Миллиардер посмотрел в иллюминатор: здание аэропорта с освещенными окнами медленно плыло навстречу, как огромный туристический лайнер, в чреве которого веселится бессчетное множество пассажиров, – ими набиты рестораны, бары, кафе, дискотеки и уютные кинотеатры на самой нижней палубе. Какое всем этим счастливчикам дело до четверых пассажиров маленькой остроносой лодки, стремительно продвигающейся навстречу в теплой душной ночи.

Махмут не знал, что похожее сравнение сделал недавно незнакомый ему Градусов… Странно: им всем приходили в голову одинаковые мысли.

– Хватит спать!.. Ты спишь целый день!.. – Виктор толкнул ладонью толстую ногу развалившегося в кресле Тоштаголова.

Алик приоткрыл глаза. Некоторое время мутным, почти лишенным сознания взглядом смотрел на бутылки и стаканы, расставленные по низкому столику.

Включился реверс, двигатели натужно гудели, чувствовалось, как самолет тормозит – инерция ощутимо подталкивала миллиардера вперед… Стеклянная посуда перед ним не сдвинулась ни на миллиметр.

– Зато всю ночь бодрствую! – разомкнул, наконец, слипшиеся во сне губы Алик.

– Эту ты тоже не сомкнешь глаз, – проговорил Махмут. – Приглашаю всех к себе. Поедем прямо из аэропорта. – Виктор был уверен: трое мужчин, путешествовавших вместе с ним в частном самолете, не откажутся провести в развлечениях вторую ночь подряд. – Сегодня прощаюсь с домом и с Подмосковьем. Ровно в полночь моя усадьба переходит в следующие руки…

– Которые по счету?

– Трудно сказать. При коммунистах на этой даче жило много народа.

– Черт возьми, вот это да!.. Невероятно!.. Начинаю тебя опасаться. Что это значит? Ты живешь… Как все это называется? – Килин с изумлением смотрел на серые, полные старинного колорита постройки. Вид на них открылся, едва массивный, широкий лимузин миллиардера преодолел линию ворот.

– Разве ты не узнаешь места?.. – Виктор распахнул дверцу. Пламя в газовом фонаре, что стоял в метре от лимузина, трепетало, грозя вот-вот погаснуть, – уличное освещение в девятнадцатом веке не было таким совершенным, как в двадцать первом. – Посмотри, вот – дом, низкая арка. Пройдешь под ее сводами – попадешь в тесный двор-колодец. Я воссоздал здесь один из уголков Петербурга: место находится рядом с Сенной площадью…

– Но как?!.. Это декорации? – Барон опустил нажатием кнопки стекло и вгляделся в старинные постройки.

Килин заметил: лицо друга стало невероятно бледным. Таким же, как в тот момент, когда Александр рассказывал свою историю, а на шее еще виднелся красный след от веревки.

Теперь выше воротника дорогого пиджака от Джорджио Армани у Барона повязан узкий шарфик. За ним специально заехали в один из бутиков в центре Санкт-Петербурга. Придя в себя, Александр испугался: след от удавки не исчезнет быстро. Все могут догадаться о происшедшем…

– Разумеется! Искусные декорации, – проговорил Виктор. – Созданы по передовым технологиям Голливуда. Правда, там строительству ненастоящих домов предпочитают компьютер. Но я нашел одного мэтра. Жаль, его чудо будет стоять лишь до утра. Новым хозяевам оно вряд ли понравится… Приедут машины. Разберут и увезут.

Казалось, ни в доме, ни вокруг него нет ни одного человека. Старинные здания и даже будка охраны возле ворот производили впечатление вымерших.

В следующую секунду все изменилось. Двери главного входа – к нему пристроен портик из беломраморных колонн, отличавшийся своим архитектурным стилем от остального дома – громоздкого, угловатого, выкрашенного бледно-зеленой краской, – распахнулись. На улицу брызнул яркий электрический свет. Только тут Килин обратил внимание: окна дома закрыты декоративными ставнями. Они не пропускали свет, сохраняя угрюмое очарование петербургского уголка, возведенного на участке.

– Вот и он! – воскликнул Слепян, первым появившийся из-за колонн.

За ним из дверей вышла целая толпа народа. Килина поразила фигура Турсунова, задрапированного в длинный – полы его стелились по мрамору крыльца – черный плащ с разбросанными по нему блестящими звездами.

Гости давно ждали хозяина.

На лице Виктора было написано торжество. Он внимательно рассмотрел людей в толпе, словно удостоверяясь: все ли, на кого рассчитывал, – на месте. Затем обернулся – Килин, Барон и Алик вылезли из лимузина.

– Итак, – проговорил миллиардер, обращаясь к гостям. – Вы все получили приглашение. В нем сказано – сегодняшний вечер посвящен расставанию с минувшим. Завтра меня здесь не будет. Мы станем реже видеться с вами. Под конец своего московского периода хочу подарить всем незабываемое острое удовольствие. Презент!.. Вы, насколько понимаю, наслышаны о сеансах господина Турсунова. Я тоже немного владею его техникой…

Никто из гостей, собравшихся на крыльце, не произносил ни слова. Махмут созвал на вечеринку не меньше двух десятков человек. Все выглядели серьезными. У Слепяна в эти минуты – что-то общее с Бароном: Вадик также бледен. Во всей его фигуре чувствуется страх, хотя он старается скрыть его.

– Обычно переход в прошлое совершается в Петербурге. Этот город олицетворяет для нас то время, в котором мы так жаждем очутиться. Сегодня все будет чуточку иначе: ехать в Северную столицу не придется. Я создал ее уголок здесь…

– Виктор, кому ты продал свой дом? – вдруг спросил Вадик. – Все гадают, но ты сделал это так неожиданно… Честное слово. – Слепян взмахнул в воздухе рукой. – Если это – тайна, вы оба очень хорошо ее скрываете. Но зачем?.. Все равно узнаем, кто вместо тебя станет нашим соседом. Назови его сейчас!

Махмут еще раз оглядел толпу гостей.

– Этого человека здесь еще нет…

В это время ворота распахнулись. На участок медленно вполз автомобиль.

Килин обратил внимание, как изменилось лицо Слепяна, едва Василиса, медленно распахнув дверь, выбралась из автомобиля. Компактная «Хонда» выглядела в сравнении с лимузином еще меньшей, чем была на самом деле.

Красавица была спокойна – как вернувшаяся домой дочка хозяев, не обращающая почти никакого внимания на людей, пришедших к родителям в гости.

– Прошу любить и жаловать: Василиса… Теперь будет вашим соседом, – проговорил миллиардер. – Как раз вовремя! – Он повернулся к ней. – Начинаем… Опрометчиво отправляться в прошлое без тебя – будет скучно.

Модель очень серьезно проговорила:

– Я не хочу в девятнадцатый век. Мне нравится в двадцать первом! К тому же хочу всех предупредить… Там, на дороге… Пока я ехала сюда… – Она замолчала, словно сомневаясь, стоит ли продолжать дальше.

Слепяну, который не видел Васю со дня похорон махмутовского родственника, показалось: она стала выглядеть моложе и краше – пышные светлые волосы ниспадали на плечи. Свежее, почти без следов косметики, умное лицо. На модели – темные джинсы, туфли на высоком каблуке, бирюзово-синего цвета кофточка.