litbaza книги онлайнСказкиЧетыре сестры - Малика Ферджух

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 117
Перейти на страницу:
class="p1">– Напиши: «Надя Love».

Шарли серьезно посмотрела на него.

– Получится очень красивая татуировка. Это для Нади ты хотел проколоть бровь?

Он кивнул.

– Ее зовут Надя Интерланги. Она уже большая, из старшего класса. Папа говорит, что разница в возрасте не имеет значения.

Шарли ущипнула его за подбородок. Он наклонился и чмокнул ее в щеку. Она тут же воспользовалась случаем:

– Ты уверен, что не хочешь отпустить Ксавье-Марселя…

– Ксавье-Люсьена.

– …на свободу?

Он помотал головой. Нет. Не сейчас.

К ним бежала Дезире, разбрызгивая ногами вязкий серый песок.

– Смотрите! Головки! Улыбки!

Она нашла шесть камешков, на которых море или, может быть, случай нарисовал глазки, ротики – улыбающиеся, устрашающие, смешные и грустные лица. Гарри полюбовался немного, но Ксавье-Люсьен тянул за веревочку в сторону дома (вероятно, тоже случайно), и он поднялся по утесу в Виль-Эрве, где его ждала самая удивительная встреча.

* * *

Она случилась под Макарони, куда никто никогда не забирался, только если надо было убрать что-нибудь в стенной шкаф. Потолок в этом углу был слишком низкий, наклонный, место неосвещенное и полное пыли. Так что никто туда не наведывался, кроме Гарри, когда он бывал на каникулах в Виль-Эрве, ему там было как раз по росту, и кроме Майкрофта, которому места, где не бывает людей, подходили лучше всего.

Мальчик и крыса столкнулись там буквально нос к носу.

Майкрофт не поспешил унести ноги, как уносил их от любого из обитателей дома. По двум причинам: он знал, что ему нечего бояться такого маленького мальчика. И еще он знал, что зеленое существо у него на веревочке – это краб.

А Майкрофт, успевший на своем веку постранствовать и по утесам, и по ландам, крабов уже пробовал. Они ему нравились.

Гарри знал Майкрофта.

Об этом зверьке в семье слагали легенды. Но видел он его впервые.

Гарри сразу понял, почему красные глаза крысы устремлены на краба. Тот задергался и потянул за веревочку. Гарри встал между ними перед кипой старых журналов.

– Ты же не собираешься сожрать Ксавье-Люсьена? – пробормотал он, слишком испуганный, чтобы предъявить самому себе штраф в евро. – А?

Взять краба в руки он боялся. Однако чувствовал себя за него в ответе. Зря он не послушал Шарли. Надо было освободить его, отпустить на песок.

Крыса прыгнула как лев. Гарри отскочил в другую сторону. Он схватил газету, быстро подсунул ее под клешни и завернул краба.

Потом распахнул дверь и выбежал на улицу.

Он помчался к утесу, кубарем скатился по ступенькам на берег; развернул газету и отвязал веревочку.

Ветер свободы овеял зеленый панцирь Ксавье-Люсьена. Бочком-бочком он пустился наутек и зарылся в ямку в песке, растворившись в благодатной анонимности безымянных крабов.

– Эй! Гарришонок! – позвала Дезире в скалах. – Какого черта ты там делаешь?

– Грубое слово – евро, – пропел Гарри.

– Иди сюда! Поищем еще улыбки!

На Дезире был наконец-то законченный воротник какой-то там медицинской Екатерины из цилиндров из-под туалетной бумаги. Они с Шарли всматривались в песок. Гарри отвернулся. Он в последний раз взглянул на ямку, в которой навсегда исчез Ксавье-Люсьен. Потом поднялся по ступенькам и побежал через ланды к дому.

Прихожая была окутана легким сумраком. Гарри остановился, даже не подумав закрыть за собой дверь. Медленными шагами он прошел под лестницу.

– Майкрофт? – прошептал мальчик.

Он присел.

– Майкрофт. А я Гарри.

