт, член «Гитлерюгенда». Как нужно приветствовать гостей?

— Хайль Гитлер! — Курт вскинул вверх руку.

Кляйншток одобрительно потрепал мальчика по щеке, а «полезный еврей» спросил:

— Где ты учишься?

— В Немецкой школе, — тонким голоском ответил Курт, смущенный общим вниманием.

— В Тель-Авиве? — поинтересовался Кляйншток.

— Нет, — ответил Вайленд вместо сына. — Школа в Иерусалиме, и Курт ездит туда на поезде. Рад до чертиков. Правда, ты рад?

— Да, — быстро ответил Курт.

— Иди поиграй во дворе, — Вайленд ласково подтолкнул сына к двери и налил гостям еще шнапса.

Кляйншток с большим интересом слушал рассуждения Чечкиса о нелегальной иммиграции евреев в Палестину, о перспективах создания в ней еврейского государства и о необходимости установить связи с противниками Британии, в первую очередь — с Германией. Для начальника отдела сбыта этот Чечкис был поразительно хорошо осведомлен о планах сионистского руководства, о еврейской жизни в разных странах и вообще знал многое из того, о чем в газетах не пишут.

Когда Кляйншток предложил отвезти Чечкиса в Хайфу на своей машине, тот с радостью согласился. Пока они ехали, Кляйншток успел узнать, что его собеседник родился в Черновцах, окончил немецкую гимназию и «впитал сионизм с молоком матери». Слушая его болтовню, Кляйншток уловил, что, задавая невинные вопросы, Чечкис весьма профессионально его прощупывает. «Очень интересно! Похоже, герр Чечкис совсем не тот, за кого себя выдает?»

— Вы здесь с семьей? — спросил Чечкис.

— У меня нет семьи.

— Без семьи человеку одиноко. Приползешь домой после целого дня работы, а дома пусто.

— Да я, знаете ли, привык к холостяцкой жизни. Сам себе хозяин, никто тобой не командует.

— Вы, наверно, часто ездите по стране? — спросил Чечкис.

— Такая у меня работа. Если гора не идет к Магомету…

— Эх, если бы она только к Магомету не шла! — вздохнул Чечкис. — Но она и к Бенци Чечкису не идет. Вот мне и приходится много разъезжать.

— Проверяете урожай на плантациях?

— А как же! Я проверяю урожай — вы ищете покупателей велосипедов.

— Мне их не нужно искать: хороший немецкий велосипед хотят купить многие. Вы согласны?

— Конечно. Думаю, что не только велосипеды, все немецкие товары высокого качества. Представляете, какая тут была бы жизнь, если бы мандат на Палестину получили не англичане, а немцы?

— Один раз немцы тут уже побывали. Вместе с турками. Но дело кончилось не в нашу пользу. Думаете, сейчас немцам повезло бы больше?

— А вы как думаете?

— Я давно обратил внимание на странную привычку евреев отвечать вопросом на вопрос.

— Я думаю, герр Кляйншток, что у евреев с немцами общие интересы.

— Несомненно. Вы очень здравомыслящий человек. С вами приятно беседовать. Вот моя визитная карточка. Позвоните мне, пожалуйста.

Вернувшись домой, Кляйншток задернул шторы, надел пижаму, завел будильник, взял лист бумаги, написал донесение о встрече с Бенци Чечкисом, зашифровал его, сжег черновик и пошел чистить зубы.

В голове всплыли слова Чечкиса «Приползешь домой после целого дня работы, а дома пусто».

Кляйншток попросил Домета взять у Чечкиса интервью для «Аль-Кармель» об успешной деятельности «Немецкого храмового общества».

— Порасспросите его поподробнее о компании, а главное — о нем самом. И не стесняйтесь задавать любые вопросы: читатель падок на подробности.

Одновременно Кляйншток направил по следу Чечкиса недавно завербованного Маркуса Зоммера — немецкого еврея, работавшего в пресс-отделе Еврейского агентства.

Специалист по санскриту, владеющий шестью языками, Зоммер поставил крест на академической карьере с приходом к власти Гитлера. Мать Зоммера, еврейка, разошлась с отцом-немцем и отказалась уехать из Германии. Кляйншток встретил Зоммера в Тель-Авиве на музыкальном вечере и в перерыве, поговорив с ним, быстро понял, до чего тот тоскует по родной Германии. Кляйншток повздыхал с ним о доброй старой Германии и угостил ужином. Зоммер жаловался, что в Палестине он едва сводит концы с концами и Кляйншток пообещал ему долгосрочную ссуду, после чего отправил в Берлин донесение о вcтрече с Зоммером и с адресом его матери.

От Домета Кляйншток узнал, что на Кипре Чечкис работал в немецкой экспортно-импортной компании. Из Берлина пришло подтверждение этой информации с важным добавлением: глава компании — сотрудник службы безопасности СД, и Чечкис уже предлагал ему свои услуги, назвав себя «командиром ХАГАНЫ». Но на том дело и кончилось.

По просьбе Кляйнштока, Зоммер проверил, кто командир ХАГАНЫ, и сообщил, что тот носит другую фамилию. Однако Чечкиса там знают.

— В ХАГАНЕ есть разведотдел? — спросил Кляйншток.

— Насколько мне известно, есть.

— Мне нужен список сотрудников.

— Боюсь, что не смогу вам помочь.

— Почему?

— Меня убьют.

— А, если убьют вашу мать, вам будет легче?

Зоммер побледнел.

— Я… я постараюсь, но не ручаюсь за результат.

— А вы очень постарайтесь.

Списка Зоммер не достал.

Кляйншток решил, что на данном этапе достаточно того, что в ХАГАНЕ знают Чечкиса. А что он назвался главе фирмы «командиром», означает одно из двух: либо Чечкис работает в разведотделе, либо он — их агент, через которого командование ХАГАНЫ прощупывает возможность контактов с Германией. А вдруг это он и был у Шульца? Евреи враждуют с англичанами, следовательно, хотят стать союзниками Германии. Тем более что в Палестине уже скопилось много немецких евреев, занявших достаточно высокие посты в сионистском руководстве.

Кляйншток изложил свои рассуждения в очередном донесении и получил инструкции из Берлина.

Когда Чечкис позвонил, Кляйншток договорился с ним встретиться в Бахайских садах. Там стоял запах лимонных деревьев в