об увеличении еврейской эмиграции из Германии в Палестину мы считаем неприемлемыми по следующим причинам: 1) Германия не заинтересована в переводе еврейских капиталов за границу. 2) Ежегодная эмиграция пятидесяти тысяч евреев будет способствовать созданию в Палестине еврейского государства, что противоречит нашим интересам. 3) Вывоз немецких товаров в Палестину приведет к сокращению притока валюты в Третий рейх и продлит срок действия соглашения с Еврейским агентством об эмиграции евреев, которое так горячо поддерживает Министерство экономики рейха и против которого мы боремся. 4) Тем не менее мы сочли разумным поощрить Чечкиса передавать нам информацию и с этой целью выдали ему пятнадцать фунтов. Расписка прилагается».

17

Майор Маккензи рассматривал фотоснимки, сделанные в хайфском порту, а лейтенант Брэдшоу молча сидел напротив него.

— Ваш Шекспир долго был в конторе Кляйнштока? — спросил майор.

— Никак нет, сэр. Минут пятнадцать, не больше. И вышел оттуда с этими двумя немцами.

— Куда он их повез?

— На Кармель, сэр. Показывал им Хайфу.

— А Кляйншток остался в конторе?

— Так точно, сэр.

— К нему кто-нибудь приходил?

— Никак нет, сэр.

— Что показала проверка его связей?

— Наружна сообщила, что Кляйншток несколько раз встречался вот с этим человеком, — Брэдшоу достал из папки фотографию.

Майор долго рассматривал снимок, хмурил брови и наконец посмотрел на Брэдшоу.

— Но тут же ни черта нельзя разобрать!

— Было темно, сэр. А вспышка… Сами понимаете.

— Хотя бы узнали, кто это?

— Так точно, сэр. Начальник отдела сбыта компании «Немецкое храмовое общество» Бенцион Чечкис.

— И что он сбывает?

— Апельсины, сэр.

— А заодно и военные тайны? Он числится у нас в картотеке?

— Никак нет, сэр.

— Проверьте его. Я хочу знать о нем все до мельчайших подробностей. С кем встречался Кляйншток после высылки гостей?

— Два раза — с немецким консулом. Один раз — с Дометом на явочной квартире и один раз — с Маркусом Зоммером из Еврейского агентства.

— Это еще кто такой?

— Специалист по санскриту, сэр.

— Кляйншток собирается зашифровывать свои донесения на санскрите?

— Не могу знать, сэр.

— Проверьте этого Зоммера немедленно.

— Слушаюсь, сэр.

— И вот еще что. Прощупайте хорошенько Домета. Даю вам три дня.

— Слушаюсь, сэр.

С Дометом Брэдшоу чуть не столкнулся в дверях почты.

— Бог мой, какая встреча! Господин Домет?

— Мистер Томпсон? — обрадовался Домет. — Какими судьбами?

— Работа вынуждает. Продолжаю мои исследования, в которых вы мне когда-то так помогли. Правда, сейчас все стало намного труднее из-за беспорядков. Как поживаете? Как ваши пьесы?

— На пьесы у меня давно нет времени. Я издаю газету.

— Я ее читал.

— Уже успели?

— Конечно. Может, посидим, как когда-то, в кафе?

— С удовольствием.

Мистер Томпсон мало изменился. Как и его привычки: к кофе опять заказал коньяк. Он расхваливал «Аль-Кармель», которая под стать самым крупным европейским газетам.

Домет был на седьмом небе. Его особенно обрадовало, что в отличие от капитана Перкинса мистер Томпсон не упомянул «Трумпельдора».

— Видно, что вы пользуетесь серьезными источниками, мистер Домет. Это особенно важно для тех, кто хочет разобраться в нынешнем положении.

— Мне очень лестно слышать ваше компетентное мнение, мистер Томпсон. Я стараюсь досконально анализировать события…

— У вас это хорошо получается. С большим интересом прочел вашу статью, где вы пишете: «Одной рукой Англия вместе с Францией борется против милитаризации Германии, а другой — тайком от Франции позволяет Германии восстанавливать ее военный флот». Появись такая статья в «Таймс», в парламенте поднялся бы шум. А как на нее отреагировали здесь?

— Мне звонили от наместника. Пытались выяснить, от кого я получил такую информацию.

— И от кого же вы ее получили?

— Вам, дорогой мистер Томпсон, я могу похвастаться, что мои немецкие источники не хуже, а то и лучше английских.

— А вы не опасаетесь, что можете на этом пострадать?

— Каким образом? Разве я нарушаю закон?

— Нет, но мандатные власти могут решить высылать всех, кто связан с немцами. Между прочим, мне говорили, что совсем недавно они уже выслали двух немцев. Ваша газета об этом не писала?

— У нас была заметка, но ее не пропустила цензура.

— Да, с цензурой шутки плохи, она мне тоже кровь попортила. Работаешь, работаешь, а как публиковать — цензура тут как тут. Даже ваши замечательные обзоры я не смог процитировать из-за цензуры. Еще по чашечке кофе?

— Благодарю, к сожалению, тороплюсь в редакцию.

— Было очень приятно с вами встретиться.

— Мне тоже.

— Надеюсь, мы еще встретимся.

— Непременно. Всего доброго.

Выйдя на улицу, Домет позвонил по телефону-автомату Кляйнштоку, сказал, что едет к нему, взял такси и назвал шоферу адрес.

Брэдшоу тоже сел в машину и поехал следом за Дометом. Как только Домет вошел в дом, Брэдшоу развернулся и поехал в отделение контрразведки в Нижнем городе. Дежурный сержант впустил его в комнату с телефоном, а сам вышел.

— Господин майор? Это — Брэдшоу.

— Слушаю вас.

— Я только что беседовал с Дометом. Сразу после беседы он отправился на явочную квартиру.

— Как прошла беседа?

— Мне показалось, что к концу он забеспокоился.

— Сядьте ему на хвост и не спускайте с него глаз. А что там этот… как его? Специалист по санскриту.

— Ничего особенного, сэр. Интеллигентская размазня.

— О нем не забудьте написать в отчете. А с Дометом вы договорились о новой встрече?

— Нет, сэр. А разве нужно было?

— Нет. Жду вас завтра в девять.

— Слушаюсь, сэр.

Рассказ Домета о встрече с Томпсоном встревожил Кляйнштока.

— Это — тот самый Томпсон, о котором вы мне рассказывали?

— Тот самый. Я сразу его узнал. И он — меня.

— Говорите, вы случайно столкнулись с ним на почте?

— Да.

— А что его интересовало?

— В основном моя газета. Меня насторожило, что он спросил, знаю ли я о недавней высылке двух немцев.

— И что вы сказали?

— Что у нас была об этом заметка, которую не пропустила цензура.

— А он?

— Пожаловался, что у него тоже были нелады с цензурой.

— Дальше.

— Это все.

— Все?

— Да. Что вы об этом думаете?

— Думаю, что сюда вам больше приходить нельзя. Я вас сам найду.

18

Майор Маккензи вытер платком блестящую лысину и налил из графина воды.

— Брэдшоу, вы знаете, кто такой Бенцион Чечкис?

— Начальник отдела по сбыту апельсинов.

— Прочтите агентурное донесение, — майор протянул Брэдшоу листок бумаги с двумя абзацами рукописного текста.

Кончив читать, Брэдшоу молча посмотрел на майора.

— А вы говорите, апельсины. Разведотдел ХАГАНЫ, — майор убрал донесение в папку. — Евреи уже спелись с немцами. Вы себе представляете, чем это пахнет? Страшно подумать, какую информацию этот Чечкис успел передать в Берлин. Но