- А?

- Не морочь голову - это, в конце концов, лично мое дело. Что смогу сделаю. Не нравится мне вся эта история, но назад отыгрывать поздно. Спи, излишне любопытный.

Пришлось повернуться на бок и спать.

Я слетел с кровати, уже держа в руках пистолет. Не бывает такого, чтобы я спросонья вдруг решил, что нахожусь в казарме, в то время как прилег отдохнуть после хорошей гулянки в общаге, у меня в этом смысле все прекрасно с сооброжалкой. Вот только когда над ухом кричат «Подъем!» лучше уж сначала отреагировать, а потом разбираться. Нервы-то играют, хоть и делаю морду кирпичом. Слишком много всего и без предупреждения.

- Пора, - довольно сказала Энджи.

- Ночь еще, - тупо глядя в окно, удивляюсь.

- Оно и прекрасно, сейчас Ивэн займется наблюдателем, а мы как раз и подъедем.

И чего скалится? У меня по утрам всегда настроение паршивое. Совы, жаворонки… Фигня это все. Если вставать в одно время быстро приучаешься и входишь в ритм. Усталость копится, если не высыпаться регулярно, но вполне нормально себя чувствуешь, пока есть необходимость бегать и действовать.

Утро я не люблю не за это. Вечно все плохое начинается на рассвете. Мощное наступление, старательно запланированное в штабе, о чем никто заранее не предупредил, но любой дурак прекрасно знает, заснувший часовой или очередная кража. Ночь на то и существует, чтобы прямо с рассветом ты обнаружил очередную гадость. И никто меня не переубедит, что это не всемирный заговор против моих нервов.

- Можно не вполне приличный вопрос? - спрашиваю, когда меня в очередной раз с комфортом загружают в машину и личный водитель выруливает к выезду из мотеля.

- Нет этого.

- Чего нет? - с некоторой оторопью интересуюсь.

- Мы не спим с Ивэном. Друзья - да, но не больше.

- Я не про это. Извини, если как-то глупо звучит, но услышал, как Ивэн с изрядной гордостью заявил - он истинный, а брат у тебя не оборотень и племянница тоже. А я понял, что это твой родной район. Как с тобой вышло?

- Бывает, - сообщила она, внимательно глядя на дорогу, - за такие вопросики морды бьют излишне любопытным, но вообще это не большая тайна.

Наш район, - заговорила она после непродолжительного молчания и вроде даже не столько для меня, а объясняя себе хорошо известные вещи, - начал заселяться еще в начале века и продолжал расти в двадцатые-тридцатые годы. Тогда это был новый и перспективный городишко, недалеко от большого города, где селились квалифицированные мастера и работники. Ирландцы, итальянцы, поляки, немцы, голландцы. Производство росло, требовались новые руки. Люди старались обеспечить себя, да и естественно, свои семьи. Тогда это был район со средним достатком и уважающими себя людьми, которые смогли чего-то добиться в жизни. А потом пришел Великий Кризис тридцатых годов. Он очень больно ударил не только по занятости, но и по психологии людей. Жители теряли работу, оставались без средств существования и уже не способны были платить за свои дома. Многие сломались, другие стали искать всевозможные способы заработка, не всегда законные, но дающие живые деньги. Постепенно кварталы погружались в нищету. И вот тогда начался наплыв оборотней. Им редко продавали или сдавали квартиры в приличных районах. В те времена легальные были по положению не лучше негров. Вроде и равноправные, но общество их отвергало, не желая иметь дело с такими соседями и опасаясь их. А у нас цены были низкие и многие старались хоть таким образом заработать. Никто не купит твой дом кроме оборотня, а дарить банку люди не хотели. Вот становилось их все больше и больше.

А оборотни очень часто были работники не хуже местных и ко всему еще им нередко можно было платить меньше, так что и многие хозяева закрывали на подобные вещи глаза, лишь бы шума не было. Вот и получалось, что совсем нищие исчезали, более или менее обеспеченные стремились переехать, а часть была вынуждена приспосабливаться к новому соседству. Не всегда это было гладко и без проблем, но впрямую цеплять таких типов, проживающих на твоей лестничной площадке не каждый решиться. С другой стороны и они тоже не слишком выкобенивались. В те времена полиция практически автоматически становилась на сторону человека в любом конфликте.

Потом началась война, и опять потребовалось множество работников на заводы. Молодых мужчин призывали в армию, а вот оборотней до 1943г нет. Даже потом из них создавали отдельные подразделения, не смешивая с остальными. К тому времени уже прекрасно умели вычислять, кто есть кто по анализу крови. Ну, на какое то время у нас все утряслось. Люди ведь бесятся все больше, когда им кажется, что от кого-то исходит угроза. Утеря работы достаточно веский повод для постоянных столкновений, а в этот момент делить было нечего. На наших предприятиях вполне нормально работали бок о бок и люди и оборотни. Когда их стали призывать, исчез последний повод для ругани. Сам понимаешь: «Мы кровь проливаем, а вы отсиживаетесь!». На самом деле, нелегальные очень часто под любыми предлогами или за серьезные взятки уклонялись или доставали себе справки от врача. Это ж в те времена было как клеймо. Узнают - выживут и из дома и с работы. Но у нас-то жили уже попавшиеся или не считающие нужным это скрывать, так что и особой проблемы не было.

Со временем людей становилось все меньше, а оборотней все больше, но кое-кто еще жил по соседству. Таких не трогали и в отличие от районов где преобладали в численности люди, не пытались заставить переехать. Очень часто как раз напротив стремились помочь. Это уже как бы уже категория своих, десятки лет проживших рядом и всем прекрасно знакомые. Не обязательно хорошие люди, но известно, что ждать. Только молодые все равно рвались вырваться из гетто и переехать в другое место при малейшей возможности. Мало кто возвращался, все рвались в Большой мир из нашего очень закрытого мирка.

Моя семья была еще из тех, кто сохранился с давнишних времен. Я с детства крутилась в обществе оборотней и ничего необычного и странного в этом не видела. Уже потом, когда у меня появились знакомые в другой среде, они очень удивлялись и страшно жалели меня. Она усмехнулась. - Как я могла жить там и почему меня вообще не съели? Объяснять, что девяносто девять из сотни никогда не пошли бы против закона, было бесполезно. Не верят и качают головой, подозревая меня, Бог знает в чем.

А я вот бродила по улицам, крутилась в общей компании, находясь в самом центре всего этого, и не замечала никаких особых ужасов. Вечером выходят в дворики пообщаться и пожарить мясо на мангалах, сидят на ступеньках и треплются про происходящее в соседней квартире и про политику. Люди как люди. Со своими делами, заботами и обычными проблемами. С нормальными проказами детей, выпивкой взрослыми и драками между подростками, но это всегда так. Мне так на улице было даже лучше, отец пил по страшному и запросто мог поучить нас, детей, да и мать тоже кулаками. А она еще была старого воспитания, когда положено терпеть подобное обращение.

Конечно, все не так просто и многое никогда не выходит наружу. Те же объединения в стаи по виду, постоянно поддерживающие друг друга. В таких группах все зависит от вожака и его представлений о том, что правильно или хорошо, а что плохо. Уж бежать в полицию из-за внутренних дел они никогда не будут, так что статистика преступлений у нас всегда на высоте, но это вовсе не означает, что ничего не происходит. Просто все решается обычно тихо среди своих, не вынося наружу. Можно подумать в китайском квартале или маленькой Италии живут по-другому.