на Новый год великий князь Михаил Александрович получил краткосрочный отпуск, который провел с семьей в Гатчине. Заглянем в некоторые его дневниковые записи:

«2/15 января 1915 г. Пятница. Поезд в Гатчину. В 8½ ч. утра приехали в милую Гатчину, Вяземские приехали с нами в наш дом. Трогательный Беби (имеется в виду сын Георгий. – В.Х.) был очень рад меня видеть и стал ласковым. В 2 ч. Наташа, Вяземские, Джонсон и я поехали кататься в наших охотничьих санях в Зверинце. После чая зажгли елку, потом поехали в наш маленький лазарет, Баловутовская, 9, где 30 раненых солдатиков, заведуют Клевезаль и Котон. К обеду приехал Клевезаль. – 8o мор. Какая радость быть снова в своей семье и в прелестной Гатчине!»[211]

Заметим, что 2 января 1915 г. произошло несчастье с другом Царской семьи Анной Вырубовой (1884–1964), что нашло отражение в поденной записи императора Николая II:

«Узнал, от Воейкова, что в 6 час. по М.В.Р. жел. дор. между Царским Селом и городом случилось столкновение поездов. Бедная Аня, в числе других, была тяжело ранена и около 10¼ привезена сюда и доставлена в дворцовый лазарет. Поехал туда в 11 час. Родители прибыли с нею. Позже приехал Григорий»[212].

Это печальное событие в Царской семье заслонило собой приезд младшего брата Михаила с фронта в Гатчину, а на другой день он побывал с визитом в Александровском дворце Царского Села. В дневнике Николая II нет сведений о Михаиле Александровиче за эти дни, но упоминается Григорий Распутин.

В свою очередь Михаил Романов в дневниковых записях не касается проблем Царской четы и игнорирует имя Г.Е. Распутина:

«3/16 января. Суббота. – Гатчина. В 10 ч., Наташа, Вяземские, Джонсон и я поехали в отвратительный Петроград. Были в моем доме на Набережной, где лазарет на 100 нижних чинов и 25 офицеров, ведает им город и попечитель А.Н. Шлейфер. Затем я поехал к Мама в Аничков [дворец], где оставался до 3 ч. До 4 ч. был в магазинах с Наташей, а потом поехал к Ники в Царское [Село]. Вернувшись в город, сделал визит Шлейферам, а в 7 ч. Наташа, Джонсон и я поехали с поездом в Гатчину. (Инна Александровна также приехала.) Погода была пасмурная. 3o мороза»[213].

После того как Гатчина поневоле стала для Н.С. Брасовой постоянным местожительством, она постаралась как следует там обжиться. Вокруг нее образовался небольшой круг друзей и знакомых. Близкой ее подругой стала княгиня Александра Гастоновна Вяземская (1872–1952), которая по ироническому замечанию члена Комитета по опеке над имуществом великого князя Михаила Александровича А.А. Сиверса (1866–1954), являлась «статс-дамой морганатического двора». После возвращения из Англии Н.С. Брасова потратила много сил на ремонт помещений и покупку новой мебели для двухэтажного дома на Николаевской улице. Дом был куплен в сентябре 1914 г. у генерала Гернеша за 60 тысяч рублей. Она не знала, сколько здесь они еще проживут, но всякая мысль о том, что к Рождеству война будет завершена, уже давно была отброшена всеми. Каждый день через Гатчину проезжали составы с ранеными. Больше, как в самом начале войны, уже никто не улыбался.

Еще в 1908 г. Михаил Александрович унаследовал особняк в Санкт-Петербурге, прежним владельцем которого был его холостой дядя великий князь Алексей Александрович (1850–1908). Однако он никогда не считал его своим семейным очагом. С началом войны Михаил Александрович решил приспособить этот особняк под госпиталь, и Наталия Сергеевна взяла на себя поиски оборудования, коек, набора штата сестер милосердия и врачей, которые бы согласились там работать. Она привлекла к этому делу своих друзей, супругов Шлейфер, возложив на них ряд административных обязанностей. Госпиталь вмещал 100 солдат и 25 офицеров. С момента его открытия ни одна койка в нем не пустовала. В самой Гатчине Наталия Сергеевна организовала еще один небольшой лазарет, где помещалось 30 раненых. Открытие госпиталей и снабжение всем необходимым санитарных поездов было обязанностью высшего света, и в этом деле Михаил Александрович и Н.С. Брасова сделали также много, как и другие члены Императорской фамилии.

Парадоксально, но война восстановила былые отношения между «венценосными братьями», многие условности потеряли свою непререкаемость. Вероятно, к удовольствию Государя Николая II, для которого “карательные обязанности” главы Императорской фамилии были, несомненно, тягостны, младший брат был прощен. Однако только в конце сентября 1915 г. была снята опека с великого князя Михаила Александровича, и он теперь мог самостоятельно распоряжаться своим имуществом и доходами. В связи с этим обстоятельством Н.С. Брасова в разговоре с Н.А. Врангелем 2 февраля 1915 года с обидой сетовала ему на то, что в Царской семье все ненавидят друг друга, царь, его мать и сестры не любят Михаила Александровича. Поддерживает его только Андрей Владимирович, на Николая Михайловича положиться нельзя[214]. Мнение Брасовой относительно поддержки ее супруга со стороны великого князя Андрея Владимировича у многих вызывало сомнение. Так, историк Г.М. Катков (1903–1985) приводит сведения о том, что тетка Михаила Александровича великая княгиня Мария Павловна (старшая) считала, что он стоит на пути ее собственных детей, из которых старший – Кирилл Владимирович – мог бы быть следующим престолонаследником[215].

Короткий отдых и праздники, которые Михаил Александрович проводил в Гатчине, сменялись тяжелыми фронтовыми буднями. Уже 11 (24) января великий князь с Н.С. Брасовой в скором поезде выехали во Львов, куда добрались через два дня. Во Львове великий князь узнал от княгини С.Н. Нахичеванской, что командир 2-го конного корпуса находится в Зукатыне. В тот же день Михаил Романов, попрощавшись с женой, отправился на фронт. К концу дня он добрался до Самбора, где на тот момент располагался командир VII армейского корпуса генерал Эдуард Вильгемович Экк (1851–1937). В свою очередь Н.С. Брасова спустя три дня отправилась из Львова через Москву в Гатчину.

Обратимся к воспоминаниям участника боевого пути «Дикой дивизии» в Галиции, чуть ли не с первых шагов ее существования. Военный врач Ю.И. Лодыженский позднее без прикрас описал, как все происходило:

«Узнав, что Чеченский полк, в котором служил мой старший брат (коренной улан Ее Величества, только что перед войной назначенный елисаветпольским вице-губернатором и пришедший на войну добровольцем) стоял под Самбором, я отправился его навестить. Приехав в Самбор на автомобиле и выяснив, что мы разминулись в пути, я отправился в полк, где прожил три дня до возвращения брата, что дало мне возможность познакомиться с его боевыми товарищами и присмотреться к жизни этой, только что родившейся, совершенно своеобразной, части Российской императорской армии.