– Ну вот, значит, это не «звери».

– Да что у нас этим из МЧС делать? Ни пожара вроде не было, ни землетрясения, – громко удивился еще один старатель. – Может, «звери» просто арендовали вертушку…

– Да ладно вам, мужики, что вы разбазарились! – громко сказал Саша Охотник. – Сейчас сядет, и все узнаем.

– А что ты нас затыкаешь-то? Хотим – говорим, – отозвался один из старателей.

Охотник ничего не ответил.

Тем временем вертолет подлетел к прииску и стал снижаться над бывшим плацем. Старатели отошли в сторону, прижимая к головам шапки. Волна воздуха, идущая от работающих лопастей, чуть не посрывала их.

– Точно «звери», – еще раз тихо сказал седой старатель, осматривая старенький борт, уже стоявший на земле.

Но он ошибался. Это оказались не «звери». Дверца вертолета открылась, и из него один за другим выпрыгнули четверо здоровенных, наголо бритых парней, двое из которых были вооружены автоматами, а у двоих других в руках были пистолеты. Выпрыгнув из вертолета, они решительным шагом направились к группке старателей.

– Эт-то еще кто такие? – негромко спросил один из мужиков, делая шаг назад.

* * *

Это были спортсмены. Те самые, которые, арендовав вертолет в МЧС, повезли прятать сына Расула Гамзаева. Мальчика решено было спрятать в одном из поселков на берегу моря, но Медведь не был бы самим собой, если бы не попытался использовать неограниченные возможности, которые давал вертолет, более широко. Его натура беспредельщика требовала хапнуть как можно больше; кроме того, он яростно хотел отомстить Гамзаеву за все удары, которые получил от него.

Короче говоря, Медведь решил обчистить все подконтрольные Гамзаеву прииски. Просто, по беспределу – прилететь и отобрать у старателей все намытое золото. Сом был категорически против. Он требовал, чтобы сначала мальчика спрятали в безопасном месте и только потом принимались за какие-то активные действия, но переубедить Медведя было невозможно. Собственно говоря, в чем-то он был прав. Сезон был уже в самом разгаре, и на приисках было чем поживиться, а постоянной охраны на них ингуши не оставляли. Смысла не было – на все прииски не хватит, только людей распылишь. Да и нужды до сих пор не возникало, все участки были строго поделены и наезжать на чужие по беспределу никто не пытался, это значило бы немедленную войну.

Но сейчас бояться войны Медведю было нечего, и поэтому его план имел вполне реальные шансы на успех. Не считая его самого, в вертолете было пять боевиков группировки, и они действовали по одному и тому же сценарию. Прилетев на очередной прииск, высаживали четырех боевиков, которые под дулами автоматов заставляли старателей сдать все намытое «рыжье», угрожая в противном случае всех перестрелять. А сам Медведь и еще один боевик оставались в вертолете с пилотом и мальчиком-инвалидом.

До сих пор эта система работала безотказно. Безоружным старателям было просто некуда деваться, только на одном из четырнадцати приисков, на которых Медведь уже успел побывать, они столкнулись с каким-то подобием сопротивления. Один из старателей засел с охотничьим ружьем за бараком и пытался отстреливаться. Но спортсмены разобрались с ним очень быстро. Двое открыли бешеный автоматный огонь, не давая смелому старателю высунуть и носа, а третий под их прикрытием подобрался поближе и швырнул гранату. На этом все и закончилось.

Прииск «Счастливый» был пятнадцатым по счету. Вышедшие из вертолета боевики подошли к старателям и направили на них стволы автоматов и пистолетов. Старший из спортсменов – широкий, приземистый парень, похожий на краба, – выступил вперед и сказал:

– Короче, так, мужики. Выкладываете все «рыжье», какое намыли, тогда будете жить. Кто не согласен, говори сразу, прямо тут и кончим. – Он говорил спокойно, даже словно бы чуть скучающе, прекрасно зная, что такой тон обычно действует даже лучше, чем громкий крик и рычание.

В толпе старателей послышался короткий невнятный ропот, но никто не осмелился возразить вслух.

– Мужики, вы что, не поняли? – спросил крабообразный спортсмен еще более скучающим голосом. – Ведь мы вас прямо тут сейчас валить начнем, по одному.

– Вы кто такие хоть? – спросил седой старатель, первым услышавший вертолет. – Что это за беспредел? Мы с Гамзаевым дело имеем, ему «рыжье» сдаем. Так что, если…

Он не успел договорить – короткая автоматная очередь взрыла песок прямо у него под ногами. Старик осекся на полуслове.

– Ты, что ли, тут самый умный? – с нехорошей усмешкой спросил крабообразный. – Значит, тебя первого и кончим если что. Давай показывай, где вы тут живете. «Рыжье» ведь наверняка там же храните, под подушками. А не покажешь, в следующий раз выше стреляю. Так как, согласен?

Ствол автомата чуть приподнялся, теперь он был нацелен на ноги старателя. Тот сглотнул. Старик не был трусом, но он видел, что перед ним беспредельщики, которые не остановятся ни перед чем, завалить его им проще простого. И ничего он не добьется, если будет упрямиться. Лучше отдать золото, хрен с ним – золота в мире много, а жизнь одна. Старик медленно кивнул.

– Вот и ладушки, – хищно улыбнулся крабообразный. – Веди. Остальные идут за нами, если жить хотят.

Старик-старатель двинулся к штабу. Все остальные медленно потянулись следом, подгоняемые окриками и тычками стволов.

Все старатели, видимо, пришли к тому же выводу, что и старик. Сопротивляться отморозкам не получится, с голыми руками против стволов не повоюешь, значит, придется отдавать золото.

Крабообразный рассчитал все точно. Старатели действительно хранили золото там же, где жили, не под подушками, конечно, но рядом со спальными местами. Воровать друг у друга никто бы не стал просто потому, что поймали бы сразу. Ингуши платили за золото честно, поэтому прятать его смысла не было.

На лицах старателей было злобное бессилие, они яростно скалились, бросали на спортсменов злобные взгляды, но тем было по фигу. Они чувствовали силу и знали, что старатели это тоже чувствуют.

– Здесь, что ли, живете? – спросил крабообразный, когда они подошли к штабу.

Старик кивнул.

– Так… Ты, Жора, остаешься здесь, у входа, – приказал крабообразный одному из своих. – А вы, – он махнул рукой двум другим, – идете со мной. И вы все тоже, – приказал он старателям. – Причем впереди. Ну, – прикрикнул он, видя, что мужики не торопятся заходить в штаб. – Что встали, как бараны? Пристрелить парочку?

Он снова выпустил короткую очередь под ноги старателям. Стоявшие близко отпрыгнули и начали по одному входить. Оказавшись в штабе, крабообразный первым делом шагнул в дальний угол и со всех сил опустил приклад автомата на стоящую там рацию – единственное средство связи со внешним миром. Так приказал Медведь. Если на прииске есть рация, на всякий случай ее разбивать. Потом сел за стол и сказал:

– Ну, мужики, сдавайте золото. Давайте по очереди. Сначала ты, – он указал стволом автомата на старика. – Давай неси.