Хотя о конкретном решении договориться не удалось, Бисмарк в ходе переговоров дал понять, что Пруссия готова сотрудничать с Австрией. Согласно его воспоминаниям, он заявил австрийскому императору: «Если Пруссия и Австрия поставят себе задачу не только преследовать общие интересы, но и помогать друг другу за их пределами, союз обеих немецких великих держав может приобрести масштабное германское и европейское значение»[391]. Франц Иосиф был вполне удовлетворен результатами переговоров. Бисмарк стремился поддерживать у австрийцев надежды на политическое сотрудничество еще и потому, что в экономической сфере между ними начался очередной раунд противостояния, связанного с Немецким таможенным союзом.

Однако «медовый месяц» продлился недолго. Очередная попытка Австрии вступить в таможенный союз была в итоге сорвана, договор продлен в конце 1864 года без участия Вены. Нужно отметить, что лидирующую роль в этом процессе играло прусское Министерство торговли; Бисмарк склонялся к компромиссу с австрийцами, однако в итоге принял точку зрения Рудольфа Дельбрюка. В австрийских правящих кругах уже осенью возобладало мнение, что сотрудничество с Пруссией не приносит ожидаемых выгод. Выступавший за сотрудничество двух держав Рехберг был в октябре отправлен в отставку. Это не означало немедленной смены курса; как писал Франц Иосиф, «к сожалению, союз с Пруссией является в сложившейся ситуации единственно правильным, и нужно продолжить прилагать усилия к тому, чтобы сохранить Пруссию на верном пути»[392]. Однако далеко не все разделяли эту точку зрения. В октябре 1864 года австрийским министром иностранных дел стал граф Александр фон Менсдорф-Пуйи, его ближайшим помощником по вопросам германской политики — Людвиг фон Бигелебен, выступавший за союз с Францией против Пруссии. В итоге австрийский курс в течение следующих месяцев представлял собой метания между линиями на уступки и на конфликт.

Какую политику проводил в этих условиях Бисмарк? Среди историков до сих пор существуют разногласия по этому поводу. Потерял ли глава прусского правительства надежду на компромисс с монархией Габсбургов или по-прежнему оставлял открытым путь сотрудничества с ней? Ответить на этот вопрос тем более сложно, что сам Бисмарк никогда и ни с кем не делился полностью своими намерениями. Его старший сын Герберт впоследствии вспоминал: «Как он сам однажды сказал мне, о своих важнейших планах и путях, которыми надеялся их реализовать, он ни с кем не говорил и не мог говорить»[393]. Эта закрытость объяснялась не просто политической целесообразностью; она соответствовала самому характеру Бисмарка. «Фауст жаловался, что в нем живет две души, — сказал он однажды в частной беседе. — У меня их множество, и они ссорятся друг с другом. Это похоже на республику; большую часть того, что они говорят, я сообщаю. Но есть там и целые провинции, в которые я никогда не позволю заглянуть другому человеку»[394]. При всей своей общительности и внешней открытости «железный канцлер» был человеком замкнутым, тщательно ограждавшим свой внутренний мир от посторонних взглядов.

Мы можем с уверенностью сказать, что Бисмарк прекрасно понимал всю сложность военной конфронтации с Австрией. Держава Габсбургов оставалась внушительной силой, ее армия была больше прусской по численности, а по качеству считалась второй в Европе после французской. К тому же сторонник «братоубийственной» войны между двумя великими державами наверняка навлек бы на себя гнев немецкой общественности. И, наконец, не было никакой гарантии, что другие великие европейские державы останутся в стороне от конфликта. Одним словом, война против Австрии выглядела сложным и рискованным предприятием; Бисмарк был бы плохим политиком, если бы не рассматривал альтернативные сценарии и не держал открытыми другие пути. Имелся среди них и путь сотрудничества с Австрией. Однако этот вариант подразумевал согласие Вены на прусскую гегемонию как минимум к северу от Майна. Бисмарк вряд ли строил себе иллюзии по поводу того, что австрийское руководство легко согласится на такие условия. Но существовали объективные факторы, подталкивавшие Вену к компромиссу: плачевное финансовое положение, поднимавшее голову венгерское национальное движение, нараставшее соперничество с Российской империей на Балканах.

В начале 1865 года австрийцы сделали первый ход в очередном раунде переговоров о судьбе северных герцогств. Они вновь предложили создать отдельное государство под скипетром Фридриха Аугустенбургского. Бисмарк остался на прежней позиции: он согласен на такое решение, но только на прусских условиях. Последние были таковы, что один из австрийских дипломатов заявил: лучше выращивать картошку, чем быть монархом такого государства[395]. Того же мнения придерживался и герцог Фридрих, рассчитывавший на Австрию и на свою популярность.

В апреле австрийцы обратились со своей инициативой к малым и средним германским государствам, которые не замедлили поддержать ее. Пруссия оказалась в изоляции, однако Бисмарк вполне резонно заявил, что судьба герцогств не касается Германского союза. Кроме того, весной 1865 года в Киле была явочным порядком развернута прусская военно-морская база. На протест Австрии прусская дипломатия дала издевательский ответ, что не возражает против организации австрийской военно-морской базы на Балтике. Градус конфронтации нарастал.

Важной вехой с прусской стороны стало заседание Коронного совета в Берлине, состоявшееся 29 мая 1865 года. Коронный совет собирался для обсуждения наиболее важных проблем, его состав не был постоянным. В него обязательно входили король, наследник престола и глава правительства; другие лица привлекались в зависимости от повестки дня. Практически все участники совета выступали за аннексию герцогств. Единственным исключением стал кронпринц, рискнувший поддержать свояка Аугустенбурга. Его главным оппонентом выступил Бисмарк, доказывавший, что реальных альтернатив аннексии не существует и война с Австрией все равно неизбежна, поскольку Вена вновь вступила на путь конфронтации. Сейчас для такой войны достаточно благоприятный момент, так как Австрия находится в международной изоляции да к тому же имеет постоянного противника в лице Италии. Бисмарк наметил три пути к аннексии. Первый — в случае создания независимого государства Шлезвиг-Гольштейн провоцировать конфликты с ним. Второй — умиротворить Австрию компенсацией и присоединить герцогства на законных основаниях. Третий — «придерживаться существующих условий и ожидать момент для военного конфликта с Австрией»[396]. В поддержку этой точки зрения высказался и шеф прусского Большого генерального штаба Гельмут фон Мольтке[397].

В Вене тем временем колебались между конфликтом и компромиссом. Летом 1865 года австрийцы предложили Пруссии уступить ей права на герцогства в обмен на территориальные компенсации в Силезии. Однако Вильгельм I вновь заявил, что не отдаст ни клочка прусской земли. В августе 1865 года Бисмарк встретился на курорте Гаштейн с австрийским посланником в Мюнхене графом Густавом фон Бломе и за карточной игрой предложил ему решить проблему герцогств, разделив их между Австрией и Пруссией. На то, что монархии Габсбургов удастся эффективно удерживать под