336-я дивизия, которой хладнокровно и эффективно командовал генерал-лейтенант Лухт, испытывала серьезный недостаток в вооружении. Многих неудач можно было бы избежать, если бы дивизия располагала большим количеством противотанковых пушек. В этом отношении области наша организация оказалась не на высоте.

Обе стороны бросали в бой только что сформированные и плохо оснащенные части. В немецкой армии таковыми являлись авиаполевые дивизии. Как правило, буквально через несколько дней боев они теряли боеспособность; несмотря на хорошее оснащение, подготовка их оставляла желать лучшего, к тому же у них не было опытных командиров. Эти дивизии были детищем Германа Геринга; их создание было совершенно необоснованно – и их личный состав платил своими жизнями за этот абсурд.

В русской армии экипажи танков, особенно в механизированных корпусах, вряд ли проходили хоть какую-то подготовку. Это обстоятельство стало одной из весомых причин нашей победы 19 декабря.

Я почти не упоминал выше об артиллерии, которая в этих в высшей степени высокоманевренных и переменчивых боевых действиях не играла сколько-нибудь крупную роль. Но в ночное время артиллерия часто использовалась для ведения огня по районам расположения войск противника. Эффективность такой тактики нам почти неизвестна, но, судя по тому, что русские были вынуждены искать укрытия во время сильных морозов в деревнях, можно предположить, что соответствующие результаты были достигнуты.

Бои на реке Чир были выиграны благодаря в том числе и методам, которые использовало командование 5-й танковой армии русских. Оно бросало в бой танковые корпуса один за другим без какой-либо координации по времени их атак и без взаимодействия между многочисленными пехотными дивизиями. Это позволило 11-й танковой дивизии наносить удары по очереди то по одному, то по другому корпусу до тех пор, пока ударная сила 5-й танковой армии не ослабела до такой степени, что 11-я дивизия смогла отойти и начать подобные действия против другой русской танковой армии».

В заключение этой главы я хотел бы привести свои первые впечатления о тактике русских. Эти впечатления, сложившиеся у меня в ходе боев на реке Чир, впоследствии неоднократно подтверждались.

Практически каждому наступлению русских предшествовало «просачивание» через линию фронта небольших подразделений и отдельных бойцов. В этом виде боевых действий русские не имели себе равных. Как бы внимательно ни велось наблюдение на переднем крае, прямо в центре наших позиций внезапно оказывались русские, причем никто не знал, каким образом они проникли туда. Они появлялись в самых неожиданных местах, подобраться к которым было невообразимо трудно, и тут же окапывались. Правда, для одиночных солдат было не так уж трудно проникнуть в наше расположение, поскольку живой силы наших на позициях было немного, а опорные пункты находились на большом расстоянии друг от друга. Удивляло то, что, несмотря на полную боевую готовность и на ведущееся всю ночь наблюдение за передним краем, утром мы могли обнаружить целые подразделения русских, вместе с вооружением и боеприпасами, и хорошо при этом окопавшиеся. Такое просачивание осуществлялось с необычайным искусством, совершенно беззвучно, без единого выстрела. Подобный прием применялся русскими во множестве случаев, неизменно принося им значительный успех. Против таких действий существует единственное средство: создать глубокоэшелонированную оборону, занять ее войсками и постоянно патрулировать бдительными дозорными, а также, самое главное, иметь местные резервы, готовые по первому же сигналу вступить в бой и отбросить противника.

Другой характерной для русских особенностью является создание плацдармов, везде и в любое время, как базы для последующего наступления. Плацдармы в руках русских всегда представляли самую серьезную опасность. Большой ошибкой было откладывать их ликвидацию. Русские плацдармы, сколь бы малы и безвредны они ни казались, могут за очень короткое время превращаться в мощные очаги сопротивления, а затем в несокрушимые крепости. Русский плацдарм, вечером занятый ротой солдат, на следующее утро наверняка будет удерживаться уже целым полком, а за следующую ночь превратится в крепость, располагающую тяжелым вооружением и всем необходимым, чтобы стать совершенно неприступной. Никакой огонь артиллерии, сколь бы интенсивен и плотен он бы ни был, никогда не заставит русских оставить плацдарм, созданный за ночь. Вопрос может решить только хорошо спланированное наступление. Этот русский принцип иметь «плацдармы повсюду» представляет очень серьезную опасность, и его нельзя недооценивать. И снова остается единственное надежное средство: если русские создают плацдарм или передовую позицию – нужно атаковать, атаковать немедленно и мощно. Промедление всегда смерти подобно. Промедление на час может привести к неудаче любой атаки, промедление на несколько часов непременно приведет к неудаче, промедление на сутки почти наверняка чревато крупной катастрофой. Даже если в вашем распоряжении имеется всего один взвод пехотинцев или один-единственный танк – атакуйте! Атакуйте, пока русские еще не зарылись в землю, пока они еще видны и уязвимы, пока у них еще не было времени организовать оборону, пока они еще не располагают тяжелым оружием. Через несколько часов будет уже поздно. Задержка ведет к поражению, решительные, энергичные и немедленные действия – к успеху.

Тактика русских представляет собой причудливую смесь; при всем их умении просачиваться в расположение противника и окапываться негибкость русских атак стала у нас почти нарицательной. (Хотя в некоторых случаях действия русских танковых формирований были бросающимися в глаза исключениями.) Упорное повторение атак на одном и том же участке, негибкость в действиях артиллерии, неудачный выбор участка местности для атаки – все это свидетельствовало об отсутствии творчества и неумении реагировать. Наша служба радиоперехвата множество раз слышала один и тот же отчаянный вопрос: «Что нам теперь делать?» Лишь немногие командиры среднего звена проявляли самостоятельность в решениях, оказываясь в нестандартной ситуации. Во многих случаях успешная атака противника, прорыв или окружение не приносили пользы просто потому, что никто из командования об этом не знал.

Но в этой всеобщей неповоротливости было и одно исключение: быстрая и частая смена войск на переднем крае. Как только дивизия несла тяжелые потери, ночью она отводилась в тыл, а спустя несколько дней появлялась снова, пополненная и отдохнувшая, на каком-нибудь другом участке.

Вот поэтому война с русскими так напоминала классическое сражение Геркулеса с гидрой.

Пока по обоим берегам Дона шли тяжелые танковые сражения, положение 6-й армии Паулюса становилось все более отчаянным. Слишком многое было поставлено на карту в этом районе между Волгой и Доном, и русские прекрасно понимали это. Запрет Гитлера на любые попытки прорыва кольца окружения был крайне необдуманным, если учесть, какие силы были окружены. На Сталинград наступала не просто обычная армия; 6-я армия представляла собой ударную силу вермахта, в ней была воплощена сама идея наступательной войны. А теперь в сталинградском кольце оказались следующие части: