Оставшиеся вдруг скучковались и рванули туда, откуда вылезли.

— Храни меня Вечная, там ещё, много! — у оракула глаза расширились от страха.

— Отходим! — скомандовал Глеб, рывком поднимая Карла. — Илья, граната.

Серьезно, у меня, лять, одна единственная граната на всех? Я выдернул чеку, швырнул и понесся вслед за выбегающей наружу командой. Пятьсот один, пятьсот один… Взрыв всё таки кинул нас в какую-то жижу, сверху накрыло обломками.

Мы лежали, прикрыв голову, я думал какого хрена нам не выдали шлемы, а за спиной протяжно скрипнуло и затрещало. Склад осел, сложившись крышей внутрь и радостно заполыхал пламенем.

Топот ног известил нас о прибытии подкрепления. Те уже особо не церемонились, выпустили несколько очередей и докинули ещё одной гранатой. Мы наконец выбрались из лужи, и пока наставник убежал к братьям, уселись у остатка какой-то стены, прислонившись спинами.

Так и сидели, отходя от стремительного боя. Сверху поливало, смывая налипшую на одежду дрянь, но мы не шевелились. Дождь чуть ослаб, да и теплым был… Перед нами догорал склад, за ним высились небоскребы. Красота.

Наставник, решив какие-то организационные вопросы, вернулся, внимательно оглядел каждого из нас, и бодро спросил:

— Ну чего расселись? Отдохнули, и хватит, подъем. А сейчас…

— А сейчас, ваше сиятельство, было бы неплохо в бордель… — мечтательно произнес Герман, задумчиво оттирая от ботинка какой-то кровавый ошметок.

Мы заржали так дружно и заразительно, что и Глеб начал расплываться в улыбке, тщетно пытаясь её сдержать. В итоге махнул рукой:

— Будет вам хлеба и зрелищ, святоши.

— Хлеба? — заинтересовался Карл.

— Зрелищ? — подозрительно уточнил я.

— Лучше бухла и девиц, — не отступал от своего плана Герман.

Монах уставился на Семёна, ожидая его комментариев, но парень успел задремать и дернулся, отреагировав на наступившую тишину и открывая глаза:

— А? Да, конечно.

Со стороны забора началось какое-то оживление и наставник обернулся, поморщившись.

— Сначала у вас смотрины будут, как у девиц, — сообщил он и махнул нам подниматься.

То ли он сделал это не слишком настойчиво, то ли нам всё равно было, но никто не поднялся, только все дружно головы повернули в ту сторону.

Перескакивая на цыпочках лужи и разбросанный мусор, к нам приближался мужчина. Он балансировал в этом царстве грязи, держа высоко над головой ярко-красный зонт. Во второй руке был сжат белоснежный платок, который он то и дело прикладывал к носу, страдающие закатывая глаза.

Движения, жесты, костюм с иголочки, небрежно накинутый на одно плечо плащ и всё ещё до блеска начищенные ботинки выдавали в нём особого представителя аристократии. Брезгливо-манерного, но исключительно вежливого.

— Господа, — мучительно выдохнул он, с трудом добравшись до нашей компании. — Это вам я буду благодарен за доблестную очистку моего имущества от злобных исчадий тьмы?

От постановки вопроса Герман невоспитанно хрюкнул и тут же закивал, прикрывая рот. Меня это «буду» тоже смутило, но похоже в лексиконе хлыща слова «должен» в принципе не существовало.

Мужчина с искренним ужасом посмотрел на пятнышко на своем рукаве, нервно протер платком, тут же выбросил его на землю и извлек из кармана такой же. Надушенный платок занял своё место у носа, а хозяин этой клоаки представился:

— Граф Дмитрий Алексеевич Демидов.

Герб мы его заметили, но пришлось всё же подниматься. Пусть антураж не очень соответствовал, но этикет требуется соблюдать даже рядом с горящими демонами.

— Ваше сиятельство, — по очереди кивнули мы.

Граф мельком задержался на наших нашивках, но так как мы не все были признанные, решил не выделять титулы и снова повторился:

— Господа. Тогда выражаю вам благодарность и мои заверения, что ваша отвага не останется незамеченной, — важно пообещал Демидов. — Мы с радостью воспользуемся вашими услугами в будущем, — он задумался на секунду и замахал на нас платком. — Только, безусловно, отмойтесь сначала.

Кто это «мы» и какие им услуги могут потребоваться, я уточнять не стал. Глеб всё так же болезненно морщился от каждого жеста и слова графа, остальные довольно равнодушно внимали. Даже Карл не стушевался и слегка нахмурился, взирая на франта сверху вниз.

Его сиятельство впихнул каждому в нагрудный карман по визитке, после чего тщательно вытер руки, опять сменил платок и удалился. Я наблюдал, как он виртуозно скачет обратно, и поинтересовался у наставника:

— И что это за повелитель помойки такой?

— Зря смеешься, Илья, — монах тоже с любопытством глядел вслед графу. — Демидову принадлежат почти все прибрежные территории. То, что ты называешь помойкой, в скором времени превратится в новые торговые кварталы. Его сиятельство намерен стать конкурентом ганзейцам, благо средства у него на это есть. Несмотря на это, — он спародировал жеманное размахивание платком, — хватка у него железная, да и дела вести умеет.

Ладно, пусть мне не совсем была понятна суть подработки мордой у таких вот людей, но как вариант почему бы и нет. О такой возможности засветиться и отметиться мечтали почти все непризнанные. Да что уж, и некоторые признанные с законниками, кто был не из самого богатого и известного рода.

Платили хорошо, но самое главное тут было именно в том, чтобы примелькаться среди знати и заработать себе репутацию. Церковь не то что не запрещала такие халтуры, а наоборот поощряла, сама выписывая отличившихся служителей аристократам.

Те же охотнее поставляли отпрысков, а отпрыски могли сами увидеть, какой их ждет карьерный рост. В общем, одно от другого зависело, делало вид что не зависит, но система работала.

— Высший свет мы видели, — встрял Герман, — Давайте уже посмотрим полусвет.

— Да откуда в вас, ваша светлость, такое берется? — усмехнулся наставник, осуждающе качая головой.

Оказалось, что наш граф Ермолай нахватался манер и образа жизни, прохлаждаясь целый год в салонах Парижа. Оттуда появилось и имя Герман, взамен труднопроизносимого иностранцами настоящего.

В чём он и признался, причем только сейчас, чем вызвал больше доверия к своей персоне. Слишком уж много разнообразных хвастунов тут было. Но парень просто пожал плечами и вновь поинтересовался развлекательной программой.

— Ладно, — неожиданно согласился монах. — Первый боевой выезд можно и отметить. Будет вам полусвет, молодежь. Но сначала в обитель, сдавать снаряжение и приводить себя в порядок. Выправлю вам выезд в город.

* * *

Полусвет в столице отдыхал под боком у высшего и неподалеку от обители, Ганзы, старинного делового квартала и более простых жилых. Можно сказать на удобном расстоянии ото всех слоев общества, сплавом которых и являлся.