— Какое? — вздрогнула я.

— Как в сериалах, — подумав, пояснила дочь. — Брови как у Пьеро из сказки, глазки поплыли. Больше так не делай.

— Не буду, — пообещала я. — Если это страшно, то не буду.

— Да не то чтобы страшно, — хихикнула дочь, — просто это вроде как не ты.

Бренда, лежавшая до этого под столом, выползла на свет божий и изучающе уставилась на меня. Ни за что не поверю, что она поняла, о чем мы говорили. Но, с другой стороны, вон, смотрит на меня, будто хочет удостовериться в том, что все именно так, как Иринка сказала.

— Кстати. — Дочь выпрямилась. — Чуть не забыла. Будем эту клушу вязать-то или нет?

Вопрос из вопросов. Бренде стукнуло два года. Самое время для материнства. Мы время от времени обсуждали эту проблему и до сих пор к единому мнению не пришли. Вроде и лишать ее этой радости не хотелось, но было как-то боязно. Вдруг что-нибудь пойдет не так, и мы, не дай бог, потеряем нашу любимицу.

— А ты сама-то что думаешь? — в который раз спросила я.

— Я уже думаю, — со вздохом ответила Иринка, — давай повяжем. А то вдруг, если она останется в старых девах, у нее съедет крыша. Жалко же.

«Съедет крыша» — за это надо ругать или нет? Я совсем запуталась. Наверное, не надо. Это ведь сленг. Как бы другой язык. А за заимствования из других языков я не ругаю. Вот «ихних» — это непотребно, и «красивше» — тоже беда. Пожалуй, так и сделаем. «Крыше» — зеленый свет.

— Ну, давай рискнем, — согласилась я. — А где жениха брать будем? Время не ждет. У нее скоро течка.

— Я уже все узнала, — оживленно доложила Иринка. — Сходила в клуб, мне там дали адреса женихов. Целую кучу. И еще фотки. Надо выбрать. Можно или сходить к ним, чтоб посмотреть живьем, или по фоткам отобрать, а потом уже идти.

— А ты как думаешь? — спросила я.

— Если будем ходить, а потом скажем, что вы вот нам не подходите, — задумчиво продолжала Иринка, — им обидно будет. Они же думают, что их жених самый лучший, а мы им по носу.

— Да, — кивнула я, — мы ведь тоже считаем, что краше Бренды в целом мире никого нет.

— Тогда я сейчас принесу фотки и будем выбирать. — Иринка сорвалась с места и побежала в свою комнату.

Бренда потрусила вслед за ней.

Жениха мы выбирали долго. Разложили на полу все фотографии и принялись медитировать над ними.

— Этот, — спустя некоторое время сказала дочь и ткнула пальцем в тигрового боксера с белой полосой посреди лба.

— Почему этот? — поинтересовалась я.

— Тебе не нравится? — нахмурилась Иринка.

— Просто я думала, мы хотим рыжего.

— Рыжие какие-то… — Иринка взяла в руки фотографии с рыжими претендентами и стала их разглядывать.

Мне тоже рыжие не приглянулись. Хотя, конечно, они все симпатяги, но когда выбираешь первого жениха для своей дитятки, то имеешь право немного попривередничать. Вот смешно, у Бренды может быть уйма женихов. Сколько вязок, столько и женихов. И ни одного мужа. И никого это не волнует. А перенеси это на человеческие отношения — что получится? Сплошная безнравственность, даже по нынешним временам.

— Нет, — вынесла окончательный вердикт Иринка. — Рыжим — отбой.

— Да, — согласилась я.

— Остаются тигровые. — Иринка пододвинула к себе оставшиеся фотографии.

— А щенки какими будут? — пробормотала я, вглядываясь в тигровых.

— Никто не знает, — глубокомысленно заявила дочь. — Может, все тигровые, может, все рыжие, может, вперемешку. А еще бывают белые.

— Белые? — удивилась я. — Белые боксеры?

— Редкость, — сообщила дочь. — Их всегда выбраковывали. Но у Бренды вполне могут заваляться «белые гены».

Мы дружно взглянули на Бренду. Та лежала в кресле, откуда и наблюдала за нами. У нее было большое белое пятно на груди. А ну как родит нам всех белых?

— И что делать с белыми щенками? — спросила я. — Если их выбраковывают…

Топить я не смогу. Увольте. Не та нервная организация.

— Это если заниматься разведением, — сказала моя всезнайка. — Мы же так, для себя…

— Их раздавать придется, — напомнила я ей.

— Думаешь, мы одни такие?

— Какие?

— Которые держат собаку просто потому, что любят. — И Иринка бросила умильный взгляд на Бренду.

— Будем надеяться, что не одни.

И будем надеяться, что Бренда не родит нам пятнадцать отпрысков. Девять — за глаза. А лучше пять-шесть.

— Ладно, — очнулась я. — За дело.

— Да, этот лучше всех, — решила Иринка, вытянув вперед руку с фото того самого, с белой полосой на лбу. — Что, будешь спорить?

Я внимательно посмотрела на фотографию.

— Не буду.

— Вот и классно! — Иринка вскочила и заплясала по комнате. — Бренда! Мы нашли тебе жениха!

Бренда распахнула свои ярко-коричневые глаза, лениво потянулась и села. «Ну, что там еще?» — было написано на ее мордахе. Иринка подскочила к ней и ткнула в нос фото Белолобого.

— Нравится?

Бренда осторожно обнюхала глянцевый снимок, подумала и лизнула его.

— Нравится! Нравится! — опять заплясала по комнате Иринка.

— Не обольщайся, — предупредила я. — Она же любит всякую химию, вот и лижет фотобумагу. А изображение она не понимает.

— Мусик! — Иринка остановилась и укоризненно посмотрела на меня. — Ты такая скучная в последнее время. Ну расслабься! Приколись!

Для меня нет страшнее диагноза, чем заключение моей родной дочери о том, что я стала скучной. Я выпрямилась, изобразила улыбку… Расслабься!

— Ой, — поморщилась Иринка. — Ужас. Лучше иди звони родителям жениха. Договаривайся, когда мы к ним придем на смотрины.

Видимо, номер с «расслабься» у меня не вышел.

— А разве не они ходят на смотрины к невесте? — спросила я.

— Это у людей, — пояснила дочь, — а у собак все по-другому.

И я отправилась звонить.

— Вау! — воскликнула дама, снявшая трубку, когда я сообщила ей, что мы желаем породниться с ними. — Это просто праздник какой-то! Костя, Костя, — позвала она кого-то, — тебе нашли невесту!

— Э-э-э… — я взволнованно задышала в трубку, — тут какое-то недоразумение…

Белолобый числился по документам Ханом.

— Мы его зовем Костей, — расхохоталась дама. — Ханом он нам достался по родословной. Нам не нравится.

— А-а-а… — промолвила я.

— Когда будем знакомиться? — деловито осведомилась дама.

— Когда вам удобно, — ответила я. — Мы с дочерью по вечерам свободны.