— К тому же речь идет о сыне генерала и брате сенатора, — поддержала его графиня. — А также о породненности с двумя большими, древними польскими семействами. Шесть мужчин из этих родов тоже служат офицерами в армии вашего величества. Как видите, я неплохо подготовилась к встрече с вами.

— Вы действительно хорошо информированы, графиня, — признал король, откидываясь на спинку кресла и не скрывая своего крайнего удивления.

— Я понимаю, что, упомянув имя полковника, доставила вам несколько неприятных минут. Тем более что в ближайшее время полковник мог стать командиром королевской гвардии, начальником дворцовой охраны. Он представлялся вам более надежным, чем нынешний начальник, оказавшийся ревностным иезуитом.

— Так вам известно даже это?! — пронзил ее подозрительным взглядом Владислав IV. — Но от кого?! Только не убеждайте меня, что Варшава наводнена вашими личными агентами!

— Пока что не наводнена, признаю это, — загадочно улыбнулась графиня.

— Ах, да, вы же подруга королевы. Я упустил это из виду.

— Что вы, ваше величество?! Ни о каких тайнах королевства мы с королевой никогда не говорим. Да и не такие уж мы подруги, как это может показаться. Однако не заставляйте меня называть человека, который поделился со мной этими ничтожными сведениями. Взамен я пообещаю вам, что они так и останутся нашей тайной. И еще, ваше величество… Вам не придется утруждать себя ни выяснением истины, ни наказанием столь известного в государстве влиятельного полковника, каковым является Дембовский.

Эта фраза сразу же заставила короля напрячься и даже податься туловищем в сторону француженки.

— Почему вы так считаете? — почти по складам произнес он.

— Это окажется излишним. Тем более что я вовсе не прошу вас о жестких мерах, ибо теперь уже понимаю, насколько вся эта история случилась так некстати и не вовремя, — поднялась графиня, давая понять, что никаких других новостей для короля, а также просьб к нему она не приберегла.

Владислав IV отвел взгляд и удрученно развел руками.

— Мне очень жаль, графиня. Мой трон переживает сейчас не лучшие времена.

Де Ляфер спокойно восприняла эти его слова как извинение монарха за свою беспомощность, за то, что полковник-заговорщик так и останется ненаказанным. Она прекрасно понимала: интересы двора, государства, спокойствие в сенате, в столице, в землях королевства — для Владислава сейчас важнее обид и страхов, которые пришлось пережить некоей графине-иностранке в ночном лесу.

Беспомощность короля не обидела де Ляфер. Графиня привыкла и к беспомощности «всесильных» правителей, и ко всесилию беспомощных в государственных делах придворных дам, и к презренному предательству гвардейских офицеров. Все это уже не удивляло ее.

— Я рада, что разбойничий налет капитана и монахов позволил вам открыть для себя истинное лицо человека, в чьи руки намерены были отдать всю охрану дворца, а значит, доверить ему свою судьбу. Будем считать, что в этом и заключалась цель моего визита во дворец.

— Полковник Дембовский… — покачал головой король, провожая графиню к выходу. — И Дембовский — тоже… В то время, когда мы находимся на грани войны с Турцией. — Француженка снова загадочно улыбнулась. — Простите, графиня, — почти шепотом спросил Владислав, поглядывая на дверь, — королева… очень скучает по Парижу?

— Больше, чем следовало бы в ее положении, — неожиданно сухо подтвердила Диана. — Как вы понимаете, лично я этого не одобряю. Королевы-парижанки не должны тосковать по Парижу. Они должны делать так, чтобы любая провинциальная европейская столица постепенно превращалась в… маленький Париж. Будь на месте королевы я, — озарила она игривой улыбкой короля, — именно так все и произошло бы. В Варшаве уже давно трудились бы лучшие парижские зодчие. А римские, флорентийские, стамбульские — да-да, и стамбульские тоже — архитекторы соревновались бы не где-нибудь, а здесь, на берегах Вислы.

— Понимаю-понимаю, — нервно пробубнил король, осознавая, что тема, на которую он спровоцировал свою гостью, оказалась слишком невыгодной для него. — Проводите графиню, — сказал он появившемуся в дверях секретарю. — И срочно разыщите полковника Дембовского. Помнится, вы докладывали, что он успел прибыть в Краков.

— Прибыл и давно ждет соизволения предстать пред вами.

«Кажется, я вовремя явилась сюда, — подумала графиня, чувствуя себя довольной своей прозорливостью. — Теперь дело за Кара-Батыром и Кржижевским».

Явившись к королю с традиционным вечерним докладом о событиях, свершившихся в королевстве в течение дня, секретарь начал с сообщения о том, что в Краков прибыл вернувшийся три дня назад из Парижа посол Франции граф де Брежи.

— Он уже прибыл сюда? — насторожился король. — Странно.

— Просит аудиенции по важному государственному делу.

— Важному не столько для Речи Посполитой, сколько для Франции, — осторожно прокомментировал это сообщение король. Но сразу же добавил: — Я готов буду принять его завтра после полудня. Ближе к вечеру, — уточнил он мгновение спустя. «Пусть потомится с весточкой от парижского свояка».

— Графу будет доложено. — Секретарь — седовласый пятидесятилетний вояка, лишь недавно сменивший саблю на ливрею канцеляриста, — выдержал основательную паузу, прокашлялся и приличествующим случаю голосом продолжал: — Прискорбная весть, ваше величество: полковник Дембовский, прибывший в Краков и ожидавший решения о своем назначении… — секретарь оторвался от листа бумаги, на котором были записаны все самые важные сообщения, еще раз продемонстрировал свое умение держать паузу и грустно посмотрел на Владислава IV. — Простите, ваше величество. Только что мне сообщили, что полковник Дембовский убит в саду своего родственника, барона Швиндта, в доме которого он остановился. Убит и ограблен. Грабители-убийцы скрылись.

Секретарь хотел добавить еще что-то, но резким жестом руки король остановил его.

— Значит, вам доложили, что он ограблен?

— И убит, ваше величество. Ограблен и убит, — взволнованно уточнял секретарь, не понимая, почему известие об ограблении полковника заинтересовало и даже поразило короля куда больше, чем известие о его гибели.

— Отвечайте на мои вопросы! — опять взорвался король. — Для скорби и панихиды существуют другие места. А здесь, — указал он пальцем на пол перед собой, — здесь нужна истина и государственная мудрость.

— Мне сообщили именно так: убитый полковник был ограблен. Исчезли перстень и… еще кое-что.

— В него стреляли?

— Полковник был задушен. Веревкой. Возможно, арканом.

— Значит, его убили, чтобы ограбить, — нервно прошелся король по кабинету. — Какая мерзость. Какая несправедливость: полковник, храбрый воин — и вдруг погиб от руки грабителя. Кстати, это очень важно, чтобы Варшава знала: он погиб не от руки наемного убийцы, а от руки грабителя. Вы поняли меня?