– Без меня сечу не начинать! – воскликнул Святослав. Резво вскочил на коня и уже на ходу распорядился: – Горицвет, Притыка, трубите сбор и ведите дружину к Миусе!

А сам, не дожидаясь, умчался вперёд вместе с гонцом и своей тьмой.

У реки князь встретился с подольским начальником и въехал с ним на высокий курган какого-то сарматского царя. Оглядев донскую сторону, Святослав велел:

– Пошли отряды вверх и вниз по реке, ищите брод. Как найдёте, попробуйте перейти…

– Княже, так они ж нас ещё в воде стрелами из сёдел выбивать начнут, да и числом их не один полк будет… – осторожно засомневался подольский полковник.

– Молодец, хорошо мыслишь! – неожиданно похвалил Святослав. – Только слушаешь плохо. Я сказал «попробуйте перейти», а не «перейдите». Хазары увидят, что вас меньше, и потому не они вас, а вы их бояться должны! Переходите осторожно, будто не решаясь, «пощекочите» им нервы полусотней стрел и – стремглав назад! Хазары, что волки, любят отбившихся от стада овец резать. Вот и заманите их, а дальше уже – наше дело!

Святослав подождал, пока подоляне разыскали брод и потянулись к нему, сторожко поглядывая на хазар, гарцевавших на другой стороне. На заходе заклубились тучи пыли – это подходила дружина, ведомая Притыкой и молодым Горицветом. Святослав выслал им навстречу посыльных с указанием, что каждый из темников должен делать. Теперь всё зависело от подолян – смогут ли они увлечь за собой хазар.

Противник не спешил нападать, внимательно наблюдая за русами. Отдельные отряды кочевников стали подтягиваться к берегу. Русы, ощутив твёрдое дно под ногами, достали колчаны и осыпали ближайших противников градом стрел. Выпустив по две-три стрелы, они повернули назад. Хазары тут же ответили, но большинство их стрел попадали в воду либо увязли в круглых деревянных щитах, которыми прикрылись отступающие русы. Тогда хазары, раззадорившись, с гиком и свистом бросились в реку, переправились на киевскую сторону и начали преследование.

Пошла азартная скачка, от которой, будто от перебродившего кобыльего молока, всё больше хмелели хазарские воины и всё сильнее распалялся их охотничий дух. Ещё немного – и настигнут их быстрые кони уходящих киян. Вот уже справа и слева обтекают русов, дотянулись до их последних рядов и начали «щипать» замыкающих.

В пылу погони слишком поздно заметили хазары, что летит сбоку на них Святославова дружина, а когда заметили, то уже ничего не оставалось, как принять бой, потому что со стороны брода путь был перерезан русскими тьмами, а убегавший во весь опор русский полк неожиданно приостановил свой стремительный бег и вступил в смертельную сечу. Охотники и добыча поменялись местами.

Бой был недолог, но жесток. Когда кочевники поняли, что окружены, то одна, то другая их тьма начала строиться в русскую Лодию и пытаться пробиться из коло. В одном месте это удалось-таки сделать хазарам. Опьяневшие от кровавой схватки и шальной мысли, что смогли вырваться из объятий смерти, будто степной ветер, потекли хазары в сторону синего Дона и Полуночного Донца. А вослед им устремились тьмы русов во главе с князем Святославом на белом чудесном коне. Боевым задором и яростью пылали синие очи князя. Более всего желал он настигнуть и сразиться с тем хазарским военачальником, что сумел сплотить своих воев и вырваться из прочного русского коло.

Всё дальше от места сечи уносились на быстрых конях хазары, а вослед им летели русы, настигали некоторых из беглецов, разили их стрелами, копьями и мечами, а в это время остальные степняки вновь отрывались от преследователей.

Так домчались они до Донца. А за рекой – свежая дружина хазарская. Видно, успели их гонцы упредить о приближении Святослава.

Преследуемые наверняка хорошо знали, где находился брод, потому как с ходу кинулись в реку и устремились на другую сторону.

Святослав в пылу погони оторвался с одной тысячей от основного войска. На короткий миг он только чуть замедлил бег своего коня, привстал на стременах, бросил взгляд назад и по сторонам, увидел тучи пыли – то подходили тьмы Горицвета и Притыки – и вновь устремился вперёд, направляя тысячу к реке.

Едва Святослав переправился через Донец, как преследуемые им хазары начали смирять бег разгорячённых скакунов и строиться в боевые порядки. Они не успели завершить построение, когда Святослав с ходу врезался в самое сердце войска. Затрещали щиты под могучими ударами, зазвенел булат о булат. А тем временем к месту схватки во весь опор неслись свежие хазарские тьмы, теперь уже обходя Святославовых дружинников. Сам князь будто не замечал этого, прилагая все силы к тому, чтобы прорубиться к цели – хазарскому беку, так ловко уведшему свою тьму из русского коло. Теперь, когда хазары не бежали, расстояние уменьшалось быстро. И вот два сильных и могучих противника скрестили наконец свои доселе счастливые клинки.

В смертельном бою сошлись два витязя, и каждый зорким оком старался изловить малейшее неверное движение супротивника. И был Святослав как сокол, что настиг добычу в сварге и изловчается её закогтить. А хазарин был как ястреб, что на сокола разгневался за перехваченную добычу и летел, нападал, кружился вокруг него, опасаясь смертельного клюва.

На какое-то время даже сеча вокруг приутихла, и хазары, и кияне загляделись на то храброе единоборство. А потом хазары стали Святославу в тыл забегать, изловчаясь ударить сзади. Но тут, откуда ни возьмись, глухо кряхтя и ухая, будто медведь сквозь густой валежник, через хазарское окружение проломился Притыка. Красный, потный и разъярённый, он отвешивал короткие сокрушительные удары направо и налево.

– Вы что, степные шакалы, на русского пардуса всей стаей, да ещё сзади?! У-у-у, вот я вас!!!

Он ревел и ругался, пробивая своим мечом любую защиту. За Притыкой клином врезались неотступные дружинники личной сотни. В их числе – его сын, Притыка-младший, – розовощёкий детина, который кинулся было на помощь князю. Но отец так рыкнул на него, что Притыка-младший остановился как вкопанный, виновато мигая ясными голубыми, как небо, очами.

– Не смей встревать! Пресветлый разгневается зело, коли помешаешь! Лепше гляди, чтоб сзади никто из степняков не подобрался!

Покончив ещё с одним хазарским воем, Притыка перевёл дух и огляделся по сторонам.

Меж тем схватка сокола с ястребом продолжалась. Оба начали уставать, на лицах выступил крупный пот. На какой-то кратчайший миг Святослав замешкался или сделал вид, что замешкался. Хазарин стремглав ринулся вперёд, и меч блеснул над головой русского князя, нанося страшный губительный удар. В малую долю мгновения Святослав уклонился от прямого удара, хотя клинок хазарина так саданул по шелому, что в очах потемнело. Святослав качнулся в седле и выпустил одно стремя. Тревожный вздох пронёсся и замер в рядах русского воинства. Однако рука заученным за многие тысячи раз движением закончила страшный мах с плеча и начисто срубила голову хазарского князя.

Густая тёмная кровь хлынула на круп, обагрила попону, побежала по стременам. Конь взвился на дыбы, захрипел и выронил из седла обезглавленного хозяина.