Пожалуй, эта история началась в марте нынешнего года. Начальник сбыта утром не вышел на работу. Соскакивая с трамвая, подвернул ногу и на работу явился к концу дня. Директор попросил Леву подменить заболевшего. Лева всегда всех заменял. И за начальника цеха работал, и за директора, когда тот уходил в отпуск. День выдался не очень загруженным. Около девяти утра пришла фура из Уральского военного округа. Оружие получал лейтенант, а машину сопровождали три солдата. Ничего необычного, но Лева узнал этого лейтенанта.

Дело в том, что в Чечне испытывалась новая пулеметная установка для легких танков, которую конструировал Лева. Он ездил в Чечню на испытания. Установку проверяли и на полигоне и в бою. Ему пришлось пробыть в Чечне около двух месяцев, чтобы получить все оценки экспертов. А учитывая его взбалмошный характер и настырность, он добился разрешения командования присутствовать при всех испытаниях в условиях боя. А что это значит? Значит влиться в боевое подразделение и участвовать в боях. Там он познакомился со многими офицерами и солдатами.

Так вот, этот лейтенант воевал в Чечне в звании капитана и являлся командиром батальона «Белые волки». Но это они себя сами так называли. У них даже свое собственное знамя было, которое они разворачивали во время серьезных стычек с боевиками. Встреча неожиданная и немного странная. Капитан рассказал, что его разжаловали за невыполнение боевого приказа и отправили служить за Уральский хребет. Лева себя чувствовал неловко, он человек деликатный. Но мне потом он рассказывал, будто у него язык чесался спросить: «Тебя в ссылку отправили вместе с батальоном?» Вроде как солдаты тут ни при чем. А дело в том, что на складе очень жарко. Один из сопровождавших, который подносил ящики к конвейеру, разделся по пояс. У него на плече была наколка «Белые волки», но Лева промолчал. Бывший капитан и без того чувствовал себя не в своей тарелке.

Похоже, ему стало стыдно. Документы оформили, и ребята уехали.

Сам по себе этот эпизод ничего не значит, о нем можно забыть. Что, собственно говоря, и было сделано. Мартовская история всплыла неожиданно, но уже в мае. Я уговорила Леву поехать на Пасху в Кинский монастырь, это неподалеку от Егорьевска. Там очень красивая служба и ее ведет Пафнутий, личность легендарная. Моя подруга очень набожный человек, глубоко верующая женщина, много рассказывала и о Пафнутий, и о возрождении монастыря, в который можно попасть только по большим церковным праздникам. Добираться туда очень неудобно, а у Левы машина. Мы его уговорили.

Он не жалел потом о совершенном паломничестве. Это незабываемое зрелище, один монашеский хор чего стоит! Народ к монастырю стекается со всей округи. В святые дни вокруг монастыря открывают ярмарку, полное изобилие продуктов. Свой монастырский мед, творог, куры, чего только нет, и все по смешным ценам. Люди на телегах приезжают отовариваться.

Но самым примечательным стало непостижимое событие. Мы вновь увидели того самого капитана. Слава Богу, он нас не заметил, слишком много кругом народа было. Я бы капитана не узнала, а Лева его тут же узнал. Только теперь он превратился в монаха. Волосы до плеч, борода, ряса, крест на груди. Монахов в монастыре больше сотни, все они похожи друг на друга. Но если всмотреться, то различие есть. Помимо капитана, Лева узнал и двух солдат из трех, что приезжали за оружием. Сначала боевой капитан, орденоносец, гроза чеченских боевиков, потом опальный лейтенант из Уральского округа, а затем инок в монастыре, у которого за месяц волосы до плеч выросли. А солдаты и вовсе бритыми приезжали к нам на завод. Вот тут и ломай голову. И Лева ломал, он ведь настырный. Если цель перед собой поставит, обязательно добьется. А здесь требовался особый подход, осторожность прежде всего.

Так Лева ненавязчиво начал просматривать заводские документы. Внешне все выглядело правильно, комар носа не подточит, но нам удалось выяснить три важных момента. Первый – в номерах частей Уральского округа не совпадали две последние цифры. А это значит, что таких не существует в природе. Соответственно все накладные можно считать фальшивыми. Второй – заявка пришла из Министерства обороны, тут не придраться.

Однако счет оплачен не министерством и не округом. В платежке указан номер заказа, а адрес отправителя отсутствует. Банк мог не придать этому должного внимания. Деньги получены, и ясно за что. Третий – в накладных на получение стоит номер заказа. Концов найти невозможно. Сам по себе министерский заказ ничего не значит, он имеет силу после предоплаты, а получается каша, неразбериха. Заказ сам по себе, плательщик сам по себе, получатель непонятно кто.

– Вы могли обратиться к заказчику? – скромно вмешался в рассказ Мухотин.

– Запрос требует подписи директора, это официальный документ. А Лева не стал поднимать шума, решил один во всем разобраться. К тому же запрос не дает ответов на главные вопросы. Если министерство завязло в махинациях, то оно очень просто открестится от своего участия. Да, запрос мы давали, но Уральский округ решил, что может обойтись без дополнительного вооружения, и мы не стали оплачивать заявку. Извините за оплошность, но отозвать ее не успели. На этом все концы рвутся. Другой вопрос – как посторонние могли узнать номер заказа, номер счета, по которому производить платеж, и имя получателя? Утечка.

Недоглядели, но ответственность не несем. Виноват банк, принявший платежи от дедушки из деревни, и завод, выдавший три тысячи единиц боевого оружия ребятам с улицы. Я вам рассказала облегченную схему так, для наглядности. Все это выглядит на много сложнее с массой бюрократических препон, суть дела от этого не меняется.

– Вы помните число, когда лейтенант забирал оружие?

– Шестнадцатое марта с девяти до десяти утра. В этот день мы ездили на юбилей к Левиному брату. Он нас не принял, и сразу отвечаю почему. Лева приехал с секретаршей, как выразился брат, а он ждал его с женой и сыном. Я очень хорошо запомнила этот день.

– Лев Германович собирался обратиться за помощью в милицию, прокуратуру, ФСБ?

– Только не в Туле. Он мне сказал: «Как только я перешагну порог правоохранительных органов, меня там же и хлопнут». В таких махинациях, как правило, завязаны очень серьезные структуры, и правоохранительные в первую очередь. Нет, идея у него возникла неожиданно.

Лева выступал на конференции, посвященной градостроительству. Он много занимался общественной деятельностью, в том числе и охраной окружающей среды.

Речь шла о выводе всех крупных заводов и комбинатов за черту города. После конференции один из московских журналистов попросил его о коротком интервью. Не знаю, как это произошло, но репортер очень приглянулся Леве, и он пригласил его в ресторан на ужин. Молодой человек и мне показался честным и бескомпромиссным парнем, а главное, настойчивым и целеустремленным. Лева терпеть не мог болтунов и любителей горяченьких новостей, микрофонных говорунов. Что касается Аркадия Еремина, то он был совершенно другим человеком.

Лева ему все рассказал. Они решили работать вместе. Лева дал Аркадию свою машину, чтобы тот смог съездить в Егорьевск, осмотреть дорогу и глянуть на монастырь. А Лев Германович тем временем сделал для него копии всех документов, составил список номеров оружия, выданного мнимым уральским воякам, в общем, обеспечил его всеми необходимыми документами. По мнению Левы одна громкая, скандальная в хорошем смысле статья в столичной популярной газете может сделать больше, чем все правоохранительные органы, вместе взятые.