– Я никогда тебе об этом не говорил, но до того, как ты выпустился из университета, у меня была парочка сложных дел, и даже Чжао Юнгуй предлагал обратиться к тебе за помощью. Но я не обратился.

– Почему?

– Потому что не хотел, чтобы ты опять ввязался во что-то подобное. – Тон Тай Вея посуровел. – Я надеялся, ты станешь университетским профессором или крючкотвором где-нибудь в правительстве, может, даже адвокатом – но только не полицейским.

Фан Му коротко хохотнул, а потом повесил голову и уставился на траву под ногами.

– Наверное, то, что ты недавно сказал, и правда отличает нас друг от друга, – продолжал Тай Вей, словно обращаясь сам к себе. – Но, если уж тебе так необходима именно эта работа, послушай моего совета: делай, что должен, но береги себя.

После долгой паузы Фан Му прошептал:

– Я буду.

Тай Вей опять рассмеялся и, крепко опершись о плечо товарища, поднялся на ноги.

– Поехали. Я тебя отвезу.

– Отвезешь куда?

– Тебе серьезно надо спрашивать? Уж наверняка ты приехал не для того, чтобы посмотреть на бункер!

* * *

Тай Вей подогнал свой белый внедорожник, и Фан Му, поколебавшись с минуту, решил оставить свою машину в кампусе. Взяв заранее приготовленный букет с пассажирского сиденья, он запер двери и запрыгнул в машину.

Сидя рядом с Тай Веем, который своими большими руками надежно держал руль, Фан Му внезапно почувствовал, что они будто вернулись назад во времени. И едут то ли расследовать дело Ма Кая, то ли вскрывать квартиру матери Мен Фанчжи…

Забыть? Разве такое возможно?

* * *

Парк Упокоения был единственным общественным кладбищем в Цзянбине. В прошлом там хоронили только урны с прахом, но с тех пор как погребальная индустрия стала коммерческой, начали выделять и участки под могилы. Надгробные памятники разных размеров стояли у подножья холма плотными рядами, образуя шахматный рисунок, словно камни в саду дзен[5].

Тай Вей припарковался на обочине дороги, но остался в машине, давая возможность пройти на кладбище одному. Фан Му заметил это и мысленно поблагодарил товарища за деликатность.

Могила профессора Цяо располагалась в самой гуще леса памятников; участок ничем не отличался от остальных. Его купили на деньги, собранные бывшими студентами профессора Цяо. Поначалу они хотели построить для него усыпальницу, но его жена запротестовала. По ее утверждению, при жизни профессор Цяо ненавидел, когда деньги расходовались впустую. Поэтому они выкупили обычный участок в общей части кладбища.

Могила оказалась очень ухоженной, словно кто-то регулярно очищал ее от пыли и сорняков. Фан Му прислонил букет желтых хризантем к надгробному камню, распечатал пачку сигарет «Фуронгвонг», прикурил одну и положил ее на узкую ступеньку в основании памятника. Потом выпрямил спину и троекратно поклонился могиле профессора Цяо.

Он не мог присутствовать на погребальной службе, поскольку находился тогда в следственном изоляторе. Гроб на церемонии был закрыт, потому что земные останки профессора сильно пострадали в бункере. Собственно, Фан Му был последним, кто видел тело. Он и сам не знал, радоваться этому факту или грустить.

Юноша посмотрел на фотографию покойного, выгравированную на камне. Пожилой мужчина с прямой спиной и жестким лицом, словно живой, стоял напротив него. Юноша протянул руку, прикоснулся к изображению, и взгляд его помутился от слез.

Он присел, прислонившись спиной к боковой грани памятника. Солнце висело прямо у него над головой, и теплый мрамор согревал спину. От лопаток тепло распространилось по всему телу, внушая чувство умиротворения и покоя.

Будь профессор Цяо жив, Фан Му было бы к кому обратиться со своими вопросами. Профессор сказал бы ему, годится он или нет для полицейской работы. Но, с другой стороны, если бы профессор Цяо не погиб так ужасно, пошел бы вообще Фан Му в полицейские?

Над этим вопросом он никогда всерьез не размышлял. После выпуска юноша твердо решил, что сдаст экзамены и поступит в криминальную полицию Чанхона. Если бы Бьян Пинь не предпринял кое-каких шагов, чтобы «переманить» его, Фан Му, скорее всего, трудился бы сейчас под началом Син Чжисена. Он не мог понять, пошел в полицию из личного интереса или по другим причинам. Если бы Тай Вей при их последней встрече не сказал, что Фан Му просто пытается исполнить посмертную волю профессора, тот, наверное, вообще не стал бы ломать голову над подобными вопросами.

Хотя нет, не так – он постарался бы и дальше их избегать.

Бессознательно Фан Му повернул голову и уголком глаза посмотрел на фотографию профессора Цяо.

«Если вы можете меня слышать, то скажите… что мне делать?»

И тут у него зазвонил мобильный телефон.

* * *

Тай Вей сидел в своем внедорожнике и отчаянно скучал. Подняв глаза, он увидел, как Фан Му несется к нему от кладбищенских ворот и запрыгивает на пассажирское сиденье.

– Скорей, вези меня назад к моей машине!

* * *

Транспортный поток в сторону Чанхона был куда реже, чем в Цзянбине, и спустя всего час после отъезда из университета машина Фан Му под вой сирены влетела во двор старшей школы № 11.

Главный вход был огорожен полицейской лентой; за ней толкалась группка зевак. Фан Му поднырнул под ленту, и офицер криминальной полиции проводил его к месту преступления.

У чанхонской старшей школы № 11 была долгая история. Впервые отстроенная в конце Культурной революции, она так и стояла на одном месте. Сохранились многие из первоначальных зданий, а также старые деревья, возвышавшиеся над ними. Неподалеку, в их тени, Чжен Линь мрачно курил сигарету. Он отправил полицейского, сопровождавшего Фан Му, по каким-то делам, а сам повел его вперед.

Было два часа пополудни – в такое время школьный двор должен был кишеть ребятней. Однако до сих пор им не попалось ни одного ученика.

– А где все дети? – спросил Фан Му.

– Их отправили домой. Произошло убийство, поэтому школьное руководство решило, что лучше будет отпустить их на остаток дня. – Лицо у Чжен Линя стало раздраженным: – Кстати, а где это ты был? Тебе потребовалось немало времени, чтобы добраться досюда!

– За городом, – солгал Фан Му, – проверял одну зацепку по делу Люо Цзяхая.

– Ладно, так или иначе, мы тебя дождались. – Лицо Чжен Линя смягчилось. – Помнишь, ты говорил, что в убийстве в торговом центре «Фусима» есть нечто ритуальное?

– Помню. А что? – Фан Му охватило тяжелое предчувствие. От страха он замедлил шаг, словно попал в трясину.

– Посмотри вон туда, – сказал Чжен Линь, указывая пальцем. – И скажи, насколько ритуальным это тебе кажется.

Не ответив ни слова, Фан Му перешел на бег.

*