— Что именно сказал тот, кто, как ты говоришь, хотел выхватить у тебя сумку?

— Я вижу, ты все равно не заткнешься, пока я тебе не скажу. Ну, он сказал что-то насчет того…

— Чтобы ты не лезла не в свое дело и убиралась из города?

— Ну, первая часть верна, только… — Она прищурилась:

— А ты откуда это знаешь?

Грифф повернул ее лицом к стене, где красным маркером были выведены эти слова.

— Похоже, он хотел, чтобы до тебя это обязательно дошло.

— Он в слове «лезь» вместо «з» написал «с». Он не только грубиян, но еще и невежда. И окажись я здесь на пять минут раньше, поймала бы его с поличным.

У Гриффа все внутри опустилось.

— Или бы он тебя поймал. Твое положение не улучшается, Шарлотта.

— Да, я вижу. Ведь ты все еще здесь, рядом, никак не отлипнешь.

— Почему бы тебе не уехать куда-нибудь отдохнуть на несколько месяцев?

— Почему бы мне не отправиться в дальнюю прогулку с ближнего пирса?

Грифф поднял с пола кресло, Шарлотта — настольную лампу.

— Я думаю, он окончательно погубил мою кофеварку. — Она поставила ее на полку.

— Скажи ты боишься его?

— Нет. Злюсь — да. Еще как. Кто бы ни был этот человек, он мне изгадил жизнь на долгие годы, а такое не забывается. — Она пристально посмотрела на Гриффа. — Если только этот человек действительно убийца, а не пытается по каким-то причинам просто запугать меня. Затем, например, чтобы я продала свою долю отеля по дешевке и сбежала. Ты не знаешь, кто бы это мог быть? У тебя нет никого на примете? Такого, кто был бы способен на любую ложь и любую низость? Ты находился рядом, когда на меня напали. Выходит, это ты мог нанять этого подонка. Все сходится за исключением орфографической ошибки.

— Неужели ты считаешь меня способным на такую низость?

Шарлотта смотрела на него с кривой усмешкой.

— Ты был готов опуститься до того, чтобы жениться на мне на Бермудах, дорогой мой.

— Да, я хотел на тебе жениться, черт возьми. И до сих пор хочу. Будет что рассказать нашим внукам.

— Нашим внукам? Нашим с тобой? — Шарлотта потянула себя за воротник блузки. Она задыхалась. — Вон, — сдавленно проговорила она, указав ему пальцем на дверь.

Грифф уселся на диван, закинул ногу за ногу и откинулся на спинку.

— Я остаюсь, моя сладкая.

— Я вызову полицию.

— Я там всех знаю.

Шарлотта нависла над ним. Она старалась придать себе вид решительный и непреклонный. Но у нее это плохо получалось. Скорее, она выглядела усталой и потерянной.

— Ты хоть представляешь, как у меня все в жизни смешалось и запуталось? Можно сказать, у меня и жизни-то нет, вернее, у меня слишком много жизней. Шарлотта Дешон, Джейден Карсуэлл, и очень многим здесь совсем не нравится ни та, ни другая моя ипостась. Твоей матери, тебе, моим бабке с дедом, убийце и многим, многим другим. Любой, в том числе и ты, могли бы сделать то, что мы здесь видим. А теперь уходи. Я хочу остаться одна и подумать.

— Я обидел тебя и очень сожалею об этом. Но к погрому в офисе я никакого отношения не имею, и мы с тобой оба это знаем. — Он выпрямился, не вставая с дивана, схватил ее за пояс джинсов и потянул на себя. Шарлотта вскрикнула, попыталась удержать равновесие, но ей это не удалось, и она приземлилась прямо на Гриффа, тело к телу, губы к губам. Губы особенно сильно искушали, и он ее поцеловал. Тело тоже искушало, но на нем было слишком много одежды. Шарлотта попыталась было протестовать, но все кончилось тем, что она ответила на поцелуй, заставив Гриффа улыбнуться. После такой ночи улыбка была так кстати…

Она прижалась лбом к его лбу.

— Мне надо было дать тебе пощечину.

— Мы оба слишком устали, чтобы драться. — Он крепко обнял ее. — Кто-то охотится за тобой, и ты должна быть осторожной, потому что я очень за тебя боюсь.

— Я сейчас даже думать об этом не могу, у меня для этого не хватает свободных серых клеточек. Мне нужно выяснить то, что возможно, о своем прошлом, может, тогда все станет понятным. Но Отис мертв, мои родители мертвы, а Эр-Эл смотрит на меня как на маленькую девочку. Никому ни черта не известно.

— Знаешь, я предлагаю позавтракать нам с тобой утромтвоими бабушкой и дедушкой. Они остановились в отеле в номере… — Грифф вдруг понял, что Шарлотта спит, прижавшись лбом к его лбу. Она дышала тихо и ровно. Он снова поцеловал ее, на сей раз лишь прикоснувшись губами к ее губам. Она спала, тесно прижавшись к нему. Именно так, как ему нравилось.

— Спокойной ночи, красавица.

— Спокойной ночи, — сквозь сон пробормотала Шарлотта.

Грифф подвинулся, повернулся на бок, прижавшись спиной к спинке дивана и увлекая за собой Шарлотту. Свет все еще горел, все вокруг было разгромлено, но они с Шарлоттой снова были вместе, и это было самым важным. Грифф поцеловал ее волосы, обещая себе, что сделает все, чтобы с ней ничего плохого не случилось. Он любил ее и должен был заставить ее осознать это. С этой мыслью Грифф провалился в сон и спал до тех пор, пока солнце не разбудило его.

Он повернул голову, спасаясь от слепящего луча, открыл глаза и встретился взглядом с Шарлоттой, но только она не спала рядом, а сидела на стуле, и в ее широко открытых глазах, устремленных на него, была тревога.

— Господи, что на этот раз? — Грифф сел. — Если это утро станет продолжением вчерашней ночи, мне придется надеть броню.

— Я позвонила им. Через пятнадцать минут я завтракаю со своими бабкой и дедом. Мне надо было бы душ принять и переодеться, но я боюсь растерять всю свою решимость. Хочешь, пойдем со мной? Это ведь твой отель. А там может случиться кровопролитие.

— Это наш отель, и ты можешь проливать там все, что пожелаешь. Мою кровь, к примеру.

— Да, но только их я ненавижу еще больше, чем тебя. Так хочешь пойти со мной? И как меня угораздило заиметь таких вот родственничков? А еще говорят, что внуков любят даже больше, чем детей? Охают над ними, ахают. «Как ты выросла, детка» и прочее дерьмо. — Шарлотта нахмурилась. — Ерунда. Да я бы и не хотела это слушать. Но идти все равно надо. Они — мои единственные родственники, единственное звено, связывающее меня с Эйди и Уильямом, и только они могут рассказать мне о моих родителях и о том, что произошло.

Грифф встал.

— Договорились. Я пойду с тобой, а ты соглашаешься переехать ко мне в отель.

— У меня глубочайший кризис, а у тебя хватает совести со мной торговаться? Любой ценой готов получить то, что хочешь. И у тебя это очень хорошо получается.

— Я делаю это ради тебя. Если бы я думал о себе, то предлагал бы общую постель. Так что это не принуждение, а скорее благое побуждение, Оглянись вокруг, Шарлотта. Жить здесь нельзя. Ты даже кофе тут сварить не можешь.