Я не успела ее поблагодарить, потому что она тут же растворилась – на это раз окончательно.

Прокричав «Спасибо!» в темный чердак, я поспешила к себе, ошеломленная до невозможности.

Этой ночью я добровольно отказалась от сна – слишком велико было нетерпение изучить найденные на чердаке книги.

Напрасно Занта пыталась заманить меня в постель. Альфина мяукала и терлась о ноги, а потом рассвирепела, обиженно куснула меня за лодыжку и смирилась. Устроилась на коврике перед камином, развалилась и заснула. И даже похрапывала во сне.

Я же заварила кувшин крепкого кофе и расположилась за столом...

Шли часы, воск на свечах оплывал, а я лихорадочно переворачивала страницы, хваталась то за перо, чтобы оставить заметку, то за увеличительное стекло, чтобы подробнее изучить древоядицу.

Когда голова распухла, словно набитая мокрой ватой, а челюсти заболели от зевоты, я поплелась в спальню и рухнула на кровать не раздеваясь. Проваливаясь в сон, почувствовала, как на грудь улеглась тяжелая горячая Занта.

Разбудил меня стук в дверь. Оторвав голову от подушки, глянула на часы и всполошилась: уже десять!

Накинула шаль и спустилась по лестнице, стараясь справиться с тревогой. Теперь меня пугали неожиданные визиты. После короткой ночи голова кружилась, в висках молотило. Все казалось странным, будто я шла по чужому, незнакомому дому, где за каждым углом поджидала опасность. Мое уютное кукольное чайное королевство больше не существовало; все теперь было иначе.

Мысли и образы сплелись в сонную неразбериху. Я без пяти минут осужденная. На чердаке живет привидение. Бельмор превратился в дерево. Старый Трубар проводит в своем саду странные эксперименты. Петер таит от меня секреты...

Осторожно выглянула в окошко. На крыльце стояла Алекса, веселая и растрепанная. Мир обрел привычные очертания, в голове прояснилось, тревога угомонилась.

Я незамедлительно впустила подругу.

– С приездом, – приветствовала ее, протирая глаза. – Все удачно прошло?

– Вполне! В игрушечной лавке разошлись почти все мои поделки, хозяин заказал еще дюжину механических рыцарей. А у тебя что произошло за эти два дня?

– Событий было на месяц. Пойдем в кухню, расскажу.

Я наскоро взболтала тесто. Алекса предложила заняться завтраком, пока я приведу себя в порядок и умоюсь. С некоторым сомнением я согласилась. Когда вернулась из умывальни, меня ждала тарелка подгоревших блинчиков, а Алекса яростно махала полотенцем, выгоняя чад в открытое окно.

За кувшином какао я повела рассказ. У Алексы глаза становились все шире и шире. Она не прерывала меня, лишь от потрясения шептала замысловатые ругательства.

Я сомневалась, стоит ли делиться подозрениями насчет Петера, но решила ничего не утаивать. Единственное, о чем умолчала – о приглашении комиссара на свидание.

– Петер что-то мутит, – заявила Алекса. – Я всегда говорила, что он чистоплюй и чистюля.

– Разве это плохие качества?

– Если человек помешан на чистоте, значит, он стремится скрыть грязные делишки.

– Не могу представить, чтобы Петер вел грязные делишки, – погрустнела я, потому что эта мысль уже приходила мне в голову, и она казалась предательством друга.

– Ты отдашь ему книгу об омнимагии?

– Отдам. Вреда от этого не будет, и я ему уже обещала. Все, что мне нужно, я уже узнала.

Алекса потребовала познакомить ее с призрачной старухой. Мы поднялись на чердак. Подруга заметно волновалась: она была суеверной и боялась нечисти, хоть и не признавалась в этом, а перспектива встречи с привидением кого угодно заставит нервничать.

Но старуха не показалась и на мои приветствия не откликнулась. В утренних лучах чердак выглядел еще более заброшенным и унылым, чем ночью.

– Ты уверена, что она тебе не приснилась? – скептически поинтересовалась Алекса, трогая носком ботинка книгу, в которой жил призрак.

– Не трогай, – я отвела ее в сторону. – Нет, не приснилась. Наверное, бабушка выходит только ночью, а сейчас отсыпается, или что там призраки делают, чтобы набраться сил.

– Давай тогда отправимся на Ржавый пустырь, – предложила Алекса. – Пришла пора потолковать с Тилем. Если повезет, обыщем его логово. До суда осталось не так много времени. Мне не хочется лишиться подруги.

От ее слов у меня засосало под ложечкой. В эти дни я сделала много открытий, но не коснулась решения главной загадки: кто подставил меня и заколдовал Бельмора!

– Идем, – согласилась я, и мы отправились. Занта, разумеется, увязалась следом. Я велела ей остаться дома, но она не послушалась.

Я не рассчитывала, что прогулка принесет результат. Думала, мы потратим время впустую и предпочла бы остаться дома. Мне было чем заняться, потому что ночью я увидела еще один выход, и мне хотелось двигаться в его направлении. Но нельзя пренебрегать ни одной ниточкой в расследовании – так говорил Рейн.

По дороге я торопливо излагала Алексе, что узнала вчера из книг.

– Бельмора можно вернуть к жизни. Есть способ обратить действие яда вспять.

– Ты уверена, что Бельмора обязательно нужно оживить? Пока он дубовый, он не причинит тебе зла. Сидит себе, корни пускает.

– Он может назвать преступника. Да и просто… не дело человеку вести жизнь пня.

– Уйма людей живут как пни. Хорошо, и как ты его оживишь?

– Следует изменить природу яда, заставить одревесневшие клетки переродиться. Нужно применить подходящую формулу заклинания.

– Какую именно?

– В этом и закавыка: про формулу в книге ничего нет. Только подсказки. Вот, послушай... Заклинания витамагии основаны на ласковых ободряющих модусах. Мы уговариваем, хвалим, поддерживаем. Но яд лигнифии на них не откликнется, это растение особое, с характером. Нужны заклинания иного модуса, подобного тем, что вы применяете в ферромагии. Придется приказывать, повелевать, угрожать. Но вербальная формула должна быть витамагической, потому я буду иметь дело с живой природой, не мертвым металлом!

– Это как? – озадачилась Алекса. – Будешь грозно умолять? Ласково приказывать? Хвалить, угрожая? Грубо орать комплименты? Целая магическая дипломатия, однако!

– В книге про омнимагию есть полезные советы. Но мне придется изобрести формулу самой. К счастью, теперь магия мне вновь подвластна.

– По твоим словам, Трубар занимается подобным.

– И Петер к этому стремится. Но все не то, не то! – я покачала головой. – Ни у них, ни у меня не хватит знаний. Алекса, ты можешь помочь?

– Нет. Моя стихия – металлы, а не деревья. Я не сюсюкаю с металлом, я отдаю ему приказы, как положено.