Надя вдруг догадалась, что Джейк не просто так стал жить в этом доме. Он знал, что Мань Синмей ни за что не согласиться переехать сюда, так что для Джейка это был отличный способ сбежать подальше от матери.

— Вызови мне такси, — снова попросила Надя.

— Ты злишься?

— Нет. Я немного в шоке от того, что меня назвали шлюхой, — усмехнулась она, — но это всего лишь слово, которое не имеет со мной ничего общего.

— Прости.

— Всё нормально.

— Правда?

— Да, — Надя чмокнула его в щеку.

— Не обращай внимания на мою мать. Она всегда жалит как змея.

Надя пожала плечами. Пусть Джейк сам разбирается со своей матерью, ей не хотелось принимать в этом участия, не хотелось выслушивать дальнейшие оскорбления. Надя знала, останься она, и вся эта история может вылиться в настоящий скандал, потому что молчать, когда ее поливают грязью, она не умела. Но и ругаться с матерью Джейка ей тоже не хотелось.

Когда он проводил её до подъехавшего такси, Надя сказала:

— Поговори с мамой, но постарайся не ссориться с ней.

— Ты просишь о невозможном, — горько усмехнулся Джейк. — Я заеду за тобой сегодня вечером, поужинаем вместе, хорошо?

— Завтра, давай завтра.

— Надия…

— Правда, мне нужно привести мысли в порядок, а тебе побыть с матерью.

Она поцеловала его на прощанье, но в их поцелуе было больше горечи, чем любви. Когда Надя села в такси и оглянулась назад, то увидела за спиной Джейка стоящую в дверях Мань Синмей. Она смотрела вслед отъезжающей машине, прищурив раскосые глаза, в которых читалась такая ненависть, что Надя непроизвольно содрогнулась. Такого человека лучше не иметь среди своих врагов.

Джейк прошел мимо матери и отправился прямиком к журнальному столику, где стояла початая бутылка вина, которую они с Надей открыли вчера вечером. Налив в бокал до краев, он в два глотка осушил его, поморщившись. Ему вовсе не хотелось напиваться, но это был единственный способ хоть как-то выдержать присутствие Мань Синмей. Тем более, он знал, что Мань Синмей это взбесит ещё больше. А сейчас ему хотелось именно этого. Пусть бесится, потому что внутри он тоже кипел. Мать перешла все границы.

— Пьёшь с утра, — усмехнулась Мань Синмей за его спиной.

— Какого черта ты приперлась сюда? — огрызнулся Джейк.

— Следи за языком.

Она отправилась прямиком на кухню. Джейк нехотя последовал за ней. Мань Синмей разлила по чашкам свежесваренный кофе, хотя он знал, что она к своему и не притронется, потому что терпеть не могла его вкуса.

— Тебе с сахаром? — непринужденно спросила она.

— Нет, — Джейк взял чашку и сделал глоток обжигающего напитка.

Кофе был крепким и горьким — то, что нужно, чтобы заглушить вкус вина.

— Ма, я не собираюсь вести с тобой светские беседы как ни в чем не бывало. Ты вваливаешься в мой дом без предупреждения, оскорбляешь мою девушку, а теперь стоишь тут, делая вид, что ничего не произошло. Это низко даже для тебя.

— Твою девушку?

— Да, мою девушку. Её зовут Надия.

— Хочешь сказать, что она нечто большее, чем очередная шлюха?

— Она не шлюха, — Джейк снова начал закипать. — Запомни это и прекрати её оскорблять, потому что я не собираюсь это выслушивать.

— Значит, мой сын наконец-то созрел для серьезных отношений? — усмехнулась Мань Синмей.

— Именно.

— Может, ты ещё и женишься на ней?

— Я об этом ещё не думал, но спасибо за идею.

— Ты не посмеешь!

— Не посмею? — его бровь поползла вверх, как бы насмехаясь над словами матери.

— Жениться на иностранке? — Мань Синмей взвизгнула. — Ты можешь спать с ней, встречаться, как ты говоришь, можешь, даже влюбляться, пока тебе не надоест. Но на этом все.

— Мне не нужно твоё разрешение или одобрение.

— Жениться ты на ней не посмеешь, — продолжала Мань Синмей, как будто не слыша слов сына. — Ты женишься только на той девушке, которую одобрю я.

— Неужели? Ты сама-то в это веришь?

— Верю. Только попробуй пойти мне наперекор и…

— И что?

— Я лишу тебя всего, — Мань Синмей обвела рукой окружающую обстановку. — Не дам ни копейки. Ты останешься без денег, без работы, без красивых машин. Вот тогда посмотрим, надолго ли хватит любви этой твоей Надии.

— Ты думаешь, что она со мной из-за денег? Что она не может просто полюбить меня?

— Полюбить! — Мань Синмей откинула голову, театрально рассмеявшись. — Я видела шубку на ее плечах. Не думаю, что она купила её сама. Что ещё ты ей дарил? Шмотки? Побрякушки? Когда я лишу тебя денег, вот тогда посмотрим, как она тебя будет любить.

— Попробуй, — просто пожал он плечами.

Джейк не собирался доказывать матери, что не одаривал Надю подарками, что она единственная за всю его тридцатилетнюю жизнь женщина, которая увидела прежде всего его, Джейка, а не туго набитый кошелёк и дорогие машины.

— Не будь дураком, сын. Эта иностранка хитра, этого у неё не отнять. Видимо, ей удалось убедить тебя, что она не нуждается в твоих деньгах. Но неужели ты действительно веришь, что она полюбила бы тебя, не будь у тебя всего этого?

— Почему ты думаешь, что женщина не может меня полюбить? Почему ты так уверена, что всем нужны только деньги?

— Полюбить? Тебя? — в голосе Мань Синмей слышалось такое презрение, что Джейк дернулся, как от пощечины. — Не строй иллюзий. Что ты из себя представляешь, сын? Ты же ни на что не способен, как и твой папаша. Не будь меня, ты бы прозябал в каком-нибудь третьеразрядном офисе.

— Может, и так. Зато я был бы счастлив, — отрезал он.

— А сейчас ты несчастен? Ты, у которого есть всё, о чем другие даже и мечтать не смеют?!

Джейк внимательно посмотрел на мать. Он больше не злился на неё. Он вдруг понял, что его мать была глубоко несчастной женщиной, не способной ни на любовь, ни на тепло.

— Ма, мне тебя искренне жаль, — горько улыбнулся он.

— Жаль? — непонимающе уставилась она на него.

— Да. Ты всю жизнь работала, приумножала свои богатства,