4

Порей за евро

Женевьева так и не решилась показать сестре счет за стирку занавесок. Когда Шарли спросила: «Сколько это стоило?», Женевьева нарочно уронила пластиковый пакет, который зашуршал на полу, обе нагнулись поднять его, и Шарли забыла свой вопрос.

После стирки они были красивые, цвета стали ярче, от них пахло паром и свежестью, жилец наверняка не останется равнодушен…

Стоя на табуретке в комнате родителей, Женевьева взяла занавеску, которую подала ей Гортензия.

– Представляешь…

Гортензия не договорила.

– Что? – спросила Женевьева, разворачивая занавеску.

– Когда их в прошлый раз стирали…

– Молчи. Я знаю.

– Мама была жива. Это она отнесла их в прачечную.

– Дай вторую, пожалуйста.

– Меня это убивает. Неживые вещи живут дольше живых людей, это меня просто убивает.

Женевьева передвинула последние кольца по карнизу.

– А меня, наоборот, утешает. Благодаря вещам живые продолжают жить.

– …

– Подумай. Дом, Макарони, сундук на втором этаже, фотографии… Это хранители наших воспоминаний.

Она спрыгнула с табуретки и встала перед сестрой. Гортензия едва сдерживала слезы. Женевьева обняла ее и поверх плеча смотрела на повешенные занавески.

– Они помолодели. Комната тоже. Хорошо, что мы всё вычистили, убрали мебель. Теперь видно солнце.

Через десять минут в гостиную вбежала Дезире, ее ботинки были перепачканы землей из парка.

– Эй! – возмутилась Гортензия. – Ты нам тут все опять испохабишь! Мы только что два часа…

– Грубое слово – евро! – раздался голос откуда-то из-под лестницы.

– А я повторяю: испохабишь! И пошел ты на хрен, сопляк, играющий в шпиона!

Гарри высунулся из-под Макарони, раскрыв рот.

– Ого, сколько грубых слов!

– Ну и что? И во-первых, какого дьявола ты забыл под лестницей?

– Не меньше десяти евро! – заключил он, едва ли не облизнувшись.

– Не отвлекай меня от темы. Дезире! – рявкнула Гортензия. – Не топчи там, где чисто!

Женевьева подошла к Дезире и ласково объяснила ей:

– Мы ждем людей по объявлению. Все должно блестеть. Постарайся…

Она осеклась, ее вдруг осенило.

– Дезире, знаешь что?

– ?..

– Ты пойдешь в огород. Нарвешь там… э-э… порея, вот. Ты знаешь, как выглядит порей?

– Конечно. У него зеленые волосы.

Гортензия засмеялась:

– В огороде много зеленых волос для маленькой парижской головки. И да, заодно… топинамбур, ты знаешь, на что эта тварь похожа?

– Грубое слово…

– Парижане ни черта не смыслят в овощах.

– Порей я знаю! – рассердилась Дезире. – Сколько его нарвать?

– Чтобы сварить много-много супа.

– ОЧЕНЬ МНОГО супа!

Девочка вышла. Гортензия повернулась.

– А ты, Гарри, вылезай из норки.

– Я играю.

– Во что?

– В колдунчики.

– Под лестницей?

– Можно играть в колдунчики где угодно.

– Сам с собой?

– С Розеттой.

В дверь позвонили. Шарли вышла из кладовой, где пыталась урезонить раскапризничавшуюся госпожу Бойлершу. Женевьева побежала открывать.

На пороге стоял мужчина, руки в карманах пальто, воротник поднят. Он (как они вскоре заметили) прочищал горло каждые двадцать две секунды и шмыгал носом остальные тридцать восемь. Гость поздоровался.

– Шарль Монтешаль. Я по объявлению.

Шарли улыбнулась незнакомцу, он не улыбнулся в ответ.

– Шарлотта Верделен. Хорошее начало весны, не правда ли? Немного прохладно, но…

– Какие у вас тут деревья?

Такого вопроса они не ожидали.

– Э-э… Сосны…

– Клены, липа, грабы и…

– Беда. А комнаты, которые вы сдаете,

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 117
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?