Я обернулся. Ну, точно… в синих глазах Хип отплясывали знакомые веселые искорки, которых мне давно не хватало. Девушка улыбалась, протягивая на ладони сияющую изумрудным светом почку «пузыря». Я подмигнул в ответ, поместил зеленый шарик в специальный контейнер на поясе и, защищенный уже в два раза сильнее, решился на вход в гараж. Можно было, конечно, зайти и с одним фрагментом «пузыря», но далеко не факт, что жесткое излучение не проберется-таки до моих клеток. Да, артефакт замечательно убирал радиоактивные частицы из организма и «гасил» любую полученную дозу, со временем, конечно, но вот восстановить испорченные, убитые радиацией, а то и переродившиеся клетки, увы, уже не мог — с этим справлялась только инъекция «жизни». Неуютно мне как-то осознавать, что в особо прочной стальной коробочке на поясе нет больше двух маленьких ампул с синей, немного светящейся жидкостью. Берег, называется, берег, а все равно пропало лекарство. Ладно, может, еще отыщу, ну а пока самым малым ходом в гараж. И темно же здесь, однако… диодный фонарик почти не освещал гулкую темноту, свет терялся в высоких черных стеблях «папоротников», в их плоских, узорчатых листьях. Сканирующий дозиметр ДСУ-2 начал изредка, лениво потрескивать — да, если бы не почки «пузыря» на поясе, сейчас бы он буквально захлебывался характерным «царапающим» звуком. На ДСУ загорелась тоненькая, с волосок, зеленая полоска — мол, фон есть, но пока не критический. Хм… похоже, давно не заходили в этот район сталкеры. Грязное место считается во всех смыслах, поэтому шанс найти что-нибудь ценное повышался в разы. Ну, а пока и это сойдет — на колонне, почерневшей от радиоактивной плесени, серебристыми лучиками играл «хрусталек» — длинный, тонкий кристалл, проросший прямо из бетона. Чуть дальше, у густо заросшего странным багровым мхом остова ЗИЛа мерно пульсировал едва заметными вспышками крошечный не то «каменный цветок», не то еще какая штука. Но туда я не пойду: в воздухе как будто сеть рыболовная мельтешит и над чудовищно обросшей машиной, и над яминами в полу, и словно волны по ней от потолка до пола ходят — эдакая прозрачная штора, а под ней даже «папоротников» нет. Нет, туда нельзя точно, даже гайку швырять не буду, черт его знает, чем оно ответит. Эх, зараза… ведь точно артефакт под ЗИЛом, может статься, что и уникальный. Досадно… но «хрусталек» точно мой. Штука средней цены, зеленью две-три сотни с поправкой на нынешнее состояние НИИ. Лады, курочка тоже по зернышку клюет, да сыта бывает. Острый он, как стилет, о грани порезаться можно запросто, да и пальцы обжигает, поэтому я снял с пояса большой, мощный пинцет из особого сплава с толстыми изолированными цангами. Аккуратно, чтоб не сломать — хрупкий он, зараза, словно и впрямь из хрусталя, — раскачал артефакт, благо в тех местах, где «хрустальки» из стенок растут, бетон мягкий, словно слежавшийся пепел, разъедает его, что ли. «Хрусталек» тихонько звякнул и подался, — ну, пока в пинцете, сейчас с контейнерами возиться не резон. Самым медленным ходом назад — дозиметр все-таки беспокоится, похрустывает тихим треском, и полоска на нем зеленая заметно шире стала.

А теперь можно и быстрым шагом, на свет из этого неприятного местечка. Да уж, в самом деле Дикая территория, не зря ее так назвали… даже волосы иногда дыбом встают.

— Ну, что там?

— Да вот… трофей! — Я победно поднял чуть выше пинцет с зажатым в нем артефактом. — Давай контейнер, стажер. Да, и травы туда нарви — штуковина хрупкая, бьется в легкую.

Кисло сегодня как-то прошлись. Места здесь «грибные», хорошие, можно было бы рассчитывать на серьезный улов, ан нет — набрали в рюкзаки в основном такой же мелочевки, что и на Свалке можно насобирать, не особенно напрягаясь. Но жаловаться, конечно, не приходилось — что сами не нашли, то друзья подарили: в рюкзаке у меня лежал «светляк», который один стоил моего полугодового заработка. «Ботаники» обещали крупные премиальные за будущий поход на северные болота по «новым» территориям — расставить лабораторные микромодули — «дартсы», да наметить хотя бы примерный маршрут для будущей экспедиции. И те же фрагменты «пузыря» можно будет продать перед уходом какому-нибудь состоятельному сталкеру или даже барыге из «Шанхая» — тоже сумма выйдет немалая.

