* * *

Утро выдалось облачным. Береговой бриз гнал мелкую пенную волну, и серая полоска неба над горизонтом предвещала дождь.

Иван вошёл в море за полмили от стоянки туземных лодок. Плыл он неспешно, временами останавливаясь для передышки. Слабое тело не так хорошо слушалось, как прежде. Увидав чернеющие лодки на берегу, он поравнялся с ними и, определив направление ветра, растянулся на спине в положение «звёздочка», покачиваясь на ласковых утренних волнах. Теперь предстояло ждать.

Несколько раз он погружался на метр-два, оценивая подводный ландшафт и направление течения. Здесь на глубине, вдалеке от берега, вода была кристально чистой. В ультрамариновой толще бледными пятнами парили диски медуз. Над гладким в тонких наплывах дном носились стайки разноцветных рыбёшек. Испуганные Ивановой тенью одни прятались в островках ярко-зелёных водорослей, другие в поисках укрытия шныряли меж коралловых отростков, некоторые ложились на мелкозернистый песок, и их яркая окраска блекла на глазах.

Подбирая уровень погружения, Иван временами снимал с плеча бамбуковую трубку и примерялся, как будет через неё дышать. Один конец трубки он брал в рот, второй выставлял из воды. Стоило приноровиться, чтобы трубка не очень высоко торчала над поверхностью, но и не так низко, чтобы её не заливали волны. Та ещё задачка.

Когда солнце поднялось на одну треть и на берегу показались чёрные силуэты дикарей, стало понятно — сценарий прощального ритуала вышел на финишную прямую. Теперь важно правильно определить направление движения лодки-катафалка.

На этот раз действо на берегу продолжалось довольно долго. Глядя на дикарей, Иван строил разные догадки, чем коротал ожидание и тешил свои дедуктивные способности.

Вероятно, думал он, сегодня племя хоронит какого-то знатного «вельможу». А может и самого шамана. Или какого-нибудь отца многочисленного семейства. Или старуху, родившую добрую половину племени. Чакрабати утверждал, что молодыми туземцы практически не умирают. Разве что, на охоте при стычке с диким зверем и от змеиного яда. Или несчастный случай на рыбалке. Болезней аборигены не знали.

Туземцев Иван опасался меньше всего. Бояться стоило появления «водяных обезьян» — так Иван прозвал наглых аквахомо. Эти мерзкие твари, словно нюхом чуяли его. А может так оно и было. От такой мысли Ивана передернуло, и он по-настоящему перепугался, как бы от нервов судорога не свела его больную ногу. Хотя судорог у него отродясь не случалось.

Почему-то эти плавучие пращники наполняли его душу панической брезгливостью, начиная от своего первого появления при «артобстреле» хижины. Создавалось впечатление, что эти твари достаточно умны, изворотливы и организованны когда им того требуется. Животные повадки, руководимые человеческой рефлексией — если вспомнить газетные строчки, что они сделали с «терминатором». Но судя по тому, как с ними обращался Кунц, они достаточно хорошо поддаются дрессировке и выполнению простейших команд. А это означает, что они вполне способны исполнять и более сложные задачи, в достижении поставленных перед ними целей. Вероятно, среди них есть главари и какая-никакая иерархия. Может даже Эммо их вожак.

И если люди не могут, или не хотят, покидать Виртукон, то водяные обезьяны вполне могут быть их «бойцами на внешнем контуре». Они уж точно имеют какой-то способ выхода из кратера и вполне свободно передвигаются от острова к острову, а это значит, что в любую минуту не исключено их нежданное-негаданное и крайне нежелательное появление.

От невесёлых мыслей Ивана отвлекло действо на берегу. Шум прекратился, и чёрные фигуры стали готовить тримаран к отплытию. Остальное племя выстроилось вдоль берега в длинную рваную цепь. «Работники местной фирмы ритуальных услуг» — так Иван окрестил тех, кто сопровождал мертвеца — погрузились в лодку, отчалили от берега и подняли парус.

Иван сделал с десяток сильных гребков, остановился и вернулся на полметра обратно. Огляделся. Так и есть. Лодка быстро приближалась к тому месту, какое он удачно выбрал.

Ветер был хорош. Мелкая беспокойная рябь как раз кстати.

Иван ушёл под воду и стал выжидать. Через минуту на морской глади показалась тёмная тень тримарана — чёрная по центру и расплывчатая по краям и у кормы.

Иван приготовил сплетённую профессором верёвку-лассо и с силой ударил ногами о воду. Дно тримарана прошло прямо над головой, и он едва не врезался в него темечком. Сразу обозначилась ещё одна тень — меньше и светлее. Несколько движений и Иван оказался под брёвнами с мертвецом. Он быстро и умело, как заправский швартовщик, накинул петлю на одно из брёвен, а свободной рукой схватился за первое, что подвернулось — за ногу покойника. Ход лодки подхватил Ивана и понёс вперёд.

Хвала Кришне, у него получилось! Теперь из-за его хотя и полегчавшего за время, но всё-таки веса, брёвна с мертвецом притопились, но не так глубоко, чтобы это заметили сидящие в лодке.

Покойником оказался худой старик, чья нога, за какую держался Иван, была тоньше ножки семилетнего ребёнка. Иссохший от старости труп был лёгок и весил, вероятно, как семилетка.

Под парусом ход был быстрый и несколько дёрганный. У «гроба» бурлила и пенилась вода, превосходно скрывая «зайца-безбилетника».

Временами Иван прикладывался к трубке, и вдыхал воздух. Дабы не заглотнуть воды, приём требовал некой осторожности и сноровки, и вскоре ему удалось приноровиться, пристроив верхний конец трубки к голове покойного выступающей над поверхностью и замаскировав её в длинных седых его волосах.

Минуты сменяли минуты, а Ивана всё несло за «похоронной процессией». Коль скоро слова Чакрабати об одной-двух морских милях были верны, и, учитывая скорость хода и прошедшее время, пора было готовиться к экстренному «десантированию».

Миля, две — в любом случае переход должен был быть коротким, если даже для кота Бисмарка он оказался под силу. Не каждый кот доплывёт «до середины Днепра», а уж от Сентинела к островку «скелетов»… Сарказм помогал не сойти с ума.

«Ведь кому рассказать — когда останешься жив и если (!) останешься жив — как прижимаясь к мёртвому дикарю и дыша через бамбуковую трубку, ты плыл чёрти куда и неведомо зачем» — Иван сам офигевал от происходящего.

Чтобы быть начеку он чутко прислушивался к изменению температуры воды. У берегов она теплее. Теперь он чаще дышал через трубку и старался разобрать сквозь пену над головой, не убрали ли парус.

Когда скорость стала гаснуть, а вода теплеть, какое-то глубинное чувство подсказало — пора, и в тот же миг о воду ударили вёсла.

Иван обхватил труп, подтянулся, дёрнул за конец верёвки и распустил петлю. Лодка с буксируемой поклажей устремилась дальше, а он, не мешкая, поплыл следом. Выждав минуту, когда вода впереди посветлеет, наконец, решился вынырнуть.

«Yes!» —