постепенно стало меняться. Идея аннексии герцогств, постепенно приобретая все больше сторонников в прусском обществе, объективно работала на рост авторитета и влияния главы правительства. Бисмарк оказался прав: на внешнеполитическом поприще находился ключ к решению прусского «конституционного конфликта». Однако пока что позиционная война между правительством и парламентом продолжалась. Либеральное большинство по-прежнему отвергало проекты бюджетов и рассматривало действия правительства как противоречащие конституции. В начале 1865 года Бисмарк устами министра внутренних дел графа Фридриха цу Эйленбурга предложил депутатам закончить конфликт на условиях статус-кво, вернувшись к нормальному функционированию государственного механизма без победителей и побежденных, однако либеральное большинство осталось глухо к этим призывам. К тому же на серьезные уступки глава правительства по-прежнему не мог пойти, не рискуя вызвать гнев монарха.

Предложенное сотрудничество в сфере внешней политики также не встретило понимания у многих депутатов. «Если бы мы могли заранее посвятить вас во все наши планы на будущее, вы бы одобрили их в гораздо большей степени, чем делали это до сих пор, — заявил Бисмарк 1 июня 1865 года, выступая в нижней палате ландтага. — У меня возникает тягостное впечатление, когда я вижу, что в большом национальном вопросе, который занимает общественное мнение уже двадцать лет, то самое собрание, которое считается в Европе средоточием прусского ума и патриотизма, не может подняться выше позиции импотентного отрицания»[387]. Парламентские баталии достигли такой остроты, что едва не закончились дуэлью между Бисмарком и либеральным политиком, а по совместительству всемирно известным ученым-медиком Рудольфом Вирховом[388]. Преодолеть упорное сопротивление ландтага не удалось, хотя парламентарии и вынуждены были перейти к глухой обороне — баланс сил в обществе менялся не в их пользу. В результате оставалась актуальной одна из серьезнейших проблем, с которой сталкиваются государственные деятели всех времен и народов; финансовая.

Бисмарк стремился проводить активную политику, а на это требовались деньги. Регулярных государственных доходов не хватало, получить согласие ландтага на экстраординарные займы было невозможно. В этой ситуации Бисмарк старался отыскать дополнительные источники финансирования, Он как минимум раз в неделю встречался со своим личным банкиром Гереоном Блейхрёдером[389] и обсуждал с ним денежные вопросы, поддерживая таким образом контакт с банковским сообществом.

Знакомство Бисмарка с Блейхрёдером состоялось еще во Франкфурте в конце 1850-х годов. Готовясь к отъезду в Петербург, дипломат попросил барона Ротшильда посоветовать ему берлинского финансиста, которому можно было бы поручить ведение счетов. Ротшильд назвал Блейхрёде-ра, являвшегося его давним деловым партнером. Тот прекрасно справлялся со своей задачей, и постепенно отношения между двумя деятелями из совершенно разных сфер стали приобретать все более масштабный и доверительный характер. Их сотрудничество продлится несколько десятилетий и закончится только со смертью Блейхрёдера в 1893 году. Оно будет по большей части оставаться в тени, но принесет обеим сторонам большие выгоды.

Сперва речь шла только об управлении личными финансами Бисмарка. В 1861 году дипломат впервые обратился к банкиру за советом по поводу принадлежавших ему акций пивоваренной компании Tivoli («Тиволи»). В дальнейшем Блейхрёдер не раз предлагал своему клиенту выгодные, с его точки зрения, финансовые операции. Так, в октябре 1864 года Бисмарк по совету банкира купил акции Preußische Bank (Прусский банк) на сумму 20 тысяч талеров; восемь месяцев спустя он продал их на 1100 талеров дороже[390]. По мере того, как росли доходы главы государства, увеличивался и размах финансовых операций. В конце 1866 года Блейхрёдер впервые осуществил для Бисмарка масштабную покупку иностранных ценных бумаг. Хотя глава правительства к этому моменту настолько доверял банкиру, что разрешил ему действовать по своему усмотрению, Блейхрёдер никогда не забывал запрашивать согласие своего могущественного клиента на каждую операцию по купле-продаже ценных бумаг. Надо сказать, что Бисмарк действительно вникал в предложения и далеко не всегда соглашался с ними — как по финансовым, так и по политическим соображениям.

Став министром-президентом, Бисмарк начал привлекать Блейхрёдера в качестве консультанта по всем вопросам, связанным с финансовой политикой, и получал от него ценную информацию о состоянии дел в европейской экономике. В данном случае большую роль играли связи берлинского банкира с Ротшильдами, благодаря которым он мог получать не только экономические, но и политические сведения большой важности.

В свою очередь, Блейхрёдер совместно с коллегами помогал финансировать различные операции прусского правительства. Он стал своеобразным представителем министра-президента в мире финансовых воротил. Бисмарк, не имея возможности получить дополнительные средства с помощью парламента, отчаянно искал обходные пути. В преддверии войны с Данией проблема стала особенно острой, однако в конечном счете удалось обойтись имевшимися резервами. Но на горизонте уже маячил конфликт с Веной, а заключить мир с ландтагом так и не удалось. Бисмарку требовалось заблаговременно обеспечить финансирование военных действий и одновременно попытаться не позволить австрийцам добыть деньги на выгодных условиях. В июле 1865 года Блейхрёдер помог достичь соглашения между акционерами Кёльн-Минденской железной дороги и прусским государством о том, что последние в обмен на материальную компенсацию откажется от своих прав в отношении ценных бумаг железнодорожной компании. Эта сделка принесла Пруссии 13 миллионов талеров и вызвала возмущение в ландтаге, где была принята резолюция о необходимости ее отмены. Однако повлиять на произошедшее депутаты уже не могли. Деньги позволили финансировать подготовку к войне, не прибегая к займам, требовавшим одобрения парламента.

После окончания Датской войны ключевой проблемой для Бисмарка оставались отношения с Австрией. Глава прусского правительства держал открытыми оба пути: полюбовная договоренность о разделе сфер влияния в Центральной Европе или борьба за доминирование в Германии. Проблема дальнейшей судьбы северных герцогств оставалась в руках Бисмарка рычагом, который он мог в любой момент использовать для разрядки или, наоборот, обострения отношений. Хотя формально герцогства находились в совместном владении обеих держав, в реальности позиции Пруссии уже в силу географического фактора были значительно сильнее.

В конце августа 1864 года император Франц Иосиф и граф фон Рехберг встретились с королем Вильгельмом I и Бисмарком в Шёнбрунне. Предметом переговоров стало дальнейшее развитие австро-прусского взаимодействия. В Вене всерьез полагали, что Бисмарк, опасаясь революции, наконец-то искренне встал на путь согласия с монархией Габсбургов. Предложение Рехберга заключалось в том, чтобы Пруссия получила оба северогерманских герцогства, поддержав Австрию в вопросе отвоевания Ломбардии у Италии. Такое решение поставило бы Берлин в зависимость от Вены и испортило бы франко-прусские отношения, поэтому Бисмарк не принял его. Другой вариант — уступить австрийцам в обмен на их права в герцогствах часть Силезии, к примеру, графство Глац — в принципе допускался главой прусского правительства, но был категорически отвергнут Вильгельмом I, заявившим, что монархия Гогенцоллернов не готова отдать ни вершка