столицу войска, а с моря нацелил на Квартал корабли. И приказал хватать всех, кто попробует вырваться.

А сопротивляться будут – убивать без жалости.

И солдаты пошли через Квартал.

Женщин и детей, правда, старались не трогать. Ну, разве что юбку кому из баб задрать, но и то командир за такое взгреть может. Так что сильно не связывались.

Да и его величество распорядился – найти Осьминога. Ему лично предоставить живым.

Остальных… по ситуации. Попадутся – допросить. Разобраться, потом задержать до выяснения.

Над Грязным кварталом повисли стон и вой.

* * *

Осьминог долгих сборов не любил.

Роскошь, конечно, жаль, ну да ладно, денег у него хватает, на бобах не останется. Прихватить кое-какие документы из тайника – и в потайной ход.

Его люди?

Какие еще «его люди»? Это не люди, это мразь помоечная, отребье и гнилье! Плесень перемойная, он таких где хочешь нагребет…

Так что мужчина помчался за документами, открыл тайник… и получил по голове так, что в него же носом и влетел. Трое самых-самых приближенных к нему «придворных» даже и совещаться на этот счет не стали.

Сгребли все из тайника, запихнули в мешок, связали своего бывшего предводителя – так, для верности, – и потащили все это комплектом. К солдатам.

Не прогадали.

Капитан, которому под ноги бросили тушку и мешок с бумагами, великодушно отвернулся и принялся усиленно смотреть в другую сторону. Так что приближенные ушли. И потом вернулись в Грязный квартал, чтобы поделить осьминогово добро и наследство. Но это уже совсем другая история…

А самого Осьминога доставили в королевские пыточные, где и изготовили его согласно королевскому распоряжению.

Людоедством Филиппо Третий не страдал, но миловать всякую нечисть тоже не собирался. Вот еще не хватало!

Назвался груздем – полезай в кузов. Назвался Осьминогом – на жаровню. Все закономерно.

Только вот что мог сказать Осьминог?

Эданна или дана, это уж точно. Лилиями от нее воняло, хоть плачь. Голос красивый, но, похоже, она его меняла.

Деньгами отдала, не побрякушками, а на деньгах никаких меток не было. В обычном кошеле, таких – на рынке у любой бабки сорок штук на дарий купить, холщовый, дешевый, даже без вышивки.

Он, конечно, подозревал, что это эданна Франческа. Но лица не видел, только по родинке догадался. А родинка… нет, не доказательство.

И ее рассказ про эданну Сусанну – тоже. Весь двор про ее замужество знал.

А так – никаких улик, кроме догадок.

Больше от него ничего и не добились. Хотя докапывались до сути. И остатками Осьминога даже неприхотливые крысы побрезговали. Настолько изуродованное мясо и они сожрать были не готовы.

Лилии?

К сожалению, Филиппо Третий не смог привязать сюда любовницу сына. Он знал, что эданна Ческа обожает этот тяжелый и душный аромат. Понимал, что ей выгодна смерть Адриенны, именно что от несчастного случая.

Но больше-то доказательств нет! Аргумент «кому оно еще нужно»? Нет, только не для сына, который влюблен по уши.

Увы, Филиппо Третий чувствовал себя последнее время не слишком хорошо и постепенно передавал дела сыну. А как тут быть, если Филиппо взбрыкнет? Упрется, пойдет в дурь…

Нет, не получится у короля удалить эту опухоль.

Но сына он предупредил. То есть рассказал, что на Адриенну покушались, и сообщил, что исполнителей взяли всех. А потом долго и со вкусом расписывал, что именно с ними сделали.

Такой тонкий намек… и его величество не сомневался – он дойдет до адресата.

* * *

Своего сына Филиппо Третий знал просто преотлично. И если бы он видел, как выразительно зеленело лицо эданны Чески, когда принц расписывал ей Осьминожьи мучения!

Ей-ей, король почувствовал бы себя отомщенным. И Адриенна, наверное, тоже.

Вместе с лишаем вполне адекватно получалось.

Ческу аж потряхивало от страха, отвращения, ненависти, а его высочество рассказывал, не особо сомневаясь, что даме это интересно. А что? Это ОН рассказывает, ценить надо! Абы кому принцы государственные секреты не выдают! Еще и добил в конце:

– Отец сказал – когда найдут заказчика, так и с ним поступят. Чтобы впредь неповадно было…

Эданна сглотнула. Представила себя во всех этих видах, и ее едва на зеркало не стошнило.

– А… не нашли?

– Пока нет. Но искать будут. И если что… впрочем, теперь точно никто не рискнет за этот заказ взяться…

Ческа сглотнула еще раз.

Ох, как-то ей паршиво стало.

Преступники за этот заказ не возьмутся. А она… она и не рискнет попробовать.

Жить ей охота. А это явно ей намек… нет, она не готова так собой рисковать! Совершенно не готова…

Пусть эта стерва пока поживет. Ческа с ней после смерти его величества разберется! А пока – потерпит! Мужа десять лет терпела, так неужели сейчас себя не смирит?

И надо подумать, может, попробовать родить ребенка от его высочества? Хоть и бастард, а все ж… королевский внук будет?

Определенно надо.

Ческа решила перестать принимать противозачаточные средства и начать активно делать малыша. Не хотелось, конечно, но хоть какая-то гарантия безопасности[12].

А пока…

– Любовь моя, хватит говорить о страшном. Прошу, обними меня, я всего лишь слабая женщина и хочу чувствовать твою силу, защиту, поддержку…

Конечно, его высочество откликнулся на призыв.

И обнял, и поцеловал, и доказал, что эданна Ческа всегда может на него рассчитывать, даже три раза доказал…

Эданна благодарила, восхищалась, и он чувствовал себя героем. А мысль о том, КТО стоит за покушением и кому это выгодно…

Мысли в его голову сегодня уже не приходили. Да и потом тоже – зачем?!

Дураку понятно, что эданна Ческа никогда бы так не поступила, она умная, она добрая, она его любит до безумия, наконец… она просто не способна ни на что подобное!

Разве можно подозревать сей образец небесной прелести?

Никогда! И ни за что!

По счастью, эданна Ческа была умнее его высочества и предупреждению вняла.

Грязный квартал был перетряхнут вдоль и поперек. А оставшиеся «короли» активно принялись делить наследство Осьминога. Даже небольшая резня случилась, но за пределы Квартала она не вышла. Но это уже совсем другая история.

Глава 8

Лоренцо

– А теперь сорок кругов! Вон те два камня поднял – и вперед!

Энцо застонал и тут же получил от Чезаре:

– Сорок мало? Сорок два!

Нового стона не последовало. Путешествие там или нет, ярмарки там или нет, обоз…

После возвращения с Девальса хоть Чезаре, хоть Леоне лютовали аки страшные звери комары. И спасения от них не было. Никакого.

– Берсеркерство, конечно, хорошо, – глубокомысленно рассуждал Чезаре, наблюдая, как его подопечный делает по сто отжиманий. – Но если силенок маловато… вот на корабле не испугались бы пираты, так тебя бы и добили. А было б сил побольше, ты бы их перебил.

Энцо молча сопел.

Он уже попробовал сказать, что он всех спас. Ну и…

Мало ста отжиманий?

Двести будет!

И ведь никто, никто не вступится! Дядя Паскуале? Он еще и подначивает! Как и дядя Фредо! Еще и смеются, мол, на охране сэкономим…