Флинн стояла, наклонившись вперёд, словно её сейчас вырвет, и часто, прерывисто дышала. Её охватила паника. Казалось, все ночные страхи и опасности, притаившиеся по углам, сейчас выползли наружу.

Впереди открылась вагонная дверь, и вошли Пегс с Касимом.

– Где ты застряла? – Касим запнулся, увидев её с побледневшим лицом прислонившейся к окну. – Флинн, что случилось?

Осторожно, будто крики призраками зависли в воздухе, Флинн выпрямилась.

– Не знаю. – Она провела руками по ушам, словно произошло нечто невообразимое. Что-то, от чего время остановилось, а душа Флинн повзрослела.

Из тишины прорезался ещё один голос. Давно знакомый, хрипловатый и тёплый. Флинн узнала бы его повсюду. И спустя два года он звучал как шорох ветра в колосьях и как гудение разрезающего воздух бумеранга Флинн: голос Йонте:

– Я не позволю с собой так поступать!

Он говорил лихорадочно и беспокойно. Обри и Весна сказали правду: он боялся.

– Я проверю, хорошо?

Глаза Флинн округлились. Йонте говорил так близко, словно стоило только руку протянуть – и дотронешься. Другой, высокий голос что-то возразил ему, но в эту самую минуту Пегс громко спросила:

– Чёрт побери, Флинн, что происходит?!

– Помолчи! – подняв руку, прошипела Флинн. Она хотела слышать Йонте, его родной голос.

– Долго так продолжаться не может, – сказал он. – Не надо смотреть скептически, к тебе же это не относится И смотри мне, не вздумай снова звать Кёрли. Сейчас я это сделаю.

За этим последовала долгая тишина, а потом какой-то глухой звук, похожий на сдавленный крик.

– Йонте? – позвал второй голос. – Чёрт возьми, Йонте, я сейчас войду. Я позову Кёрли, Йонте. Я…

Чьи-то холодные пальцы, забравшись в ухо Флинн, что-то выдернули оттуда. Из головы у неё будто вынули затычку. На неё хлынул поток приятного покоя, тихой болтовни павлинов на перроне, далёких отзвуков вокзальных объявлений.

Флинн зажмурилась. Пегс в ярости покачивала на ладони какой-то маленький металлический предмет. Он гудел, как шмель.

– Упнар, – узнала Флинн. Во рту першило, будто там прошлись наждаком. – Я совсем про него забыла!

Она ещё не успела договорить, как Пегс, размахнувшись, запустила им в железную дверь в конце коридора. Аппарат для перевода, дребезжа, упал на пол и утонул в ковре.

– Ты с ума сошла?! – прохрипела Флинн. – Это же был…

– Что?! – в ярости крикнула Пегс. – Это была гарантия того, что ты лишишься рассудка! – Она предостерегающе подняла палец. – Что бы ты там ни услышала, Флинн, это тебе не на пользу. Это опасно!

Флинн собралась было возразить, но Пегс опередила её:

– У меня чуть инфаркт не случился от страха за тебя! – Она нервно заметалась по коридору. Флинн ещё никогда не видела её такой взвинченной. – Родители не подготовили меня к тому, что здесь будут всякие исчезнувшие сводные братья, ночные расследования, какие-то жуткие устройства для перевода и подозрительные учительницы, о которых станут предупреждать шепчущие созвездия!

– Не забудь про еду, – улыбаясь, подсказал Касим. Он крепко держал Флинн за плечи, словно ожидал, что она в любую секунду может грохнуться в обморок.

– И очень своеобразная еда! – воскликнула Пегс. Она перевела дыхание. – Я хочу поменять билет, немедленно. Восточный экспресс мне, кажется, больше подойдёт.

Касим рассмеялся:

– Остынь, Пегс.

Пегс остановилась.

– А я ещё пока и не горячилась! – сердито вскричала она.

Касим закатил глаза:

– Эта школа немного опаснее, чем ты думала – ну и что с того? В жизни всё то же самое.

Пегс рассвирепела:

– Но я собираюсь стать дизайнером одежды! Всемирный экспресс должен побеспокоиться о том, чтобы до этого я не сгинула. Оставь эту штуку в покое!

Последняя фраза предназначалась Флинн, которая пошла в конец вагона и подобрала упнар. Внешняя металлическая оболочка была повреждена, и прибор тихонько позвякивал, словно внутри у него что-то отсоединилось.

– Он сломался, – сказала Флинн, чувствуя себя точно такой же помятой и разбитой, как упнар. – Стуре меня убьёт.

Пегс вздохнула с облегчением.

– Стуре идиот, – заявила она. – Он сляпал что угодно, только не устройство для перевода.

Пегс была права. Но что же тогда эта штуковина делала? Может, давала Флинн возможность слышать то, что она хотела услышать?

– Выкини это! – потребовала Пегс.

Флинн взглянула на её перекошенное гневом лицо. И внезапно ей стало ясно, что она нашла настоящих друзей. Не тех, что любят её за то, что она странная и не такая, как они, а друзей, которые беспокоятся за неё и считают её присутствие среди них здесь, в поезде, совершенно нормальным – словно так всегда и было.

Одну-две секунды Флинн пребывала в ощущении, что вместе с Пегс и Касимом она неуязвима. Но затем она почувствовала уколы совести. Ей не хотелось, чтобы её поиски Йонте причиняли кому-то беспокойство.

На перроне за окнами стало тихо. Паровоз засвистел, вырвав Всемирный экспресс из сна. Стальной конь, пыхтя, пришёл в движение.

– Хорошо, – пообещала Флинн. – Я выкину эту штуковину.

Когда Пегс отвернулась, она запихнула упнар в карман брюк.

В столовой стоял восхитительно пряный аромат чеснока и паприки. К удивлению Флинн, на этот раз Пегс не возмущалась обеденным меню (суп-гуляш по-венгерски). Вместо этого она достала кирпичного цвета коробочку с шоколадными конфетами, пахнущую мятой и мускатом.

– А что такого? – спросила она, заметив взгляд Флинн. – Коробка сегодня утром лежала под дверью моего купе. Могу поспорить, это от Оливера Штубса.

Касим, стоящий за ними у стойки самообслуживания, сделал большие глаза.

– С чего ты это взяла?! – в ужасе спросил он.

Пожав плечами, Пегс положила себе в тарелку ложку гуляша.

– А от кого же ещё? – спросила она. – Мне кажется, я ему нравлюсь.

Флинн со вздохом налила себе супа и села с друзьями за столик в конце вагона.

Пока Пегс украдкой поглощала шоколад, Флинн вопросительно взглянула на Касима, огорчённо ковыряющегося в своём гуляше. Она не сомневалась, что эти конфеты изготовил именно он – в одну из бессонных ночей.

После того как все поели, Флинн отвлеклась от раздумий, потому что Даниэль начал раздавать почту. Флинн наблюдала, как павлины один за другим забирали письма из дома. Большинство из них получили большие толстые конверты, но несколько человек не получили ничего. Среди них – Касим и Флинн.

Как такое могло быть?! Она же своими глазами видела на перроне это письмо, оно наверняка было адресовано ей!