— Кто знает, — пробормотал Анри, сжимая эфес шпаги, — во всяком случае, я не уверен, что останусь жить.

— Тогда тем более, вам нужно выспаться и протрезветь.

— Нет, Жак, веди девиц и принеси еще вина, мне больно смотреть, как скучают мои секунданты.

Тяжело вздохнув, Жак по знакомой дороге направился к питейному заведению.

Когда он вернулся в обществе не очень-то разборчивых девиц, разгром в доме виконта продолжался. Вновь Анри пытался обучить Шарля и Поля искусству фехтования. Хозяин стоял, завернувшись в портьеру, неизвестно почему изображая из себя римского сенатора, хотя насколько знал Жак, римляне не ходили со

Шпагами.

Завидев женщин, Анри напустил на себя еще более горделивый вид. Он воткнул шпагу в паркет и дважды сосчитал приведенных Жаком девиц.

Те стояли, потупив взгляды. В душе Жака появилась слабая надежда, что Анри, уединившись с какой-нибудь женщиной в спальне, вскоре заснет и наутро будет в состоянии держать оружие. Но этим мечтам не суждено было сбыться.

Виконт Лабрюйер вновь распорядился принести вина, еды и стал пить, уже не считая выпитого. Робкий голос Жака тонул среди криков застолья.

— Хозяин, угомонитесь! — молил слуга. — Завтра решается ваша судьба.

— Отстань, я знаю, что делаю.

— Хозяин…

— А-ну, замолчи! — и смазливая девица закрывала Анри рот очередным поцелуем. А Жак бормотал про себя.

— Не к добру это, ох, не к добру, веселится как перед погибелью.

Лишь поздней ночью Жаку удалось выпроводить приведенных им девиц из дома виконта Лабрюйера. Собутыльники уже спали прямо за столом. Анри то и дело приподнимал голову, обводил гостиную безумным взглядом и почему-то звал Констанцию. Он называл ее такими словами, от которых даже у видавшего виды Жака

Замирало сердце. А затем виконт ненадолго затихал.

До рассвета оставалось всего лишь пара часов, и Жак имел слабую надежду на то, что виконт проспит назначенное время, и дуэль не состоится. Конечно, слуга виконта хорошо представлял себе, какой шквал ругани посыплется на него завтра, но ему было приятно сознавать, что не разбудив Анри, он сохранит ему жизнь. Жак как мог боролся со сном, но все равно его голова опустилась на грудь, и он мерно засопел, сидя в кресле у распахнутого окна.

Догорали свечи в канделябрах и бра. В доме виконта Лабрюйера все спали. Даже собаки примостились под столом возле груды обглоданных костей и тесно жались друг к другу.

А через открытое окно в гостиную вливалась утренняя прохлада и первые лучи солнца уже прогоняли ночной мрак.

К сожалению, надеждам Жака не суждено было осуществиться.

Виконт Лабрюйер обладал завидным умением просыпаться, когда ему нужно, в каком бы состоянии он ни находился. Да и не мудрено, иначе ему не раз пришлось бы уже встретиться с обманутыми мужьями соблазненных им жен или же с родителями девушек.

Анри проснулся первым. Страшно болела голова, хмель еще не прошел. Он осмотрел картину разгрома и ужаснулся.

«Неужели вчера я сам позволил превратить свой дом в поле боя?»

Шпага, торчавшая в паркете, покачивалась, собаки мирно спали под столом, а перед Анри храпели двое незнакомых ему оборванцев.

Но вскоре он вспомнил, откуда они взялись и что ему предстоит совершить сегодняшним утром.

Дрожащей рукой виконт Лабрюйер налил себе в кружку вина и жадно выпил. Боль в голове почти мгновенно улеглась, но разум затуманился так, словно он и не ложился спать.

Анри принялся трясти своего слугу.

— Жак!

Тот недовольно крутил головой и что-то мычал.

— Жак, просыпайся, нам пора.

И теперь уже они вдвоем тормошили рыночных грузчиков. Те грязно бранились, не желая просыпаться.

Наконец, хозяину пришлось собственноручно налить им вина и только после этого они пришли в себя.

— Господа, мы отправляемся на поединок. Подобная перспектива, конечно же, не подействовала одобряюще на полупьяных мужчин.

Анри даже не подумал переодеться и приказал:

— Жак, закладывай лошадей, — а сам принялся выбирать себе шпагу.

Виконт Лабрюйер не мог додумать ни одной мысли до конца, его пошатывало, тошнота подступала к горлу. Он взял в руки одну из шпаг, и она показалась ему втрое тяжелее, чем вчера.

«И какого черта, — подумал Анри, — мне взбрело вчера в голову напиться? Неужели, это трусость? Но ничего, — тут же успокоил себя виконт, — сегодня я проявлю чудеса смелости».

Он посмотрел на разбитую посуду, на затоптанный ногами стол, на кости, разбросанные по полу.

— Вот так всегда — сделаешь, а уж потом думаешь, стоило ли так поступать, и каждый раз с утра обещаешь себе: больше никогда не буду напиваться!

Дрожащими пальцами виконт застегивал перевязь с ножнами.«Поспать бы еще пару часов!»

В гостиную вернулся Жак.

— Хозяин, может не стоит ехать? Я поеду и передам, что вы занемогли, ведь вы и в самом деле больны!

— Твое дело, Жак, выполнять мои приказания, а не рассуждать.

— Но ведь нельзя же в таком виде идти на поединок!

— В каком виде? — обозлился виконт. — Что ты в этом смыслишь? Я свеж и полон сил! — Анри взмахнул шпагой, но еле удержался на ногах.

— Вот видите, хозяин.

Шарль и Поль, еле продравшие глаза, тоже начали уговаривать виконта. Но если вчера он был им запанибрата, то теперь презрение сквозило в его лице.

— Господа, мне неприятно смотреть на ваши постные лица. Я пригласил вас быть моими секундантами, а не могильщиками, а вы голосите так, словно меня уже ждет могила.

Выпив еще по кружке вина, Жак, Шарль и Поль спустились вслед за виконтом во двор. Анри сел в седло, как вскарабкался на свою лошадь лишь с третьей попытки, а вот Шарлю и Полю довелось идти пешком.

Лишь только эта странная процессия выехала на улицу, как виконт тут же прилег на шею своего коня и задремал, накрывшись плащом.

— Жак, — сквозь сон пробормотал он, — разбудишь, когда приедем на место.

Шарль и Поль едва поспевали за лошадьми, и возможно, оба секунданта, дождавшись удобного случая, улизнули бы, но Жак пристально следил за ними.

Наконец, проехав пару кварталов, Жак задумался или, вернее, проснулся окончательно.

«Моему хозяину грозит беда, — подумал сердобольный слуга, — в таком виде драться на дуэли — безумие. Но что я могу поделать? Чем я могу помочь ему? Никто не позволит мне взять вместо него шпагу и сразиться с противником. Да если бы кто и позволил, я все равно не умею фехтовать. Разве что, в самом деле, попросить Шарля, чтобы набросился на шевалье сзади и как следует поколотил его».