И пока голова была занята подсчетами, выкладками да примерными планами на будущее, глаза внимательно следили за полетом гаек, отмечая все странности, какие только можно увидеть. Прав был Фельдшер — Зона пусть и не очень заметно, но изменилась, как будто тише стала, мертвее. И не в Выбросе, наверно, дело было, а в том, что человеческого присутствия совсем не ощущалось. Бывшая промзона словно вымерла от ворот на Росток до кривых перелесков Янтаря. Понятно, что и раньше Дикая небогата была на живность, не любят мутанты бегать там, где жрать совсем нечего и где аномалий много. Разве что шатались тут существа, которые живностью назвать очень сложно — зомби, снорки, кикиморы и прочая не живая, но и не мертвая пакость. Этим, по большому счету, и есть-то не нужно, «ботаники» это давно доказали, но все ж таки пытаются, как та компания снорков на Свалке. Не было еще такого случая, чтоб где-нибудь в выбитых окнах заводских зданий не маячила высохшая желтая морда зомби с глазами-ямками или из какой-нибудь канавы не доносился бессвязный, зажеванный речитатив мертвеца, жалующегося на Зону-стерву, даже заслуженный покой отобравшую. Но и этого сегодня нет — совсем тихо на Дикой территории. Даже следы сталкеров — мятые окурки «Примы», раздавленные банки из-под энергетиков, кострища на редких здесь «чистых» участках были уже застарелые, покрытые наплывами грязи. И тихо вокруг, чуть не до писка в ушах.

— Эй, Лунь…

— Да?

— А что это там такое… вон, на площадке возле цистерн?

Я посмотрел в указанном направлении. Знакомое местечко, и тоже со «сторожами» — небольшая узкая площадка рядом с двумя облезлыми нефтяными цистернами, стоящими на боковой железнодорожной ветке. Четыре тонких столбика в рост человека, таких длинных черных пня, словно выросших на пыльном трещиноватом асфальте. Три рядышком, один чуть в отдалении. Кто не знает, действительно не поймет, что за столбы такие, все в толстых черных потеках и с серыми, гладкими макушками.

— «Долговская» четверка домой возвращалась, Хип. Не тем путем прошли, каким надо.

— Да ну… серьезно? Столбы эти двумя ладонями обхватить можно… ну, на фиг. Пугаешь, что ли?

— И в мыслях не было. На вот бинокль, глянь. У крайнего голова полностью из этой черной смолы вывернута, хорошо видно. А на ближнем лохмотья от комбинезона. С другой стороны, на рельсах, еще один талант стоит, решивший срезать через нехороший участок. Тоже столбиком торчит, таким же точно. Между цистернами есть что-то, на движение реагирует.

— Ох, е-мое, — Хип вернула мне бинокль. — Действительно, голова… даже волосы остались.

— Чуть дальше и правее отсюда стройка есть, с одной стороны обваленная, так там народу осталось намного больше. Так что нам туда не надо — сейчас попробуем к Свалке выйти через второй цех.

— О'кей. Через второй, значит, через второй, — легко согласилась Хип. А вот я призадумался.

Длинные и высокие, в пять этажей, вдоль проржавевших, заросших железнодорожных путей тянулись здания бывшего завода, разбитые на отдельные корпуса. Внутри, и я это знал, было темно даже днем — уж не знаю, о чем думали проектировщики, но весь первый этаж был почти без окон, если не считать за таковые узкие щели в толстых бетонных стенах. Света, проникавшего сквозь них, хватало только на то, чтоб не налететь лбом на внезапно выплывшую из темноты колонну, но было уже катастрофически мало, чтоб обойти зомби, которых в зданиях завода всегда было просто немеряно. Уф… был бы нормальный фонарь, так нет. Мой старый светильник, на осколке «солнца», успешно накрылся при переходе из мира Координатора, как, впрочем, и все остальные артефакты. Хорошие, «шахтерские» фонари продавались на Ростоке, но туда мне ход с недавнего времени был закрыт, да и денег у меня тогда не было ни копейки. На Армейских складах, конечно, тоже наверняка фонари были, но не возвращаться же теперь туда. А та китайская финтифлюшка на нескольких диодах светила разве что на пару метров — в НИИ не нашлось ни одного нормального, подходящего фонаря — только такие вот ущербные «карандаши». Плохо, когда накрывается налаженное снабжение с грамотным, опытным посредником вроде того же Барина. Уж он бы не допустил такого дефицита.