Вдруг все исчезло – и столб темноты, и грешники, насаженные на пики, и сама! тварь.

Середина площади почти опустела – там, на коленях, прижавши ладони к лицу и содрогаясь всем телом, стоял всего один человек.

Это был Эдди-Фокусник.

– Эй, постойте! – воскликнул Джоэл Линден.

Новому правителю удалось восстановить равновесие, и теперь он стоял на своем постаменте – одинокий, как памятник самому себе,.

Из толпы вышло несколько человек, вел их Тафар Дуэрбо. Они заставили Линдена сойти вниз, и он за­молчал.

Гвардейцы не двигались.

Они были сынами Золотого леса и усвоили с детства, что нельзя бросать вызов силам местного волшебства. А теперь сами убедились в этом.

Я зашагал вперед.

– Люди, – повторял человек на площади. – Тысячи людей. Все мертвы. Старики, дети. Все. Я убил их. Все из-за меня.

– Это чувство вины, – произнесла Франсуаз. Девушка стояла за моей спиной.

– Майкл, ты сам говорил – проклятая магия Золотого леса основана на раздвоении. Твой друг чувствовал себя чудовищем. Но в душе он оставался таким же ребенком, каким ты его знаешь – каким его все знают.

Эдди не произнес больше ни слова.

Даже те, которые он выдавил из себя, явно дались ему с трудом. Теперь он просто сидел, опустив лицо в спасительную чашу ладоней, и не замечал никого вокруг.

– Два существа – доброе и злое – не могли постоянно быть вместе, – говорила Франсуаз. – Поэтому время от времени они раздваивались. Вот почему мальчик всегда находился рядом с монстром. Мы думали, что они сообщники, но нет, между ними не было ничего общего. Именно поэтому они и должны были разделиться.

– Чувство вины? – воскликнул я. – Бог мой, Эдди, в чем ты можешь себя винить? В Лернее ты был полевым врачом. Ты спасал людей, а не убивал их. Ты даже ни разу не брал в руки оружие. Я помог ему встать.

– Что же до этого… этого раздвоения, оно никому не причинило вреда. Не успело. Советник Баркальдо в этом уверен, иначе вся Равнина уже наполнилась бы слухами. Посмотри на меня, Эдди! Ты ни в чем не ви­новат. Что ты там навыдумывал?

– Командир…

Лицо доктора было искажено мукой, и я с ужасом понял, насколько оно похоже на распоротые страданиями лица грешников, насаженных в Аду на железные прутья.

Человек, стоявший передо мной, сам создал для себя преисподнюю, и раскаяние, которого не знали мучимые в геенне страдальцы, было тем штырем, который пронзал Эдди насквозь.

– Вы не понимаете… Драконья пыль. Им так и не удалось перехватить Дорроса Бланко, когда тот спускался с гор. Он отнес бочонок тем, кто ему заплатил. Знаете, что эти люди сделали с ядом? Знаете?

Эдди кричал, но ни он, ни я этого не замечали. Он словно стал выше ростом; я смотрел в его глаза и падал в них, как в огненную бездну.

– На краю бол от стояли деревни. Несколько деревень. Они никому не принадлежали, их жители хотели быть свободными. Помните, командир?

Его пальцы вцепились в отвороты моего камзола.

– Но в тех топях можно было добывать драгоценные камни… Чертовы холодные камни. И они развеяли яд над деревнями. Все, как говорил Бланко. Я был там несколько дней спустя. Они уже пригнали бульдозеры, чтобы рыть карьер…

– Эдди!

Я обнял его.

– Кто вам это сказал?

– Командование все скрыло. Ведь война уже кончилась. Никто не хотел портить торжества. Я узнал об этом совсем случайно… Двое офицеров, зашедших в мой ла­зарет. Лучше бы мне не слышать их разговора.

– Эдди! Но почему вы не рассказали всего мне? Отчего молчали все эти годы?

– Рассказать вам, командир? И взвалить вам на плечи ношу, которую пришлось нести мне? Нет, я даже не думал об этом.

– Боже, Эдди.

Слезы текли по его лицу. Наверное, по моему тоже.

– Нельзя было молчать об этом. Вы слышали только часть правды. Да, один из королей – наших союзников нанял Бланко и его головорезов. Да, он хотел завладеть драгоценными камнями. Но у него не хватило решимости самому пачкать руки. И тогда Высокий Совет сумел перехватить инициативу.

– Совет?

– Да, мы предложили королю, что сами сделаем всю грязную работу, если он вернет нам бочонок. В обмен на солидную долю в прибыли, разумеется. Он поверил. Все, что нам оставалось – это эвакуировать жителей и распылить над болотами совершенно безвредный поро­шок.

– Безвредный?

– Это была мука, Эдди. В полковых столовых еще оставались запасы – надо было же их куда-то деть, не везти же обратно. К тому же мы не могли просто не сдержать слова, данного королю, – следовало убедиться в том; что он не повторит попытку захватить прииски.

– А как же люди?

– Их переселили на другой конец болота. Но главное не это. Маги Черного Круга заранее извлекли из земли все драгоценные камни и передали их жителям деревни. Король так ничего и не получил, даже еще и остался должен Высокому Совету.

– Майкл, – насколько я помнил, врач впервые назвал меня по имени, – так вы говорите, люди не пострадали? Действительно удалось вывезти всех?

– Эдди, – ответил я, – я сам командовал этой операцией.

Силы оставили доктора; это произошло так внезапно, что я пошатнулся. Франсуаз и Тафар Дуэрбо подошли к нам. Они отвели врача в сторону, я знал, что теперь он в надежных руках.

Меня трясло, как после болотной лихорадки.

Я снова пережил те ужасные дни, и я не мог понять, как Эдди смог выдерживать такое напряжение – один, все это время.

Мне хотелось подойти к ручью и вымыть лицо чистой, прохладной водой.

Но я не мог сейчас заниматься своими переживаниями.

Я повернулся и встретился взглядом с Джоэлом Лин-деном.

Новый правитель Золотого леса посмотрел на людей, собравшихся вокруг – и не нашел там друзей.

– Пойдем, Джоэл. – Я положил ему руку на плечо, как только что поддерживал потерявшего силы Эдди. – Мы должны решить это вдвоем.

Я подтолкнул его в спину.

Мне не хотелось ждать, пока горожане и гвардейцы Вестпека придут в себя и перейдут к действиям.

Джоэл обернулся, чтобы обвести площадь прощальным взглядом. И я понял – он смотрит не на людей, а на постамент, где простоял так недолго.

Коридоры Форта собраний давно опустели. Казалось, что здание было заброшено людьми много веков назад.

Здесь пахло смертью и плесенью.