- Извини, - говорю примирительно, - я пошутил. Прекрасно понимаю, как это звучит. Приходилось в свой адрес слушать похожее.

- А ты откуда?

- Из ЮАР, - бухнул от балды я, вспомнив недоумение Ивэна. - Там много много диких негров. Или тебя тоже политкорректность заела? Тогда правильно будет коренных африканцев.

- Но диких? - со смешком спросил он.

- Вчера, по радио, своими ушами слышал как бывший мэр города Вашингтона, что столица США заявил: «Все законы расистские. И закон всемирного тяготения тоже». Он негр и прекрасно разбирается в расизме. А вот я не расист, - тожественно заявляю, - только черных, мусульман, политиков и адвокатов не люблю. Последние мне еще ничего сделать не успели, но приятеля моего, при разводе, хорошо нагрели. Натуральными слезами плакал, когда рассказывал. Здоровый такой мужик, как шкаф. Рост под два метра и поперек тоже не меньше. Проще жену сразу убить, чем адвокатов нанимать. Все равно желание зарезать не исчезнет, а денег уже не будет.

Машины на дороге попадались все чаще и чем дальше, тем больше они замедляли ход. Еще не пробка, но уже начинают ползти. Очень скоро стала понятна причина. Половину дороги, там, где стояли наши расстрелянные автомобили, перегородили и вокруг суетились десятки полицейских в форме и без.

Количество патрульных легковушек с мигалками зашкаливало за всякие границы. Что они там все дружно искали, мне уж не понять. Промелькнул тип с очень красноречивой надписью на спине: «ФБР». А вот Энджи не наблюдалась, да и машины скорой помощи не было. Не иначе, уже увезли. Добрый дядя адвокат так и посетовал, что ее допрашивать пока нельзя, и он за этим проследит. Шок, потеря крови и права человека.

Ивэна трясут по-черному, но тут уж ничего не поделаешь, навести на меня, он все равно не сможет, даже если захочет, а если копы выйдут на похитителей, основываясь на его показаниях тоже прекрасно. Очень бы не хотелось обнаружить свой план в действии. Тогда нас будут ловить уже всей страной. Время… Все упирается во время и в то, что я пока один.

- А что черные? - не согласился водитель. - Они хоть и дурные, но здесь воспитаны. И желания и потребности вполне понятны. Кто нормально зарабатывает, стремиться уйти из своего гетто и стать похожим на окружающих.

Да, да, - скептически подумал. Я уже успел заметить. Двое из троих в той машине были как раз не белые.

- Так себя все эмигранты ведут, - убежденно заявил водитель. - Первое поколение эмигрантов держится за своих, второе уже воспитано по-другому, а внуки наши будут стесняться родителей и жить, как положено. Как соседи, старательно перенимая местные нравы и обычаи. Кроме верующих в Аллаха. Мусульмане совсем другое дело! Я родился и до отъезда жил в Таджикистане и служил в Афгане, - он закатал рукав, показывая выколотые на предплечье паршиво видные и явно самопальные минареты с полумесяцами. Я уважительно кивнул - это становилось любопытным.

- Каждый отдельный мусульманин может быть прекрасным человеком и даже уважительно относиться к людям других религий, - увлекшись, начал он излагать, - но стоит им превратиться в большинство, как где-то в мозгу щелкает переключатель. Совершенно непроизвольно и бессознательно. И здесь все равно, где оно образовалось. В отдельном армейском подразделении, городе или стране. Они начинают заставлять всех прочих жить по своим понятиям и законам. Для этого им не надо даже быть сильно религиозным, в Союзе этого не было, но культура воспитания все равно кардинально другая.

Он увлекся и уже не обращал на меня никакого внимания, изливая наболевшее. Мне так и лучше, чем отвечать на вопросы или грубо послать.

- Они могут сколько угодно сводить между собой счеты, вырезать десятками тысяч соседей другой национальности, но установка в голове одна и навсегда. Они не способны критически думать и любое обсуждение ислама воспринимают как личное оскорбление. Не существует таких вещей, как наука, рационализм, уважение чужих прав и обычаев. Приезжают в другую страну из своей, где им было плохо, и стремятся жить точно также, как и раньше, не пытаясь понять окружающих.

Они пытаются отгородиться вплоть до полной самоизоляции, пока их меньше и заставить остальных жить согласно их представлениям, как только пройден критический барьер равновесия. Это доходит до всеобщего отвергания образования и запрета обучения мусульман в государственных светских школах. Казалось бы, кто им мешал учить отпрысков правильно по прежнему месту проживания или переехать в мусульманскую страну? Даже здесь к их желаниям относятся со всем возможным сочувствием, но они не хотят становиться гражданами новой страны реально, предпочитая продолжать жить по старым обычаям.

Водитель уже и на дорогу смотреть перестал. Попробуй возразить, с кулаками набросится.

- Этот дебилизм, про мультикультурность, себя не оправдал. Мусульмане привыкли к жесткой верховной власти с самого низа и до верха. Начиная от семьи и кончая государством. Попытки найти компромисс воспринимаются как слабость и возможность продолжать давить в нужном направлении. Вот если бы палкой, то сразу бы стало понятно, но от палки они уехали, мечтая в глубине души про возможность учить при ее помощи других. Это не потому, что они плохие - это такое воспитание. Мусульмане так и не смогли перейти черту и навеки закостенели в патриархальности. Семья-клан-племя. До государства и всеобщего равенства прав и обязанностей, так и не смогли дойти. Наверное, что-то есть в самом исламе, что не позволяет вырваться из замкнутого круга и усвоить новые идеи. Даже получившие западное образование, очень часто, применяют его в общении с окружающими, но никогда, внутри собственной общины.

Тут даже важнее не постулаты религии, а культура мусульманского мира. Множество считающих себя верующими в жизни не читали Корана и очень смутно представляют, что в нем написано, слушая толкователей которые выдирают цитаты выгодные в данный конкретный момент, но все они получают в детстве схожее воспитание. Причем чем религиознее человек, тем более он агрессивен. Западный человек, а Россия все равно Запад, сорвавшись в случайной вспышке гнева, потом этого стыдится. Мусульманин гордится. Теперь его товарищи будут еще больше уважать и боятся. Этого ждут все и нельзя вести себя иначе.

Здесь еще не дошло до того, что творится в Европе, когда коренные жители то и дело должны извиняться, невесть за что, но к этому идет. Мусульмане растут в числе и уже начинают пробовать силы. Если раньше они все-таки стремились влиться в общество, то уже на моих глазах раскол становится все явственнее. Ни второе, ни третье поколение переехавших в США мусульман не желают изменяться и продолжают жить как они привыкли столетия назад. Они хотят чтобы изменились окружающие и требуют уважения ничем не доказав у себя на старой и новой Родине, что они этого уважения достойны.

Вот приехал я со своей семьей, двадцать лет назад не имея ничего. Сотня долларов на всех и по чемодану вещей. На себя надеть и больше ничего. Куда деваться? Пошел в таксисты, и так и тяну лямку много лет. Но дети мои уже колледж кончили и в университет поступили. Оба, - с гордостью подчеркнул он.