– И еще, – вмешался Горелов, – эта информация касается только майора Марецкого. Он должен знать, что со мной все в порядке, но у меня нет возможности с ним связаться. Как мы доберемся до Тулы, я ему позвоню. Надеюсь, там такая возможность появится. И вот что важно: по нашим предположениям, трое расстрелянных монахов в монастырском лесу имеют непосредственное отношение к убийствам в Москве. Если это так, то монахи прикончили засвеченных исполнителей ради того, чтобы не пострадали остальные. Теперь к ним не подкопаешься. Тут я открытий не делаю. Вопрос или загадка в другом. Серия убийств в Москве с появлением там гастролеров произошла шестнадцатого июля в субботу. Прошло две недели. Напрашивается вопрос: почему они не уничтожили своих разгильдяев раньше? Ответ может быть только один – следствие подобралось слишком близко к монастырю. Если раньше этого никто себе представить не мог, то сейчас события круто изменились. Вопрос: как в монастыре узнали о ходе следствия и тут же отреагировали на возможную угрозу уничтожением засвеченных солдат?

– Мне кажется, все нужно сделать не так, – возразила Маша. – Я сама все передам Марецкому, и незачем играть в испорченный телефон.

– С одним условием, – жестко заявил Метелкин. – В первую очередь с материалами должен ознакомиться Журавлев. Он в париках и наклейках разбирается лучше, чем Марецкий, и таскал их на себе чаще многих актеров.

– Хорошо, я все поняла.

Через полчаса они спустились к реке.

– Красотища! Тишина гробовая! – восхищался Метелкин.

– Вот-вот, – хмыкнул Горелов, – звук моторной лодки будет только привлекать к себе внимание. Меня удивляет: неужели подполковник Мягков не взял под наблюдение реку? Странно.

– Я говорила об этом учителю. Дело в том, что вы поплывете в Калугу. Если Женю н будут искать то на серпуховском направлении. Но на всякий случай учитель достал для вас форму рыбнадзора, очень убедительный камуфляж. Трое мужчин из рыбнадзора в лодке, идущей в сторону Калуги, даже у подполковника Мягкова не вызовут подозрений.

– Да, если только мы не напоремся на настоящий рыбнадзор.

Где-то вдалеке послышался слабый треск. По мере его приближения они различили звук моторной лодки. Над рекой стоял туман, и они увидели катер только тогда, когда он был от берега в паре десятков метров.

– Кажется, природа, и та на нашей стороне! – констатировал Метелкин.

– Скорее наоборот, – покачала головой Маша. – В тумане нельзя развивать большую скорость. Не забывайте, река судоходная.

Катер врезался носом в песчаный берег.

* * *

Найти Ивана Орла было нелегко. По сводкам такой свидетель не проходил.

Мухотин отчетливо помнил Варин рассказ: Еремин назвал некоего Ивана Орла свидетелем. Свидетелем чего, ему понятно. Шестнадцатого марта псевдомонахи получили на заводе оружие. Около десяти утра они выехали с территории склада.

Если они поехали в монастырь, то, значит, милицейского поста они могли достичь около одиннадцати тридцати. По сводкам происшествий, именно в это время и произошел странный налет на дорожную милицию, где погибли все до единого милииционера. Еремин ездил в Егорьевск по той же дороге и заговорил о свидетеле после возвращения. Он упомянул село Баранове, где высадил попутчика. Судя по карте населенный пункт находился за постом в четырех километрах по шоссе и еще пару километров в сторону по проселочной дороге.

Мухотин выехал на поиски с рассветом. Село Баранове выглядело огромной деревней с покосившимися домами. Одна половина жителей носила фамилию Орел, другая – Калинины. Все они давно уже переженились и превратились в огромную семью. Именами здесь не пользовались, а в остальном Мухотин не разбирался.

Золовка, свояченица, деверь, сват, кум – голову сломаешь! Иванов в деревне жило двенадцать, из них пятеро Калининых. Из Орлов трое Иванов еще не достигли совершеннолетия, а из оставшихся только у одного имелась машина, не его, разумеется, а совхозный «уазик».

Вычисленного таким дотошным способом Ивана Мухотин отыскал на ферме.

Здоровый, высокий мужике богатырскими плечами, огромной головой и широченной улыбкой. Мухотину показалось, что во рту у него сорок восемь зубов сверху и столько же снизу.

– Вот тебе на! За что же такая честь? Следователь областной прокуратуры! Не хухры-мухры!

– Рад, что оценили. Как говорится, с доставкой на дом. Надеюсь, вы меня не разочаруете, Иван…

– Просто Иван. Только чем я вам помочь могу? У нас тут все тихо.

Они сели на бревна возле сеновала, и Мухотин спросил;

– Что вы видели шестнадцатого марта этого года на шоссе?

– Ах, вот вы о чем! Как обо мне узнали?

– Цыганка нагадала. Поверите? Нет? Работа, Ваня, у меня такая, но сейчас я здесь как частное лицо. Поговорим без протоколов, это не допрос. Просто я не могу разобраться в одной путаной истории. Ты мне можешь помочь, иначе не поехал бы к черту на кулички, поднявшись с постели с первыми петухами.

– Ладно, раз без протокола, то расскажу. Может быть, я и милиции рассказал бы сразу, но понял, что они никого все равно не найдут, а меня затаскают. В тот день я ездил в Тулу за запчастями для своего «козлика». Обратно возвращался рано, около полудня. Лихачить я не люблю, да и колымага моя не позволяет разгонять ее больше восьмидесяти. Машин на шоссе почти не было, наша трасса и без того не загружена.

За всю дорогу меня обогнала только одна машина, огромная фура, крытая брезентом, «КамАЗ» зеленого цвета, похожий на военную машину, но покрытие тента дорогое. Это даже не брезент, тоже зеленый, но будто лаком покрытый. Машина новая и неслась на сумасшедшей скорости, километров сто двадцать. Я думал, он меня с дороги сметет. Пристроился мне в хвост и гудит. На обгон не пошел. Гудит и требует, чтобы я с дороги сошел. Шоссе узкое, вправо не возьмешь, там кювет.

Пришлось мне на встречную полосу съехать и пропустить их. Он пулей пролетел мимо, через мгновение и пыли не осталось.

Я еду дальше, уже забыл о них. Минут через десять мне показалось, что кто-то стреляет. В этот момент я шел на подъем в гору. Вокруг лес. Стрельба-то автоматная, на охотников не похоже. А когда на холм взобрался, то увидел, что делается внизу. Склон километра в полтора, а в низине перекресток и пост ГИБДД.

Вижу, стоит там обогнавший меня «КамАЗ». Стрельба уже закончилась.

От будки к машине идут трое мужиков. Издали особо не разглядишь, но то, что они были в солдатском обмундировании, – это точно, и автоматы в руках. Я не стал испытывать судьбу и, прижавшись к краю, притормозил. У меня-то, окромя разводного ключа и монтировки, никакого оружия. Против автоматов не попрешь.

Запрыгнули солдатики в машину и дали ходу. И как назло, ни одной тачки на шоссе ни в ту, ни в другую сторону, будто вся планета вымерла. Чего я только не передумал, пока съезжал вниз! Но что увидел, век не забуду. Живых никого.