По правде говоря, чудо, что я вообще вспомнил, какой сегодня день недели и какие были планы на вечер. Сначала хотел отмазаться. Настроения улыбаться нет. Завтра снова на сутки. Но потом пришлось напомнить себе, что на уходе ясноглазой моя жизнь не остановилась. Надо как-то учиться грести по течению дальше. Снова, блть, в одиночку.

Машу головой и отворачиваюсь. К черту баб. Подхватываю бокал с соком со стола — увы, это все, что мне сегодня позволено — залпом опустошаю. Сахар на зубах скрипит. Горечь язык разъедает.

Со звоном приземляю посудину обратно. Кулаки сжимаются от досады. За столом оживленный треп. Девчонки о своем, парни о работе. У меня же мысли далеко. В паре кварталов отсюда. По проклятому адресу, который скоро будет сниться в кошмарных снах.

Я ждал ее звонка. Каждый день. Даже на смене с телефоном дольше чем на час не расставался, хоть и не положено по уставу. Убеждал себя, что это просто какой-то идиотский бзик. Заскок. Таракан. Да что угодно, но временное! Что Вика отойдет. Что Вика включит голову и наберет. Что Вика не сможет без меня так же, как и я без нее. Что ей точно так же херово. Я до сих пор не понимаю, что она творит! С собой, со мной, с нами. Все же было шикарно, что случилось за жалкие сутки? Ума не приложу.

Ни на мгновение не поверил в этого ее «жениха». Глупости! Разозлился, да. Прогнал, да. Но не могла она оказаться такой двуличной и бессердечной сукой. Не могла она так изощренно играть в чувства. Смотреть мне в глаза и улыбаться. С полной, блть, самоотдачей обнимать, целовать и стонать! Нет. Не могла.

Поехать, чтобы снова унижаться? Думал об этом. Десятки раз за пять дней почти срывался, засовывая свою гордость туда, где света белого не видно. Хватался за ключи от тачки, но в последний момент тормозил себя. С остервенением напоминая себе, что соврать мне — это был ее выбор и ее решение. Осознанное. Достаточно того, что я просил ее так не делать. Она же оказалась то ли глуха, то ли слепа.

Неделя. Почти целая неделя в режиме ожидания. Чем дальше, тем становилось очевидней, что ждать смысла нет.

Вечер получается шумным. Еще и бар сегодня битком набит. Время в компании летит махом. Парни травят шутки и рассказывают байки. Девчонки активно разбавляют брутальную атмосферу за столом своим смехом и улыбками.

Вики бы вписалась в эту компанию. Ей бы понравилось.

В начале двенадцатого я выхожу на крыльцо. Свежим воздухом подышать. Накинув куртку, стреляю у прохожего сигаретку. Долго кручу ее в руках, думая, не закурить ли. Но в оконцовке вышвыриваю в урну. Ясноглазая бы такого точно не оценила.

Поднимаю глаза к небу, снежинки кружатся. Красиво, блть. Мороз под тридцатник. Воздух аж трещит. Моментально замерзает все: и руки, и щеки, и… душа.

Слышу, как за спиной открывается дверь. Бросаю взгляд через плечо: Светка Ильи выскочила за мной следом. Шубка расстегнута, шапки нет. Ясноглазую я бы за такой «выверт» хорошенько отчитал. Она тоже любила «раздетая» на мороз выскочить, дурочка моя.

Нет, Швец, не твоя…

— Привет, Ренат, — улыбнулась девушка.

— Вроде уже здоровались, — улыбаюсь я в ответ. — Привет, Свет. Случилось чего?

— В баре шумно и многолюдно, а я весь вечер спросить у тебя хотела. Никак не могла уличить момент.

— Валяй, — передергиваю зябко плечами, пряча руки в карманы куртки.

— Где Вика, Ренат? Я думала, что вы придете вдвоем. Ждала ее. У нее все хорошо?

Такого любопытства стоило ожидать. Тем более девушки неплохо сдружились. Но это не отменяет того, что невинный вопрос полоснул по живому.

— Думаю, что да, что все у нее хорошо, Свет.

— То есть? — сползла улыбка с губ собеседницы.

— Мы разбежались.

— Как так? Почему? Вы казались очень… счастливыми. Вдвоем.

— Ключевое «казались». Очевидно.

— Ты ее бросил?

— Она ушла от меня.

Признавать, что тебя кинули — больно. А в ситуации, когда все вокруг думали, что это, как минимум, надолго — невыносимо.

— Шутишь…

Снова пожимаю плечами, устремляя взгляд в ночное небо. Неловко, мать твою. Не умею я душу выворачивать наизнанку. Никогда не умел. Ясноглазая — единственная, кого я близко подпустил, и чем это закончилось?

Света, округлив глаза, ошарашено таращится на меня.

— Но почему? У вас что-то случилось? Поругались?

— В том-то и дело, что нет. Просто так бывает. Сошлись, попробовали, не покатило. Видимо, я оказался ее не достоин. Не знаю, Свет. Правда. Башка уже гудит. Неделю, как разошлись, я уже порядком задолбался гадать.

— То есть она ушла и ничего не объяснила?

— Соорудила какую-то чушь.

— А ты?

— Что я?

— Просто взял и отпустил? Даже не попытался выяснить реальные причины ее ухода? Серьезно, Ренат?

Я бросил взгляд на Свету, ее щеки порозовели. То ли с мороза, то ли от негодования. По крайней мере губы она поджала недовольно, плотнее запахнув полы шубки.

Я впервые растерялся. Не мудрено перед таким воинственном настроем всегда спокойной, улыбчивой и кроткой Светланы. Все, на что решился, — заломил бровь удивленно, попытавшись оправдаться:

— Она приняла решение уйти, я принял решение ее отпустить. Что еще я должен был по-твоему сделать, услышав, что чувства не взаимны? Унижаться? Это что, ваше какие-то девчачьи проверки: типа «нет» — это скрытое «да»? Я не умею играть в такие игры, и Вика это знала.

— Знаешь, что скажу, Ренат, — выдохнула Света, — с тебя не убудет, если ты поборешься за свое счастье! Я не знаю, что случилось конкретно в вашей ситуации, но я помню Вику, с которой мы познакомились. Она светилась от чувств и любви к тебе. Просто… блин, вы, мужики, частенько забываете: мы же девочки! Глупые, импульсивные и трусливые! Ты не должен был ее так быстро отпустить, — смешно топнула ножкой Света.

Вперила в меня свой цепкий взгляд, а не дождавшись моего ответа, покачала головой разочарованно. Скрылась в баре.

Ее слова прочно засели в голове на весь остаток вечера. Когда же компания разъезжались из бара… Решение поехать к дому ясноглазой было спонтанным. Не собирался. Честно. Руки сами крутанули руль, сворачивая на знакомую улицу. Сами привезли к ее подъезду. Не знаю, зачем и почему я оказался здесь, сидеть и смотреть на ее окна, но после слов Светы никакие доводы рассудка не остановили меня от того, чтобы набрать ее номер и приложить телефон к уху в надежде на то, что Вики возьмет трубку.

Я даже не знал, что я собираюсь ей сказать. Единственное, чего мне хотелось для начала — просто услышать ее голос.

Вики

Телефон дребезжал у меня в зажатой ладони. Настойчиво и громко в ночной тишине.

Сегодня вечером я в очередной раз удалила его номер, и сейчас на экране прыгали всего лишь цифры. Но я знала, кому они принадлежат. Я помнила его номер наизусть. Произнесла бы даже будучи разбуженной среди ночи.