– Вот и ты! – завопил он, заключая меня в самые потные, вонючие и восхитительные объятия в моей жизни. В следующий миг наши губы соприкоснулись – прямо под прицелом сотен фотокамер и в пляске пурпурных вспышек на закрытых веках.

Наконец мы оторвались друг от друга, Бен пообещал написать, как только сядет в автобус, и с триумфом уехал в раздевалку на плечах Реджи и Кайла. Журналисты на парковке тоже как с ума посходили – хотя не все из них были со спортивных каналов. Чтобы пробраться к машинам, нам пришлось миновать длинный ряд папарацци, которые использовали толпу позади себя в качестве фона для прямых репортажей. Полиция из последних сил пыталась расчистить проход в этом медиа-хаосе. Толпа протестующих со школьной парковки выросла в пять раз. Почти на всех были розовые маски, а голоса сливались в зловещий хор:

Для жертвы победы нет! Для жертвы победы нет!

Линдси поймала мой взгляд.

– Похоже, забыли не все, – заметила она.

И не ошиблась. Здесь, на парковке, главной темой дня была Стейси Сталлард.

ПРИНЯВ ПОСЛЕ ИГРЫ душ, я открыла дверь ванной, чтобы выпустить пар. Я как раз оборачивала мокрые волосы полотенцем, когда по коридору прокатился возглас: «Г-и-Н, детка!» Я уже слышала эти слова, произнесенные этим голосом. И надеялась никогда не услышать их снова. Не успела я сообразить, что делаю, как ворвалась в комнату Уилла.

– Где ты нашел это дерьмо?!

Брат подскочил в кресле и захлопнул крышку ноутбука. Я как можно тише прикрыла за собой дверь. Не хватало только переполошить маму. Широко распахнутые глаза Уилла так и шныряли по комнате, лишь бы не встречаться с моими.

– Что? Не знаю. Ты о чем?

Я пробралась через завалы тряпья на полу и снова открыла ноутбук. На экране застыло размытое изображение белого дивана, Дуни и Стейси. Я дрожащим пальцем указала на видео.

– Где ты его нашел?

Уилл скрестил руки на груди и дернул челюстью.

– Просто… нашел.

Я развернулась и направилась к двери:

– Отлично. Может быть, при маме…

– Стой! – отчаянно прошептал Уилл – вылитый ураган ярости со страхом в эпицентре.

Я помедлила, ожидая продолжения. Уилл едва слышно зарычал:

– Ладно. Мне его прислал Тайлер.

– А где Тайлер…

– Не знаю. Блин. Он мне не сказал.

Я покачала головой, кусая нижнюю губу.

– Что это за сайт?

– Это не сайт. Тайлер скинул мне файл электронкой.

– Закрой его, – велела я. – Немедленно.

– Ну уж нет. Ты‐то его видела.

Я нервно фыркнула:

– Что? С чего ты взял?

– Да брось. Я, может, и младше тебя, но не глупее.

– Сомнительно. Объясни.

– Все знают, что это ты ходила к мисс Спек.

– И откуда, черт возьми, все это знают?

– Я не виноват, что ты тусовалась на парковке с ней и той папарацци. В школе, к твоему сведению, есть окна.

– Ладно, – ответила я. – Ты хотел посмотреть это видео? Давай посмотрим. Целиком.

Уилл заморгал и начал заливаться краской, явно не понимая причин моего бешенства. Затем медленно повернулся в кресле и щелкнул пробелом.

Видео, которое я не хотела бы пересматривать никогда в жизни, снова запустилось. Уилл сидел за столом, я пристроилась на кровати у него за спиной. Она там пьяна или мертва? Эй! Есть кто дома? Сейчас мы разбудим эту Спящую красавицу. Снимите номер! Отсто-о-ой. На этот раз я сверлила взглядом угол экрана, чтобы не видеть творящееся в центре, и постепенно начала понимать: в гостиной гораздо больше людей, чем мне показалось сначала. Встроенные в потолок лампы создавали островки света, в которых появлялись и исчезали все новые лица. Они смеялись, пили и целовались, ничуть не смущенные творящимся по соседству. Чем ближе подходишь, тем больше видишь.

Над спинкой дивана маячила толпа зрителей. Они кричали, показывали пальцем на Стейси и смеялись. Дуни. Потом Дикон. Грег. Опять Дуни. Реджи хохочет. Рэнди что‐то орет.

Уилл судорожно втянул воздух. Парни на видео поочередно взбирались на Стейси. Ее голова слегка подпрыгивала на диване, глаза глубоко закатились. Порой она стонала или неразборчиво ворчала, по‐прежнему не приходя в сознание. Я покосилась на Уилла. Его лицо, еще пару минут назад напоминавшее маску, треснуло под наплывом эмоций: сперва вытянулось в неверии, затем сморщилось от неловкости, потом окаменело от шока и, наконец, исказилось от отвращения.

– Хватит, – прошептал он и потянулся к пробелу, чтобы выключить видео – всего в нескольких секундах после того места, где остановились мы с Линдси.

Я второй раз за неделю перехватила его руку, занесенную над клавиатурой, и развернула подбородок к экрану.

– Нет. Мы должны досмотреть, Уилл. – Голос дрогнул от слез. В комнате было темно, но я видела в свете ноутбука, как отчаянно блестят глаза брата. – Мы должны узнать, что произошло, чтобы рассказать правду. Стейси ничего не помнит. Мы должны ей помочь. Если она не могла сказать «нет», это еще не означало «да». – Я снова перевела взгляд на экран. – Она такого не заслужила.

Уилл кивнул и быстро вытер глаза тыльной стороной ладони.

– Никто, – прошептал он, – никто такого не заслужил.

Я спросила, кого он узнаёт, потому что сама была уверена не во всех. Пока видео ползло к финалу, мы поочередно указывали на разных людей, припоминая их имена. За секунду до того, как запись дернулась и остановилась, в поле зрения камеры шагнул кто‐то еще. Он смотрел мимо объектива в сторону Грега и Дуни, которые по‐прежнему не отлипали от Стейси. Парень стоял под одной из галогеновых ламп так близко к Рэнди, что камера никак не могла на нем сфокусироваться. Картинка расплылась почти до состояния каши, а затем выхватила ближайшую точку, хорошо освещенную лампой.

Ею оказалось левое ухо парня. В эту последнюю секунду я разглядела две вещи. Во-первых, его удивительный рост: ему приходилось слегка пригибаться, чтобы не задевать головой низкий потолок гостиной. А во‐вторых, трехсантиметровый шрам, который я узнала бы всегда и везде.

ЭТО ВИДЕО НЕ ПОКАЖЕТ вам всего. Например, вы так и не увидите лица молодого человека со шрамом за ухом. Вы никогда не услышите его голоса. Вы не узнаете, долго ли он стоял, глядя на происходящее на диване, или что сказал, когда камера выключилась. Вам останется только гадать: он лишь зашел в гостиную попрощаться и сразу наткнулся на эту сцену – или пробыл там все время, молчаливым свидетелем наблюдая из‐за спины Рэнди.

Видео не покажет вам и лица девушки, которой этот шрам знаком так хорошо, ведь она сама его оставила. Вы не услышите сдавленного рыдания, которое сорвалось с моих губ. Не увидите, как я повалилась на пол в спальне Уилла и как он в панике побежал за мамой. Он по возможности объяснил ей ситуацию с видео, но не заметил шрама на экране. И мама не заметила. Никто из них не вглядывался в запись так пристально, а я не сумела выдавить ни слова.