Тут я остановилась и взглянула на свои грязные руки. Вчера вечером кто-то задал вопрос, что нужно похитителям. Им не нужно место в стае Адама, потому что у них есть своя стая. Им не нужны деньги: у них нашлась бы более легкая цель, чем дочь Альфы. Значит, в Адаме есть нечто особенное. Среди вервольфов точно знать свой ранг в стае — вопрос безопасности. В стае Маррока эта иерархия не так важна, пока никто не забывает, что Бран — главный. Тем не мене и там за ней следят.

Я очень хорошо помню, как мой приемный отец присел перед моим стульчиком и загибал пальцы у меня на руке. Мне было тогда четыре или пять. „Один — это Бран, — говорил он. — Два — это Чарльз, а три — Сэмюэль. Четыре — Адам из стаи Лос-Аламоса. Пять — Эверетт из стаи Хьюстона“.

— Один — это Бран, — произнесла я теперь. — Два — Чарльз и три — Сэмюэль, оба они сыновья Брана. Четыре — Адам, теперь он в стае бассейна Колумбии.

Если что-то и есть в Адаме особенное, так то, что он, если не считать сыновей Брана, ближайший претендент на титул Маррока.

Вначале я попыталась отбросить эту мысль. Если бы я хотела, чтобы Адам бросил вызов Брану, я определенно не стала бы начинать с похищения его дочери. Но, может, они и не начинали с этого.

Я села на водительское сиденье „жука“, и старый винил заскрипел подо мной. Что если они пришли не нападать на Адама, а поговорить с ним? Допустим, это был кто-нибудь хорошо знающий Адама, вроде его старого армейского приятеля. У Адама вспыльчивый, даже взрывной характер — но если он успокоится, его можно убедить выслушать.

Если враг — вервольф, он будет бояться Адама или по крайней мере будет осторожен. Так проходят игры за доминирование. Если встречаешься с Альфой на его территории, он оказывается в доминирующей позиции. Нельзя брать пистолет, заряженный серебряными пулями, — это объявление войны. В таком случае нужно либо убить Адама, либо умереть самому. Допустим, у врага был под рукой наркотик, что-нибудь такое, что способно успокоить вервольфа и помешает Адаму убить, если переговоры пройдут неудачно.

Но дела пошли не так, как планировалось. Кто-то запаниковал и застрелил открывшего дверь — у менее доминирующих волков есть тенденция впадать в панику, когда они входят в дом Альфы. Предположим, они выстрелили несколько раз. Конечно, ошибка но не фатальная.

Однако тут Адам напал на них. Поэтому они выстрелили и в него и связали, чтобы он их выслушал. Но Мак умер, а Адам не был настроен на беседу. Он стал вырываться, а когда в нем оказалось слишком много наркотика, он уже ничего не мог обсуждать.

Они впали в панику. Пришлось вырабатывать новый план. Как сделать так, чтобы Адам сотрудничал с ними?

— Джесси наверху, — сказала я, щелкая пальцами в быстром ритме, соответствующем моим мыслям. — Забери Джесси — и заставишь Адама слушать. А если он и тогда не захочет, пригрози, что убьешь ее.

Это имело смысл не меньше, чем любое другое предположение. Но в таком случае как это совмещается с Маком и экспериментами с наркотиками?

Я выбралась из „жука“ и вернулась в контору за блокнотом. У меня нет никаких доказательств — только инстинкты. Но иногда мои инстинкты бывают очень верными.

На первой странице я написала: „Эксперименты с наркотиками / покупка новых волков?“ — а на второй: „Зачем заменять Брана Адамом?“

Я села на трехногий стул постучала ручкой по блокноту. Помимо транквилизатора, от которого умер Мак, нет никаких других подтверждений существования наркотиков, но рассказ Мака как будто свидетельствует об этом. Немного погодя я вывела: „Кетамин, ДМСО, нитрат серебра — единственные?“ Затем набросала имена тех, кто может знать об этих химических веществах: „Сэмюэль, доктор Уоллес“. После некоторого раздумья добавила: „Ауриэль, учительница химии“. Со вздохом призналась себе: это может быть кто угодно. Потом упрямо обвела кружком имя доктора Уоллеса.

У него есть и возможности и мотив для того, чтобы изготовить транквилизатор, который сделал бы его безопасным для тех, кого он любит. Я перестала играть ручкой.

„Так ли это? Разве вампирский Поцелуй — не транквилизатор? Вполне возможно, что подчиненные вервольфы после него становятся, как все другие животные, покорными и теряющими координацию. Стефан сказал, что только с некоторыми волками бывают проблемы. Сэмюэль пришел драться, его волк готов был к нападению, и он оказался захвачен“.

Я вспомнила о разбитых наручниках, оставшихся в доме Адама. Он так реагировал на похищение Джесси — но, возможно, это только часть дела. Впрочем, сейчас это неважно.

Я посмотрела на вторую страницу. „Зачем заменять Брана Адамом?“

Провела пальцами по этим словам. Я была не уверена, но должен существовать мотив, способный заставить усеять землю трупами и после этого не отказаться от замысла. Они оставили Адама в живых, хотя легко могли его убить, значит, им от него что-то было нужно.

Бран был Марроком почти два столетия. Зачем кому-то требуется убрать его именно сейчас?

Я записала: „Хотят перемен“.

Возможно, Бран — ублюдок. Он был властелином в стиле старомодного деспота, но как будто именно этого хотели вервольфы. Под его управлением вервольфы Северной Америки процветали: и количество их, и сила выросли, в то время как в Европе они пришли в упадок.

Но был ли бы Адам другим? Даже если и так, то от этого не было никому выгоды. Он скорее всего был бы более деспотичным. Сэмюэль сказал, что Бран подумывал использовать Адама в качестве образцового примера вервольфа, но из этого, боюсь, ничего не вышло бы. Адам слишком горяч. Какой-нибудь репортер сунул бы фотоаппарат ему в лицо и обнаружил себя распластанным на тротуаре.

Вот оно что.

Я сделала глубокий вдох. Не перемен кто-то хотел — наоборот, сохранить все неизменным. А Бран собирается вывести волков наружу.

Неожиданно перестало казаться странным, что волки Адама могли предать его. (Мне думается, мои инстинкты меня не обманывают, в чем, по-видимому были уверены другие). Теперь я видела, каким образом волки Адама могли решить, что помощь врагу — не предательство. Они готовили для своего Альфы путь к власти. Предполагалось, что нападение на дом Адама не причинит никакого вреда, но и смерть не оттолкнула бы их. Вервольфы умирают — и их волки тоже — ради цели. Волк типа Мака, который даже не принадлежит к стае, не рассматривался бы в таком случае как большая потеря.

Предателем мог быть кто угодно. Ни у одного из волков стаи Адама нет личной преданности Брану.

Я взяла карточку, которую дал мне Бран, и набрала верхний номер. Бран ответил после второго сигнала.

— Бран, это Мерси.

Теперь, когда он меня слушал, я не знала, что можно ему рассказать. Слишком многое оставалось чисто умозрительными рассуждениями. Наконец я спросила:

— Было что-нибудь от Адама?

— Нет.

Я постучала носком.

— А… доктор Уоллес там? Бран вздохнул.