— Вернулись, морские волки? — заулыбался Майло и отсалютовал им бокалом. — Как волны?

— Нормально, — ответил Хаунд.

Айк ничего не сказал, он не сводил глаз с Мишель. Фрэнк и вовсе не стал задерживаться.

— Рад, что вам понравилось, — проговорил Майло, — очень хорошо. Ну, готов к работе?

Наконец до Айка дошло, что к нему обратились. Он машинально кивнул, последний раз посмотрел на Мишель и глянул в маленькие черные дырочки, в которых прятались глаза Майло.

— Там, в доме, список, — сказал Майло, — кое-что, что хотелось бы сделать до приезда гостей. Еще там для тебя приготовлена одежда. Хаунд покажет.

Айк повернулся и вслед за Хаундом пошел к дому.

Остаток дня он провел во дворе, сгребая листья, подметая дорожки.

— Майло последнее время был в Европе, — объяснил Хаунд, — нужно здесь прибраться.

Айк работал механически, его мысли были заняты совершенно другим. Была ли здесь Эллен, как он сперва решил? Или она оставила гребни в другом месте — на яхте, в Мексике? И зачем было дарить их Мишель? Неужели это дикое совпадение? А может, западня? Случайно подняв глаза, он увидел, что Фрэнк и один из самоанцев складывают в грузовичок какие-то ящики. Затем они направились к берегу, и Айк решил пойти за ними. Он перестал мести и оглянулся, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Облокотившись на чугунную решетку, на балконе стоял Майло. Заметив, что Айк смотрит на него, он поднял руку. Айк ответил на приветствие и вновь заработал метлой возле выбеленной солнцем стены, увитой плющом, таким старым, что листья у него совсем потемнели, а стебли были толстые, как древесные ветви.

Покончив с уборкой, он прошел в кабинет Майло и нашел там оставленную для него одежду: белую рубашку с рюшами, черные брюки, носки и туфли. Приняв душ, Айк оделся. Все вещи ему на диво подошли, да и вообще такой красивой одежды у него еще никогда не было.

Он стоял у окна и смотрел, как солнце спускается в океан. Оно быстро катилось по небу алым шаром и понемногу меняло форму, мельчало и каплями стекало в море. Закат всегда его завораживал. Айк смотрел не отрываясь, пока в дверь не постучали. Он надеялся, что это Мишель, но в комнату вошел Хаунд. Лежащая на подоконнике рука Айка инстинктивно сжалась в кулак.

Комнату освещало лишь тусклое красноватое зарево, похожее на цветомузыку в дешевом ресторанчике, но Хаунду, казалось, это нравится. По затянутому ковром полу он подошел к Айку.

— Здорово, да?

Он помедлил немного. Ему, похоже, хотелось, чтобы Айк еще раз взглянул на багровеющие в закатном свете деревья, море и кроваво-красную полоску, оставшуюся от солнца. Тот так и сделал. Хаунд продолжал:

— Когда мы с Престоном учились в старших классах, бывало, тайком наведывались сюда и ловили волны. Я первый открыл это место. Ты бы видел лицо Престона, когда он приехал сюда в первый раз! Мы разбили лагерь на холмах, почти на том самом месте, где вы с ним бросили свои доски. — Хаунд сделал паузу. Айк молчал, глядя на догорающий закат. — Мы часто сидели там и разговаривали о местах, куда хотели бы поехать, о том, как, наверное, здорово иметь такое ранчо. Что еще надо от жизни, верно?

Айк вспомнил, как впервые приехал на ранчо и увидел пустынный пляж. Он чувствовал то же самое.

— С Майло мы познакомились довольно быстро, — продолжал Хаунд. — Я расскажу тебе, как все вышло. У нас с Престоном был наготове план отступления. Мы нашли расщелину в холме. Она начиналась у того места, где мы серфачили, и шла почти по прямой до самых ворот и маленькой дорожки, по которой ездили ковбои. Там все заросло кустарником и шалфеем, но мы привезли мачете и прорубили тропку, а возле пляжа оставили все как было, чтобы ковбои не догадались.

