Следует сказать, что уже до своего создания СБМ имел готовые кадры руководителей высшего уровня (для Центрального штаба и округов соответственно). Выше уже говорилось, что все они были подготовлены благодаря стараниям Фабиана Акинчи-ца на пропагандистских курсах в Вустрау (вохпе Берлина). Контингент слушателей этих курсов набирался специальной комиссией (опять-таки во главе с лидером белорусских нацистов) в лагерях советских военнопленных. В целом занятия с каждой группой курсантов (примерно 20 человек) длились около шести месяцев. За это время они должны были усвоить принципы деятельности немецкой оккупационной администрации в Белоруссии, методы борьбы с большевистской идеологией, практиковались в публичных выступлениях, а также изучали немецкий и белорусский языки. К слову, последний им был крайне необходим, так как большинство слушателей курсов происходили из восточной Белоруссии. Политические занятия курсантов Вустрау обычно проводил сам Акинчиц. Как правило, все они сводились к изучению его национальной концепции и критике позиции оппонентов «белорусского фюрера». После окончания курсов Акинчиц доставлял подготовленные группы в Минск и передавал их в отдел пропаганды генерального комиссариата (первая группа в 70 человек прибыла в феврале 1942 года, а всего их было подготовлено более сотни). А уже оттуда их распределяли по соответствующим окружным комиссариатам. Эти пропагандисты абсолютно не подчинялись уже действовавшей к тому времени БНС, а выполняли приказы только немецких властей. Забегая вперед, следует сказать, что в целом курсанты Вустрау оправдали доверие своего учителя: кроме нескольких перебежчиков к партизанам, большинство пропагандистов верно служили оккупантам. После создания СБМ именно эти ученики Акинчица заняли все руководящие посты в Центральном штабе этой организации (начиная от шефа-проводника и заканчивая начальниками отделов) и большинство постов окружных руководителей{275}.

Для подготовки руководящих кадров союза ниже окружного звена в пригороде Минска Дрозды, а также в имениях Флорианово и Альбертин близ Слонима еще весной 1943 года были учреждены специальные трехнедельные курсы (первые два для девушек, последний — для юношей). Слушатели этих курсов комплектовались в основном из числа детей активных белорусских коллаборационистов. Следует отметить, что если школа в Вустрау готовила высший руководящий состав СБМ, то в этих заведениях учились в основном его руководители районного и ниже уровней. Здесь им читали лекции на разные темы (например, даже о вреде пьянства и курения), учили маршировать и петь песни, прививали дух товарищества. К концу июня 1944 года через эти курсы успели пройти до 500 человек{276}.

Как правило, на этих курсах обучалась молодежь из западной и центральной Белоруссии. Поэтому, чтобы привлечь к «белорусскому делу» молодежь из восточной части республики, руководство СБМ открыло несколько кратковременных курсов для юношей и девушек из военной зоны оккупации. Обычно все обучение здесь сводилось к идеологической обработке и спортивным мероприятиям. Тем не менее вскоре от этих курсов пришлось отказаться. И дальше мы увидим почему.

Вся внешняя пропагандистская работа СБМ велась через созданный в июле 1943 года журнал «Да здравствует Белоруссия!» («Жыве Беларусь!»)[57], главным редактором которого был Михаил Ганько[58]. В нем, главным образом, печатались распоряжения Центрального штаба. Для внутреннего пользования организация выпускала «Дневник приказов» («Дзеньнік загадаў») и «Учебный листок» («Вучебны лісток»){277}. Последний являлся печатным органом для руководителей СБМ на местах, в котором им давались советы, в каком направлении работать в данный момент, какие темы разрабатывать и т.п. Обычно на основе этих указаний, проходили занятия местного руководства союза со своим активом{278}.[59]

Воспитанию рядовых членов СБМ также отводилась значительная роль. Как правило, оно было комплексным и состояло как из духовных, так и физических упражнений. Так, один из членов союза в Новогрудке вспоминал, что они изучали историю Белоруссии, белорусский язык и литературу, организовывали разные кружки по интересам: рисования, пения, белорусских национальных танцев и организовывали танцевальные вечера. В период летних каникул желающие могли остаться в трудовых лагерях СБМ. И надо сказать, что распорядок дня там был, как в настоящей воинской части: «подъем в 6 часов утра, построение с поднятием флага, поход в лес для заготовки дров или в город для разборки завалов после бомбардировок, вечером опять построение с поднятием флага и пением гимна, затем отбой. Спали на двухъярусных нарах. Однако наиболее любимым занятием членов СБМ в таких лагерях были воинские упражнения»{279}.

Отдельное внимание уделялось занятиям с женской половиной СБМ. Что касается духовного воспитания, то оно, в принципе, ничем не отличалось от подобных мероприятий для юношей: девушкам стремились дать «нужное воспитание» и т.п.

Кроме того, их обучали рукоделию и основам медицины (например, на курсах в Минске){280}.

Нет необходимости говорить, что СБМ создавался по образцу Гитлерюгенда[60], хотя, конечно, у него было много общего и с советским комсомолом. То есть в целом это должна была быть военизированная молодежная организация — будущий резерв Белорусских вооруженных сил. Поэтому отношения внутри СБМ строились на принципе «фюрерства». Но, и как это парадоксально, комплектование союза проводилось исключительно на добровольной основе. В результате к июню 1944 года он имел следующую структуру:

• Главный штаб СБМ;

• организация юношей в возрасте 10–13 лет;

• организация юношей в возрасте 14–16 лет;

• организация юношей в возрасте 17–20 лет;

• организация девушек в возрасте 10–20 лет{281}.

По некоторым данным, с июня 1943 по июнь 1944 года в СБМ вступило от 45 до 100 тыс. юношей и девушек (и это на 2, 9 млн. человек населения генерального округа «Белоруссия»). Однако эти цифры явно завышены. Сохранились сведения, по которым на 1 апреля 1944 года в союзе числилось 12 633 человека. Однако уже в конце июня 1944 года, по словам самого Ганько, в нем было только 4000 юношей и чуть больше 3000 девушек. Эту цифру — около 8000 человек, признают в целом и советские источники. Основной же приток в организацию наблюдался в конце 1943 — начале 1944 года{282}.