Я сама влезла в малюсенькое и прозрачное озерцо в нижней шелковой рубашке — чисто из лени, чтобы помыться и постираться одновременно. А бесстыжий Сан Линь притопал плескаться рядом в одних хвостах. И нахально заявил:

— Не смотри на меня! Я смущаюсь!

— В каком месте ты смущаешься? — «Целомудренно» отвернувшегося к стеночке лиса не шлепнуть по подставленной… по тому месту, откуда у него хвосты растут, не было ни малейшей возможности. Аж ладони зачесались, причем обе.

Ну а я чего? Меня провоцируют? Провоцируют. Кто я такая, чтобы не пойти навстречу?

Так что по мокрой заднице один голый нахал получил с обеих рук, звонко, на всю пещеру, аж с эхом. Козявкин, бодро жравший какую-то сколопендру, неосмотрительно высунувшуюся из щели, даже подавился.

— Эй!!! — возмутился Сан Линь, попытавшись удрать из воды. — Мы так не договаривались! Я на тебя не смотрю, и ты на меня…

— А я не глядя. — Вранье бессовестное, но пусть докажет. — Чего я там не видела еще?

— Ах ты! — взвился лис, резко разворачиваясь и сгребая меня в охапку. Нащупал сорочку, очень удивился и моментально порвал мое шелковое-недостиранное, стащил с меня и выкинул в сторону. — С ума сошла?! Какого гуя ты в тряпках полезла в воду, хочешь замерзнуть насмерть?

— С тобой замерзнешь, — вздохнула я, провожая взглядом уныло опускающуюся ко дну нижнюю рубашку. — Хорошо, трусы сняла, они у меня в ограниченном количестве.

— Что сняла? — моментально заинтересовался озабоченный оборотень, начиная вслепую ощупывать меня во всех местах. М-да, действительно. Зачем издалека подглядывать, если можно сразу руками потрогать?

— Что сняла, то не найдешь. — Инициативу пришлось перехватывать, а то у меня возникло такое чувство, что нора с лисятами образовалась бы прямо в этой самой луже. Причем Козявкин, доевший свою сколопендру, рвался если не поучаствовать, то давать советы. — Брысь все! Потом будете хулиганить и безобразия нарушать.

— Ты так необычно разговариваешь. — Лис с большой неохотой оторвался от интересных мест и даже отступил на полшажочка, чтобы нырнуть в прозрачную воду с головой и там активно начать вертеться и отмываться. Я, пока он был занят делом, тоже торопливо занялась мытьем. Потому что это не Сан Линь, а соблазн ходячий. Не знаю, насколько хороша его выдержка, а моя может не сдюжить.

Так или иначе, свою выдержку я буквально пинками выгнала из озера, в котором продолжал резвиться голый соблазнитель. Это еще хорошо, что вода такая холодная оказалась — хочешь не хочешь, а долго не поплещешься, и на весенние игры при такой температуре гораздо легче забить.

Пока я щелкала зубами на берегу, наскоро вытираясь и суша волосы выуженным из-под ректора полотенцем, гадский лис выплыл, высох, оделся (очень символически, ибо его подштанники из черного шелка прикрывали только самые стратегические места) и даже организовал пикник на полу пещеры. И даже чайник вскипятил! Поневоле задумаешься, может, зря отказываюсь и надо брать взамуж, пока дают?

Ели мы молча и быстро. Кажется, даже Сан Линь почувствовал что-то в затхлом пещерном воздухе помимо запаха паленой шерсти и мертвяков. Словно витало: надо поспешить, иначе что-то непонятное и, возможно, нехорошее случится без нас.

Лис даже помог мне одеться полностью, не делая никаких сексуальных поползновений, только очень тихо бухтел себе под нос что-то о том, как в будущем ему самому придется одевать жену, потому что у нее руки из-под хвоста растут во всем, что не касается каверзных выходок и производства вонючей пены.

Я не брыкалась и даже не возражала — хочется ему снять с меня рутинные обязанности и прочие противности? Да на здоровье. Нам тут бежать надо, а то у меня предчувствия одно хуже другого.

В следующую нору из пещеры мы почти вбежали и дальше двигались весьма бодрой рысью. Через пару часов я снова начала чувствовать запах благовоний Пылинки, смешанный с Гу Юнженевским. Значит, они точно шли тут и мы их почти догнали. И главзло мою соотечественницу все еще не придушило. А она, соответственно, не натравила на него медведя с домашним лисом. Стало быть, все не так плохо, да?

Когда за очередным поворотом коридора темное подземелье вдруг закончилось и все вокруг залило ярким светом, от которого пришлось закрываться рукавом, я еще с минуту не могла проморгаться и сообразить, что за безобразие тут происходит. Опять огненные сопла? Нет, жаром не тянет.

— Джейсин! — Меня еще и оглушило хоровым воплем. Но голоса я опознала и выдохнула — детишки, мы их догнали! Кто молодец? Мы молодец! Только проморгаться бы еще и оценить обстановку.

— Долго же вас пришлось ждать. — Ага, и главзло здесь. Полный комплект.

— Как посмела ты, недостойная, отказавшаяся от дара Звезды, предстать перед ней!

Да ёпт! Давно с призраком не виделись, заявился. Я едва проморгалась, поняла, что этот яркий свет — от повисшей в середине огроменной пещеры Звезды, перед ней застыли скованные одной цепью добро и зло, парни наши в сторонке, а у меня прямо перед лицом материализуется злющий хранитель с огромным копьем наперевес.

И этим самым копьем он со всего маха ударил меня в грудь. С жутким воем:

— Умри, отступница!

Я только и успела испуганно моргнуть. А на пути призрака и его копья вдруг оказался мой лис. С жутким звуком оружие вонзилось в его тело, пробив насквозь.

Сначала мне показалось, что мир застыл — как будто кто-то нажал стоп-кадр. Но нет, это просто мое сердце вдруг перестало биться.

— Ах ты, гад! — от моего крика дрогнул потолок пещеры, а духа-хранителя словно сдуло в сторону Звезды мощным потоком воздуха. Туда же кинулся с ревом озверевший Баосы. Только мне было уже наплевать. Призрачное копье, может, и улетело, но рана от него оказалась совершенно реальной. И теперь мой лис давился кровью, медленно оседая на усыпанный мелкими каменными обломками пол. Совсем как в дораме. Только там он защитил собой главную героиню, а здесь…

— Придурок хвостатый, ты что наделал?! — Губы у меня дрожали, и я едва сумела произнести несколько слов. Лиса пришлось ловить, чтобы не ушибся вдобавок к ране. Я так испугалась и растерялась, что драгоценные секунды текли водой сквозь пальцы, а как помочь Сан Линю — сообразить не могла.

— Это же не по-настоящему? Он же не может умереть… так? — раздался где-то за спиной растерянный полный ужаса голос Пылинки. Гу Юнжень что-то мрачно ей ответил, но я уже не слышала, пытаясь удержать моего лиса здесь, со мной.

— Молчи! — зашипела я, когда он попытался что-то прошептать сквозь пузырившуюся на его губах кровь. — Только молчи. Я сейчас… сейчас… я что-нибудь придумаю сейчас! Не смей умирать, слышишь?!

Лис только улыбнулся, чем вогнал меня в совершенно ужасное состояние — все внутренности превратились в желе и затряслись, а потом растаяли окончательно и хлынули по лицу слезами.

— Лишь в легендах существуют артефакты, способные воскрешать! — зло выдохнул Гу Юнжень, невольно повысив голос, отвечая на какой-то вопрос Пылинки.