— Неужели вы не понимаете, что погиб мой друг? — В который раз пытался взывать к совести недавней клиентки Юрист. — И что произошло это именно из-за того, что он начал разбираться с покушением на вас?..

Но теперь Азартова вообще перестала отвечать на вопросы, ее глаза вдруг наполнились слезами. «Я не знаю. Ничего не знаю. Отстаньте же, наконец, от меня! Уходите! Перестаньте же все меня мучать!..» — Последние слова лена уже выкрикивала, решительно направляясь в прихожую, чтобы широко распахнуть перед визитером дверь.

«Где я его потерял, такое нужное «ты»? Что сделал не так? — Запоздало соображал Нертов, спускаясь по лестнице. — Неужели, уподобившись какому-нибудь отморозку, во имя справедливости, следовало надавать ей по физиономии, чтобы заставить говорить и найти убийц Ивана?.. Нет, — тут же отогнал он подленькую мысль, — ты за себя, любимого, сейчас боишься. Боишься, что будешь следующим. И Азартова эта, может быть, совсем не при чем. Это не ты ехал с ней по шоссе во время покушения, а она с тобой. Не несчастная реставраторша нужна была убийцам. И не Иван, который из-за тебя ввязался в это дело… Но чем же и, главное, кому я помешал сегодня?..

Ответа на этот вопрос Юрист так и не успел найти, как вдруг запищала его телефонная трубка. Звонил Касьяненко, который попросил срочно подъехать к нему в РУВД.

* * *

…Негласную проверку алиби «Голубого» друга — Игорька, о существовании которого Алексею доверительно поведал Касьяненко, одновременно проводили и сотрудники милиции, и люди из сыскного агентства. Только все старания оказались напрасными: у парня было твердое алиби. Во время убийства он благополучно находился в «аквариуме» одного из отделений милиции, куда был доставлен из Катькиного садика «для установления личности».

Единственный, кто усомнился в непричастности дружка Марата к убийству, оказался Нертов.

— Хорошо, — горячился он, беседуя с частными сыщиками из агентства Арчи, — алиби есть. Но оно слишком «железобетонное». Да, в садике этом собираются всякие педерасты, да их иногда таскают в ментовку. Но, скажите, как надо себя вести, чтобы тебя, теплым летним вечерком — подчеркиваю, не глубокой ночью, а именно вечером, когда на улицах полно гуляющих — когда тебя ни с того, ни с сего волокут в ближайшее отделение? Сейчас что, середина семидесятых? Или, может, наши менты плюют на «общественное мнение» каких-нибудь европейских педерастов или даже правительства прибалтийских педофилов, только и ждущих повода, чтобы закатить очередной скандал в связи с нарушением прав человека в России?.. Слишком уж схожи приметы. А в совпадения я не верю. Почему, например, этот пидор не мог специально «залететь» в милицию?.. Ну, возразите же хоть что-нибудь…

— Успокойся, Леша, — прервал монолог говорившего руководитель сыскного агентства Николай Иванов, — возразить-то просто: даже, если мальчик этот и специально, как ты говоришь, очутился в «аквариуме», то все равно, стрелять в это время он не мог. Впрочем, если у тебя есть сомнения — флаг в руки — никто не мешает пообщаться с ним лично. Только будь аккуратнее, если не хочешь девственность потерять.

— И поговорю, — Нертов решительно поднялся из кресла. Я чувствую, что здесь что-то не так…

* * *

Разговор Нертова с «голубым» был отложен, причем по очень серьезной причине. Звонок от Лены застал его, когда Алексей выбирался из пробки на Малой Морской, лавируя между товарищами по несчастью и строителями, третий раз за год перекладывавшими асфальт на этой улице.

— Перезвоню попозже, — буркнул Нертов, перед тем, как отключить «трубу», но сделать это не успел. Лена тараторила беспрерывно, как будто кто-то ломился в ее квартиру и она просила о помощи. Особа, которая совсем недавно буквально глумилась над Алексеем, из которой приходилось вытягивать каждое слово, куда-то исчезла. В голосе девушки слышался неподдельный ужас и Нертов понял: ближайшие пару минут придется проявить каскадерские навыки, совершая самые лихие маневры, когда на руле лишь одна рука.

— Я узнала, что Кристина погибла. Моя подруга. Ее в доме взорвали, прямо на лестничной площадке. Я не могу так больше, еще одна смерть. Она же еще утром жива была, мне звонила. Может быть они хотели меня убить вместо нее.

«Тогда бы и убили именно тебя», — зло подумал Алексей. Его злость была вполне оправдана: как не крути, теперь придется заняться и этим происшествием. Девочка, вроде бы, никому и не нужна, а вокруг нее уже начинают громоздиться трупы. Нертов как мог успокоил Лену, узнал адрес ее лучшей подруги, теперь уже бывшей и отправился в путь.

Преступление было совершено в первую половину дня, поэтому сейчас его место — пустовало. Лишь десяток зевак кучковались у подъезда, пытаясь выяснить друг у друга, кто же больше всех знает? Вокруг них сновал лопоухий стажер криминального отдела небольшой газеты, видимо, прибывший уже после всех своих коллег.

Один из жильцов, бывший полностью в курсе дела, обстоятельно объяснял собравшимся, как все произошло. Судя по всему, это был отставной военный, к тому же, проживавший этажом ниже, поэтому он слышал все милицейские разговоры.

Кристина погибла от взрыва ручной оборонительной гранаты, которые по старой привычке именуются «лимонками». Нертов, прекрасно представлявший о каком оружие идет речь, слегка поморщился: слава Богу, что жертва только одна. Кинуть «лимонку» на десять шагов и самому при этом остаться стоять — все равно как выстрелить в себя, в упор. Так хоть гуманнее.

У покойной Кристины шансов было еще меньше: неизвестный преступник укрепил гранату над самой-самой входной дверью. От головы жертвы до гранаты было меньше полутора метров. Когда девушка, вернувшаяся домой, потянула на себя дверь, сработала примитивная и очень короткая растяжка, после чего вся лестничная площадка была буквально изрублена осколоками.

Нертов вошел в парадную и поднялся на четвертый этаж (в этот день подъезд принял столько посторонних посетителей, что дверь, обычно запираемую на кодовый замок, до сих пор удерживал от закрытия кирпич). Перед квартирой Кристины криминалисты натянули ленту, а часть пола, у самого порога, была устлана кусками картона, белевшими в полумраке.

Но Алексей не стал смотреть вниз. Он взглянул на потолок. Плафон лампы не задел ни один осколок, сама же лампа куда-то исчезла. Между тем, местные дворники даром хлеб не ели, предыдущие три этажа были освещены. Видимо убийца, чтобы жертва не заметила гранату, прикрепленную почти над ее головой, спокойно вывернул лампочку и удалился.

Когда Нертов вышел во двор, то обнаружил, что толпа зевак почти разошлась. Лишь в стороне сидела универсальная «наружка», та самая, которая есть при каждом доме, лишь бы коммунальщики ставили новые скамьи взамен прогнивших.

Бабки, уже забыв недавнее происшествие, говорили о сезонно подорожавшем сахаре. Неертов вклинился в их разговор и поделился с ними собственным опытом решения этой проблемы. По его мнению, сахар надо покупать оптом, мешками по пятьдесят рублей, причем искать такую фирму, которая не берет за доставку. Одна из бабушек нашла в этой идее серьезный изъян.