— Кого?

— Ну ты сам-то посмотри внимательно на эту фотографию. Неужели не узнаешь? — пристала я к Мельникову.

— Да вроде бы нет…

А для меня все сразу встало на свои места. Значит, Быстряков и есть Воронежский. Каково! А я-то голову ломала.

— Мне пора, — сказала я.

— Таня, я тебя не отпущу, — серьезно сказал Андрей. — Это просто глупо. Зачем так рисковать? И почему ты ничего не хочешь рассказать мне?

— Я все тебе расскажу, но только позже. Это мое дело. Особенно сейчас, когда я узнала, кто такой Воронежский. Я сама должна разобраться. Ты не волнуйся, мне ничего не грозит. Он же думает, что убил меня.

Я резко встала и быстро, чтобы Мельников не успел ничего предпринять, вышла из его кабинета. В конце концов, мы не первый год знакомы, и Андрей прекрасно знает, что если я уперлась, то спорить со мной бесполезно.

На улице я села в «шестерку» и достала сигарету. На экране маленького приборчика мигал огонек. Это он. И сейчас я его найду. Вот только сначала перекурю.

И только потушив окурок, я нажала на педаль. Минут через тридцать, свернув на очередную улицу, я увидела машину Быстрякова. Или мне теперь называть его Воронежским? Я припарковалась подальше, чтобы он не заметил известную ему машину, и принялась ждать. Странно, что ничего не слышно в наушнике. Значит, Олег молчит. Да, вон он сидит в машине. Ждет кого-то.

Подъехали две черные иномарки. Быстряков вышел из своей и пересел в чужую машину.

— Ну, что вы нам скажете? — услышала я сквозь какой-то шум. Да, связь сегодня не ахти.

— У меня все готово. Я хотел бы закончить дело прямо сегодня, — голос принадлежал Быстрякову, но сильно изменился.

— Отлично. Давайте встретимся вечером на набережной. Привозите. Около стройки в одиннадцать. Сумма прежняя?

— Да. До встречи.

Быстряков вышел из черной иномарки, сел в свою машину и тронулся с места.

Значит, ты, Олег, или как там тебя, вечером собираешься продать вазу? Ладно, потерпим до вечера. Я знаю место встречи, поэтому сейчас с чистой совестью могу отправиться поесть. Хороший обед еще никогда никому не мешал.

Я тоже нажала на газ. Свернула на проспект Мира и остановилась около кафе. Торопиться мне было некуда, и я спокойно и с удовольствием перекусила. Затем без всякой опаски поехала к себе домой. Приняла душ и переоделась.

Настроение, несмотря на то что все, казалось бы, подходит к концу, было не очень. Я достала кости и решила погадать еще разочек. Просто так.

Три двенадцатигранника упали на журнальный столик с легким стуком. Я посмотрела на результат. 33+19+8. «Вас ожидает чья-то ранняя смерть».

Надеюсь, что не моя собственная. Впрочем, смертей уже достаточно. А может, косточки смерть в переносном смысле имеют в виду? Я посмотрела на часы и стала одеваться. Гадальные кости так и остались лежать на столике в том положении, в котором выпали.

Но перед выходом из дома я решила позвонить своей клиентке.

— Наташа, наше дело, кажется, близко к завершению. Завтра утром я к тебе приеду и все расскажу.

— Хорошо. Спасибо, Таня. Но ты хоть можешь сейчас назвать мне имя убийцы? — попросила девушка.

— Глеба убил Олег Быстряков. Устроитель выставки.

На том конце провода повисло молчание.

— Ты слышишь меня? — Я заволновалась.

— Да. Я слышу. — Наташа хлюпала носом.

— Все. До завтра.

Сев в «шестерку», я вспомнила о своей любимой «девяточке». Надо будет заняться ею всерьез, как только получу гонорар. Мне и Гольдфельд добавил, так что хватит и останется еще.

На встречу Олега с покупателями я приехала заранее. Машину поставила в одном из дворов, а сама невидимой тенью проскользнула на стройку. Спрятаться здесь было где. Подслушивающий аппарат я взяла с собой.

Примерно через полчаса подъехала машина Быстрякова-Воронежского. Затем снова две иномарки. Олег вышел, держа в руках сверток. Из иномарок вышли сразу трое. Они подошли к Олегу.

— Показывайте.

Я видела, как Быстряков развернул тряпку и подал им вазу. Какой-то старичок в очках стал ее рассматривать, ему светили фонариком. Потом он обратился к высокому мужчине в черном костюме и предложил ему его отойти в сторону.

О чем они говорили, я не могла слышать, потому что «жучок» был только на Быстрякове. Но о сути их беседы я вполне догадывалась: скорее всего старик говорил о том, что ваза — подделка.

Наконец отходившие присоединились к основной группе.

— Это не та ваза, — сказал тип в костюме.

— Да как не та? Не может быть! — возмутился Быстряков-Воронежский. — Я сам смотрел. Это она.

— А я говорю вам, что ваза ненастоящая. Нехорошо. Очень нехорошо обманывать. Мы думали, вы серьезный и деловой человек, а вы хотели нас кинуть.

— Похоже, это вы хотите меня кинуть! — заорал Олег. — Надуть решили, чтобы денег не платить! Но у вас ничего не выйдет! Я таким путем ее добывал, что вам и не снилось!

— Это ваши проблемы. Но ваза, которую вы привезли, — копия. Хорошая копия, но нам она не нужна. — Мужчины отвернулись и двинулись к своим иномаркам.

— Вы не можете так поступить! — закричал Быстряков. — Я все про вас знаю!

Тип в костюме повернулся. Олег дико рассмеялся, а потом заговорил быстро-быстро:

— Хорошо, я отдам ее вам дешевле. Представляю, сколько вы на ней наварите, но я согласен сбавить штуку. Ну, решайте. Идиоты!

Похоже, у него началась истерика.

— Эта ваза — подделка, — спокойно повторил главный и еле заметно мотнул головой совсем молодому парню в черных очках.

Мужчины пошли по машинам. А парень достал пистолет и выстрелил в Олега. Тот упал. В наушниках я услышала тихий стон и выдох.

Иномарки укатили. Сверток остался лежать на капоте машины Быстрякова. Я выждала несколько минут, потом подошла и забрала копию. Отдам Ивану Федоровичу.

Взгляд мой упал на тело, лежащее на асфальте. Ну что, Олег? Тебя тоже убили. Вот так. Последовал за своими жертвами. Жаль только, что ты никогда не узнаешь, что я осталась жива.