Айк снова вспомнил прижавшегося к земле Престона и его вопрос, сумеет ли Айк сам найти грузовик.

— Там ты и прошел той ночью.

Хаунд кивнул.

— Сработало превосходно. Но я не рассказал, как мы встретили Майло. В тот день был сильный ветер и волны метров по пять. Мы были в воде и увидели на холме ковбоев. Они смотрели на нас, потом залезли в грузовик и начали спускаться. Мы не знали, что делать. Вообще-то дорога с холма довольно длинная и непростая, и мы решили, что успеем взять парочку волн, а потом скоренько вернуться и укрыться в лощине. Но вышло так, что взять волны было сложно. Они были огромные. Этакие горы!

Он помолчал, словно припоминая те волны. Айк представил Хаунда и Престона такими, какими они были на фотографии.

— Престон всегда был немного лучше меня, — снова заговорил Хаунд. — Тогда мне не нравилось это признавать, но так было. Вот и в тот день тоже. Он взял такую волну, что я глазам поверить не мог. К ним было трудно даже подобраться — слишком крутые. Приходилось, что называется, когтями цепляться. Но Престон справился. Внезапно я увидел его голову над самым гребнем и понял: у него получилось. Времени было в обрез, и я решился. До сих пор не знаю, можно ли вообще было взять ту волну, но я таки рискнул. — Хаунд даже содрогнулся, вспомнив свою попытку. — Может, мне просто не хватило воздуха, но, так или иначе, выплыть было очень трудно, и на это ушло много времени. Когда я вылез из воды, пикап был уже на пляже и меня поджидало трое ковбоев. У одного был топор. Мне еще не доводилось встречаться на ранчо с охранниками, но я не раз слышал рассказы о том, как они отнимают доски… Да еще по шее надают. Я так устал, что еле-еле выбрался на берег. Престона не было видно, и я подумал, что он ушел в лощину и мне теперь придется туго. Помню, как пытался подняться, а тот урод с топором толкнул меня на песок и двинул в скулу своим сапожищем. И тут появился Прес. Он, оказывается, добежал до грузовика, бросил доску и вернулся обратно с монтировкой.

Хаунд хмыкнул, а у Айка появилось ощущение, что это один из тех редких моментов, когда Борзой не вешает ему лапшу на уши, не играет в кошки-мышки, а просто рассказывает. В такие моменты в нем было даже что-то привлекательное. За коварством и лицемерием проступали черты того паренька, закадычного приятеля Престона.

— Он тогда не был таким громилой-неандертальцем, как теперь, — продолжал Хаунд, — но уже был высокий и сложен как молотобоец. Он дал тому парню с топором монтировкой по башке. Мне даже показалось, что он его прикончил. Ну, до этого-то не дошло, но двум другим сразу расхотелось иметь с нами дело. Я вырвал у одного из них дубинку, и вдвоем мы прогнали их с пляжа. Потом залезли в их же собственный пикап и поехали оттуда прочь. Когда мы добрались до ворот, там уже стоял этакий коренастый мужик в тенниске и целил в нас из двустволки, а за спиной у него было еще с полдюжины ковбоев. Вот так и произошло знакомство с Майло Траксом. Забавно, но, как выяснилось, мы произвели на него впечатление. Он наблюдал всю сцену в полевой бинокль. Впервые его ребята так позорно ретировались. А еще ему не приходилось видеть, чтобы вот так запросто брали пятиметровую волну. Он пригласил нас в дом, в самое свое логово, старик. Вот сюда. В эту комнату. Мы сидели здесь, смотрели сверху на океан и курили сначала наше с Престоном зелье, а потом то, чем угостил Майло. — Хаунд помолчал и взял стакан со спиртным. — И так, слово за слово, слово за слово… В общем, когда мы вечером уехали с ранчо, у нас в карманах были собственные ключи. Собственные ключи, Айк! Мы были на седьмом небе!