– Значит, ты действительно не знаешь, где Макс… – вздохнул Борисов, допивая чай из чашки Беллы и думая о чем-то своем.

Она посмотрела на него, но ничего не поняла:

– Игорь, а что ты делаешь в Москве?

Он сразу оживился:

– Играю на бирже, слыхала про такие азартные игры? Торгую акциями.

– Но ведь ты торговал и играл акциями Макса, может, ты отдал бы мне их или деньги, которые ты выручил за них? – вдруг, поражаясь собственной храбрости и наглости, спросила она. – Ведь ты же знаешь, что я – его жена?

– Понимаешь, это было бы очень глупо, Белла… Сейчас ожидается повышение цен, а следовательно, и большие ПРИБЫЛЯ…

– Ты так смешно говоришь «прибылЯ», а почему не «прибыли»?

– Да потому, что «прибылЯ» звучит как-то внушительнее…

– Понятно. И все-таки ведь ты понимаешь, как мне сейчас нужны деньги, я могу обойтись и без этих прибылей… Помоги мне, Игорь…

– Не могу, Белла, я бы рад, да не могу. Я связан определенными обязательствами перед другими людьми, которые не захотят по чьей бы то ни было милости терять большие деньги… Ведь в том пакете акции не только Макса, ты должна понимать такие вещи…

– Ну и черт с тобой! – Она поднялась и подошла к окну. – Тогда прости, что звонила тебе. Забудь обо мне, о моем существовании… Для тебя твои дурацкие «прибыля» куда важнее дружбы. Да, представь себе, я вот такая идиотка, что еще верю в дружбу и искренние чувства. Быть может, во мне осталось что-то человеческое потому, что я все свое детство провела в интернате… Думаю, что так, как ты, я поступить бы не смогла… У тебя находятся деньги моего мужа, которого ОФИЦИАЛЬНО нет в живых, и ты отказываешь мне… Как ты можешь? Ведь Макс считал тебя своим лучшим другом…

– Деньги – это серьезно, Белла. Ты же сама мне потом спасибо скажешь, когда мы встретимся с тобой в следующий раз. Тебе надо будет подождать примерно полмесяца, разве это срок? Не злись, а постарайся понять…

– А ты мог бы хотя бы приблизительно назвать сумму, которая существует на сегодняшний день?

– Мог бы, но не стану тебе ее объявлять…

– Но почему?

– Потому что биржа – это всегда риск.

– А ты не рискуй, – воскликнула она, уже начиная терять терпение, – просто верни мне деньги Макса, и все!

И в эту минуту она увидела въезжающий в ворота черный «Мерседес». «Вот и Скандинав вернулся. Вовремя».

– Это и есть Вадим? – спросил Борисов, глядя в окно на шагающего по аллее Скандинава. – Огромный, черт. Ну так что, красотка, ты приняла какое-нибудь решение?

– Почему ты называешь меня красоткой? – У Беллы все похолодело внутри. Она смотрела на Игоря, и его внешность теперь показалась ей отвратительной. Особенно его нос, тонкий и длинный, просто мерзкий. – Послушай, а что с твоим носом? Он всегда был у тебя такой длинный?

– Всегда. Еще вопросы будут?

– Нет.

– Тогда я задам тебе вопрос: ты позвонишь мне сегодня, когда точно будешь знать, в какой из клубов вы отправитесь со своим Скандинавом?

– Хорошо. Может, за это время ты передумаешь и примешь другое решение? Ведь это же не твои деньги, Игорь…

– Ну, я пошел… – Он подошел к окну, открыл его и вдохнул свежий влажный воздух. – Поди встреть своего Финна, попроси, чтобы он тебя накормил хорошенько, и тем самым отвлеки его, а я… мне пора… Я буду весь вечер ждать твоего звонка. Извини, если что. – Он подмигнул ей и, легко взобравшись на подоконник, спрыгнул вниз.

* * *

Когда Вадим, постучав и не получив ответа, вошел в комнату, Белла, притворившись спящей, сонно потянулась под одеялом и словно с трудом открыла глаза, тяжко вздохнула, всем своим видом показывая высшую степень раздражения за то, что ее разбудили.

– Ну что еще? Который час? – спросила она, зевая и разглядывая румяного и запыхавшегося Скандинава. – Тебе чего?

Она сразу же приняла решение вести себя с ним, как со слугой, хотя для нее это было непривычно и немного смешно. Однако, судя по тому, как обращался с ним Володарский, Скандинав был просто рожден, чтобы жить для других. Он был как глуповатый и преданный пес, на роду которого написано погибнуть за хозяина. И хотя Белла была воспитана на других принципах человеческих отношений, жизнь показала, что люди не могут быть совершенно равными. Да это никому и не нужно. Скандинав счастлив услужить своему хозяину, и, если ему по дурости или просто ради эксперимента предложат поменяться с Володарским местами, он не переживет этого. Каждый человек должен знать свое место, и то, на какой ступени человеческого общества он оказался, зависит только от него, от его способностей. Поэтому нечего жалеть таких людей и поднимать их до своего уровня. К этой формуле Белла пришла, когда познакомилась с Максом и резко изменила свою жизнь. Своего благополучия, которое сильно отличалось от социального положения ее бывших подружек по интернату, Белла, как ей внушил Макс, достигла лишь благодаря самой себе, а если точнее, то своей красоте и уму. Будь она некрасивая или дура, навряд ли ей так повезло бы с замужеством.

«Макс, как же ты изменил меня», – нередко говорила она ему, поражаясь своей способности впитывать все то, чему он ее учил. А учил он ее быть сильной, и, как ей тогда казалась, она стала такой. Он учил ее независимости и твердости в суждениях, учил добиваться своего, и она старалась не разочаровывать мужа… Но чего она, в сущности, добилась? Того, что он бросил ее? «А что, если он воспитывал меня ТАК для того, чтобы я, оставшись одна, не пошла ко дну?» Но в таком случае для чего вообще я была ему нужна?

– Я привез еду, сейчас накрою на стол, а ты приходи через несколько минут, – произнес Скандинав и, неловко улыбнувшись, стал пятиться к двери. Ему, судя во всему, доставляло удовольствие видеть Беллу в постели.

– Хорошо, я сейчас приду. А ты не знаешь, в какой клуб мы отправимся сегодня?

– Я все скажу за завтраком. Планы несколько переменились.

– Вы что, по дороге в аэропорт встретили Макса?

Он гоготнул и исчез за дверью.

Белла откинула одеяло, сняла с себя одежду, в которой встречала Борисова, и, оказавшись голышом, вошла в ванную комнату. Пустила горячую воду и, дождавшись, пока ванна наполнится наполовину, забралась в нее и замерла, чувствуя, как тело ее, легкое и невесомое, начинает напитываться теплом. Она, все утро надеявшаяся на дружеское тепло, получила это самое тепло в его первозданном виде. Горячий пар, горячая вода, душистое мыло, ощущение чистоты – что может быть лучше для прохладного и наполненного тревогой и волнением утра?

Закутавшись в толстый купальный халат, она остывала возле открытого окна и смотрела на зеленую листву стоящего прямо за окном тополя. В последнее время она совершенно забыла о существовании солнца, деревьев, цветов, свежего воздуха… Ее словно лишили всего этого, а взамен открыли совершенно новую, неизведанную сторону жизни, называемую соленым и пряным словцом «секс». И Макс, которого она считала опытным любовником, человеком, которому более приятно дарить наслаждение, нежели получать его, оказался по сравнению с Пасечником и, уж конечно, Володарским просто мальчиком, недавно открывшим для себя женщину, но еще не научившимся удовлетворять ее.