Что касается Партнера, то ему некоторое время спустя позвонил чиновник из областного правительства и предложил выплатить немалую компенсацию за нарушение прежнего соглашения: порт используется, но «без шума и пыли». От таких предложений отказываться не принято, поэтому Партнеру пришлось расстаться с деньгами. Еще он был вынужден заплатить немалую неустойку и поставщикам металла, и покупателям — им пришлось искать новый канал, взамен порта, «спаленого» в прямом и переносном смысле слова. В результате, Партнер остался на бобах, а позже август девяносто восьмого прикончил остатки его рублевой налички. Партнер долго искал виновника (или виновников) всех его злоключений, только они не находились.

Что касается Стаса, то ему относительно повезло. Он вовремя попал в ожоговую палату, Кристина его вовремя обнаружила, вовремя перевезла в частную клинику, чтобы исключить любые вопросы следствия. Лицо удалось привести в относительный порядок пятью пластическими операциями. Выздоровев Стас взял немалый штраф с Партнера и начал бандитничать дальше, правда уже по мелочам. Не меньше Партнера он хотел еще раз встретиться с виновниками его злоключений, а заодно узнать: кто же предупредил двух незнакомцев о засаде в порту.

Что касается корабля, то до пункта назначения он так и не дошел. К своему счастью, Тим и Том об этом не узнали.

* * *

Погребение Кристины оказалось малолюдным и скомканным. Родни у нее было не так и много, да и то, часть родственников не пожелала присутствовать на «бандитских» похоронах. Уж очень заметен был Стас и его дружки, взявшие на себя организацию траурной церемонии.

Друг убитой настоял на том, чтобы Кристину похоронили на Большеохтинском кладбище, причем именно в той части, где принято хоронить «правильных пацанов». Он торопил всех и вся, будто желая, чтобы земля как можно скорее сомкнулась над подругой. В конце концов, родня уступила его напору, и Стас все взял в свои руки.

Он же настоял и на том, чтобы гроб был открытым. Для этого как следует пришлось потрудиться ретушеру, который не окончил свою работу и в день похорон. Из-за этого на четверть часа задержалась панихида, но специалист сделал свое дело. Кто бы ни взглянул на бледное Кристинино лицо, никогда не сказал бы, что меньше сорока восьми часов назад оно было иссечено «лимонкой».

В кладбищенской церкви все стояли вперемешку, но возле могилы печальная процессия окончательно разделилась на две группы. В одной кучковались родственники, пытаясь утешить мать, а на самом деле, расстраивающие ее еще больше. В другой — Стас, вокруг которого тоже ходили трое его корешей. Всякий раз, когда Стас приближался к гробу, тетушки отходили на несколько шагов, думая про себя, что из-за такого деятеля ее и убили.

Лена Азартова тоже присутствовала на погребении. Она обменялась парой слов со Стасом и больше к нему не подошла. Впрочем, с родственниками она тоже почти не общалась.

Когда настала пора закрывать крышку, Стас встал рядом и так и проторчал столбом минуты три, вглядываясь в лицо своей возлюбленной. Ропот тетушек стал чуть громче, но бандитский бригадир резко выпрямился, подозвал одного из своих подручных и тот дал команду могильщикам закрывать гроб под стенания безутешной матери Кристины.

О совместных поминках не могло быть и речи. Тетушки и два старичка, кудахтавшие вокруг матери, сели в разбитый «Львов», на котором гроб доставили из морга, а вся компания Стаса поместилась в его «Мерсе». У могилы Стас не пил, а тут достал бутылку «Флагмана» и налил себе почти целый пластиковый стаканчик. Кореша, кроме того, кому выпало сидеть за рулем, последовали примеру.

Лена к этому времени куда-то исчезла.

Стас достал трубку, набрал номер одного из ресторанчиков средней руки и заказал маленький зал. При этом он сообщил, что если за вечер услышит хотя бы раз веселую мелодию из большого зала, то разнесет всю музыку. Стаса в ресторане знали, поэтому к просьбе отнеслись с пониманием.

В это время к машине подошел мелкий бродячий пацан из тех, которые ловчее, чем взрослые бомжи ворует с могил цветы и бутылки. Стас не глядя на него, вынул из кармана купюру в пятьдесят рублей и кинул под ноги пацану.

Однако тот, хотя и поднял бумажку, но не удалился. Вместо этого, он сунул Стасу бумажный конверт.

— Куда, стоять! — скомандовал Стас, но пацаненок, прекрасно умевший уносить ноги при частой смене ситуации, уже мчался в глубину кладбища. Судя по всему, у него не было ни малейшего желания рассказать адресату о том, откуда у него взялось послание.

Стас выругался и начал разрывать пальцами большой, крепко заклеенный конверт из плотной бумаги. Наконец, он смог вынуть из него маленькую бумажку.

— Че, там, командир? — Несмело осведомился его лучший друг по кличке Гантель.

— Какой-то мэн предлагает завтра встретиться. Обещает рассказать, кто заказал Кристину. И хочет-то, козел, всего лишь тонну баксов. Придется пересечься.

С этими словами Стас кивнул водителю и машина помчалась подальше от кладбища, в ресторан, где бригадир надеялся залить свое горе старым средством, давно признанным на Руси.

Ни плачущие родственники, ни убитые горем Стас, так и не заметили еще двоих участников печальной процессии, которые вели себя не так эмоционально, хотя бы потому, что с покойницей их почти ничего не связывало.

Первым был Нертов. Он ловко замешался в соседнюю, более многочисленную процессию, тоже пришедшую на отпевание, поэтому Стас даже не провел по нему взглядом. За то Алексей смог разглядеть его очень внимательно, почти с десяти шагов. Одна особенность лица бандита его очень заинтересовала. Несомненно, Стас когда-то не просто получил сильные ожоги, он по-настоящему горел («Надо бы спросить бы об этом Азартову»)…

Нертов поймал себя, что думает о глупостях. Ему от всей души хотелось бросить к чертям собачьим хозяйку «Капители» с ее непонятными проблемами. Тем не менее, Нертов поспешил к своей «девятке», чтобы как можно скорее покинуть Большую Охту. Лена села в его машину, но первые десять минут ничего не говорила, а лишь молчала,

Второй участник печальной процессии не был ни в церкви, ни у могилы. Он почти час просидел в своей машине и лишь однажды вышел из нее, чтобы покурить и передать конверт мелкому пацану с соответствующей инструкцией. Его никто не заметил, хотя могли бы узнать, как минимум, двое из присутствующих.

* * *

Лена продержалась первые десять минут. Потом она зарыдала. Женщина дрожала, лила слезы, Нертов даже обрадовался, что его пассажирка не забыла воспользоваться ремнем безопасности. В противном случае, с бедняжки стало бы упасть головой ему на грудь, не думая о дорожной ситуации.

Алексей не знал, как выходить из положения, к тому же, с утра он ничего не ел и у него живот чуть ли не приклеивался к позвоночнику. В итоге, Юрист попытался решить две проблемы одновременно.

— Елена Викторовна, давайте, остановимся здесь. Помянем Кристину.

Азартова молча кивнула. Плач не прекратился, но стал менее интенсивным.