- Свинья. – Презрительно прозвучал голос Загорского.

Я отошла в темноту, чтобы не попасться ему на глаза.

- Да пошёл ты! – Это смеялся Вик.

- Я в последний раз отвожу тебя домой, понял? Если узнаю, что ты опять загулял и нажрался, как скотина, никуда не повезу. Придушу своими руками к чёртовой матери. Как щенка придушу!

- У… мне страшно… - У Вика заплетался язык.

Дверь отворилась, и они вошли.

Марк поддерживал моего мужа под руку. Он замер, заметив меня. Я испуганно прислонилась к стене.

- Ой, Полька! – Расплылся в улыбке Воскресенский. – Моя золотая Полька! Душа моя!

Он протянул ко мне руки, но Загорский подтолкнул его к дивану.

- Иди, ложись. – Грубо сказал он.

Воскресенский сделал пару шагов и рухнул на диван лицом вниз. Слышно было, как он хихикает, барахтаясь.

- Ты мне не нянька! – Промямлил он.

Я так и застыла у стены, поддерживая живот. Ощутила, как тянет внизу, как матка становится каменной, реагируя на стресс.

Марк посмотрел на Вика, затем вернул взгляд на меня.

Тяжело дыша, он уставился в моё лицо. Его глаза сузились, рот изогнулся в недовольной гримасе. Он стоял, склонившись надо мной, и осматривал меня с головы до ног. Медленно втягивал в полутьме запах моей кожи и словно хотел что-то сказать, но не мог.

- И не надо читать мне мораль! – Добавил Вик.

Марк провёл языком по пересохшим губам и стиснул челюсти, а я задрожала всем телом и, кажется, перестала дышать.

Наше молчание разорвал дикий смех Воскресенского.

Я бросила на него взгляд. Он лежал на диване, глядя на нас затуманенным взглядом, его кадык дёргался, а голова запрокидывалась назад при каждом взрыве хохота.

- Думаешь, я не знаю, что ты к моей жене в больницу ходишь? Что цветы ей таскаешь? – Вик с трудом поднялся и, качаясь, приблизился к нам. – Передаёшь ей ромашки свои, тюльпаны, лютики, какую ещё хрень? – От него неприятно и тяжело пахнуло алкоголем. - Думаешь, я идиот, и ничего не вижу?

Он качнулся вперёд, и Загорский немедленно отреагировал. Своей широкой ладонью упёрся в его лицо и с силой, резко оттолкнул. Буквально отшвырнул от себя - точно жалкую собачонку.

Вик беспомощно повалился назад и рухнул на пол, мимо дивана.

- Лучше скажи ей, чем ты занят, пока я это делаю. – С ненавистью произнёс Марк.

В последний раз обвёл меня взглядом, наполненным осуждением, развернулся и вышел из дома.

- У меня всегда было всё, у него – ничего. – Пробормотал Вик, пытаясь доползти до дивана. – Ни-че-го!

- Вить, пойдём спать. – Я закрыла дверь на засов, подошла и наклонилась, чтобы помочь ему встать.

- И тебя он не получит… - Упёрся головой в диван Воскресенский. – Пусть даже не пытается обхаживать!

- Никто меня не обхаживает. – Устало произнесла я.

- Ты у меня самая лучшая… – Сонно пробубнил он. – Ты на него даже не посмотришь…

- Не посмотрю.

- А где там мой сын? – Вик положил руку на мой живот. Я села на пол рядом, чтобы ему удобнее было держать руку. – Вот он. Мой пацан. – Довольно улыбнулся муж.

Хорошо, что он не мог видеть в темноте моих слёз.

- Нет, я тебя не отпущу. – Начал противиться Вик.

Теперь, когда у нас начало всё налаживаться, когда он стал меньше задерживаться в офисе и больше времени проводить дома, мне тоже совсем не хотелось разлучаться. Монотонность больничных будней пугала, она делала ожидание невыносимым.

- Но врачи говорят, что нужно лечь заранее, чтобы сократить риски для малыша. Доносить до тридцать шестой недели – уже большая победа, и если роды начнутся преждевременно, мне нужно быть под наблюдением.

- Но я не хочу отпускать тебя. – Муж наклонился и поцеловал меня в макушку. – Чем я буду заниматься здесь один?

Я улыбнулась.

- Днём ты всё равно на работе. – Встала, открыла окно, впустила в дом свежий воздух и яркие солнечные лучи. – Да и сейчас уезжаешь.

- У нас деловая встреча. – Развёл руками Воскресенский. – Одна испанская фирма сделала нам предложение о покупке станков. Только вот сомневаюсь, что это будет нам выгодно.

- А Марк что говорит? – Я уперла ладони в подоконник и закрыла глаза.

- Он загорелся идеей, как только услышал о них. Считает это сотрудничество перспективным.

- А ты?

- А я не очень-то хочу рисковать, Поль. Те люди, которые выступают посредниками в сделке, которые, так скажем, представляют интересы испанцев в нашей стране, они не чисты на руку. Загорский и чёрта лысого не боится, готов рисковать всем, а у меня есть вы – ты и Ярик. Не хочется ставить на кон слишком многое.

- Ярик, значит? – Обернулась я.

- Да. – Обаятельно улыбнулся Вик. – Ярослав. Как тебе?

- Мне нравится. – Подошла я к нему.

Муж положил ладонь на мой живот и поднял взгляд.

- Я всегда доверял Марку, всю свою жизнь, но теперь… он словно помешался. Стал агрессивно вести бизнес, прессует партнёров и конкурентов, сотрудников наших всех зашугал. Псих!

- Так разделите ваш бизнес, и каждый пойдёт своей дорогой.

- Это сложнее, чем кажется. – Поджал губы Вик. – Загорский говорит, что из нашего дела можно уйти только на тот свет. – Он усмехнулся. - Слишком многое на нас обоих завязано, слишком большие капиталы, ресурсы, связи и прочее.

- Загорский, похоже, пересмотрел фильмов про мафию. – Улыбнулась я и оглядела гостиную. – Нам ведь много и не нужно, Вик. Только, чтобы хватало на жизнь. Мы можем вообще уехать в другой город. Ближе к морю, например. Если тебе всё труднее договариваться с Марком, значит, пришло время расходиться в разные стороны.

- Может, и так. – Муж на несколько секунд задумался. – Иногда он смотрит на меня так, будто мечтает прикончить.

- Он никогда этого не сделает. – Я положила свою ладонь поверх его.

- Но я всё же решил нанять себе личную охрану.

- Всё так серьёзно?

- Да, брось, родная, - рассмеялся Вик, - мне просто давно по статусу положено!

- Скажешь тоже, - улыбнулась я, обнимая его.

И всё же что-то, какое-то предчувствие надвигающейся беды, не давало мне покоя. Марк всегда вёл себя агрессивно, он успел нажить много врагов, постоянно лез на рожон, но мог ли он представлять опасность для Вика?

Марк

- Какого рожна ты начал грубить ему? – Я прижал Воскресенского к стенке, едва гости покинули конференц-зал.