– Он не пришел, великий шейх, у него есть сегодня важные дела. Я честно поделюсь с ним.

– Я верю, что ты поделишься честно, но твой товарищ, которого я не знаю, поступит ли так же честно по отношению к тебе?

Тимбо взглянул с удивлением на Мансура.

– Тимбо не понимает, великий шейх, – сказал он.

– Я хочу сказать, поступит ли этот доктор с тобой честно и не выдаст ли он тебя и твоего поступка.

– Но, великий шейх, этим он выдаст также и самого себя!

– Ну, если он ловко поведет дело, этого, может быть, и не случится. А тебе в случае его измены не избежать смерти.

– Мне и ему.

– Что тебе в том, – сказал с улыбкой Мансур, – что он тоже умрет? Это не спасет тебе жизнь.

Тимбо задумался. «Великий шейх прав, – подумал он, – скверно, когда есть сообщник!..»

– Но ты посылаешь меня в Геджас, – прибавил он, обращаясь к Мансуру, и его черное лицо прояснилось.

– Ты думаешь, что будешь там в безопасности? На это тебе нечего надеяться. В случае доноса тебя будут искать повсюду и найдут. Тогда тебе не избежать виселицы как убийце султана. Все твои оправдания ни к чему не поведут.

– Но ведь Тимбо было приказано убить, – сказал в смущении негр.

– Все это так, но ты получил награду, и вся ответственность падает на тебя.

– Тогда я назову тех, кто нанял меня.

– Разве это поможет тебе? Кто станет тебя слушать, кто поверит тебе?..

Между тем Лаццаро, видя, что негр долго не возвращается, захотел узнать, что его задержало и, перелезши через стену, пробрался в ту часть развалин, где находилась башня Мудрецов. Наступившая темнота оказала ему большую помощь, и благодаря ей ему удалось пробраться незамеченным в саму башню.

Тут, притаившись в комнате, соседней с залом Совета, грек успел услышать следующую часть разговора Мансура с негром.

– Ты говоришь, великий шейх, что сообщник опасен для Тимбо? – сказал негр. – Тимбо знает средство от этой опасности.

– Обезопась себя от измены и тогда ты можешь рассчитывать только на себя и быть уверенным только в своем молчании.

– Да и, кроме того, Тимбо не хочет делиться, – прибавил солдат, довольный, что Мансур навел его на хорошую мысль.

Лаццаро слышал все до последнего слова.

– Будь осторожен. Не делай ничего в Стамбуле, также не делись здесь, так как такая большая сумма денег может выдать вас обоих, – заметил Мансур, протягивая негру кошелек с золотом.

– Благодарю тебя, великий шейх! – вскричал солдат, жадно схватывая деньги и целуя край платья Мансура. – Ты милостив и великодушен, великий шейх. Сегодня же ночью мы отправляемся в путешествие. Тимбо осторожен.

– Бери свою награду и иди. Иди и молчи. Молчи и действуй, – сказал Мансур.

Тимбо поспешно исчез со своей драгоценной ношей из зала Совета. Он был вне себя от радости при мысли об обладании такой суммой денег, о возможности избежать дележа и вместе с тем избавиться от опасного сообщника. Чтобы не возбудить в нем подозрений, он хотел для вида поделиться, так как, убив доктора, он мог снова получить назад отданную половину.

Когда Тимбо подошел к деревьям, где он разговаривал с доктором, Лаццаро был уже там.

– Ну что? Получил деньги? – спросил он. Тимбо кивнул головой.

– Деньги здесь. Надо ехать, – отвечал он с важным видом. – Ни одной минуты больше в Стамбуле.

– Надо ехать?

– Да, в Геджас.

– В эту же ночь?

– Сейчас.

– Но прежде нам надо поделиться.

– Дорогой, так велел великий шейх.

– Мне все равно. Пожалуй, поедем. Но надо достать двух лошадей, это самое главное. Ты должен купить их.

– Купить? Хорошо, я пойду и куплю. Подожди меня здесь, – сказал солдат.

– Я вижу, что ты хочешь просто украсть их из конюшни в Беглербеге и потом надуть меня при дележе! – вскричал грек, грозя кулаком. – Это нехорошо. Мы должны доверять друг другу. Я останусь около тебя и не отпущу тебя ни на шаг.

– Доверять. Да, ты прав, – отвечал солдат. – Пойдем же вместе доставать лошадей.

Оба сообщника поспешно направились к беглербегскому дворцу, где в этот день царили смятение и беспорядок вследствие свержения султана. Во дворце оставались только одни слуги. Перед самым наступлением ночи сообщники достигли Беглербега. Телохранители старого султана, которых позабыли распустить, оставались еще в своей казарме во дворце. Одни из них спокойно спали, другие от нечего делать играли в карты. Дворец вовсе не был охраняем, и негру и греку легко удалось войти во двор его и проникнуть в конюшни, где также никого не было. Повсюду царила мертвая тишина, только из караульни слышались голоса.

Выбрав двух хороших лошадей, негр обмотал им копыта соломой и при помощи грека благополучно вывел на дорогу. Тут они сняли солому и, вскочив на лошадей, помчались во весь опор.

Между тем наступила ночь. Они решили использовать для путешествия ночную прохладу, чтобы отдыхать в жаркое время дня, когда езда под палящими лучами солнца делается невозможной. Они выбрали караванную дорогу в Мекку, ведущую через Ангору и Анатолию, как самую ближайшую и, кроме того, хорошо знакомую Тимбо.

К утру достигли они караван-сарая, где могли вместе с лошадьми отдохнуть и укрыться от дневного жара.

Караван-сарай не имеет ни малейшего сходства с европейскими гостиницами. Это, по большей части, простой деревянный сарай со стойлами для лошадей. Нечего и думать найти здесь какие-нибудь удобства. Каждый должен заботиться сам о себе.

Проснувшись уже после полудня, грек и Тимбо направились далее в путь. Перед отъездом Лаццаро предложил было разделить деньги, но негр отказался, говоря, что это можно сделать после. Он считал дележ напрасным трудом, так как твердо решился при первом удобном случае отделаться от опасного сообщника. Лаццаро не настаивал, точно так же рассчитывая скоро овладеть всеми деньгами без дележа.

Пустившись опять в дорогу, они ехали весь вечер и всю ночь. Дорога шла через лес, и они остановились отдохнуть под деревьями. Особенно Тимбо казался очень усталым, так как во время остановки в караван-сарае он выпил немного рома, предложенного ему греком, и этот совершенно новый для него напиток имел на него сильное действие.

Привязав лошадь, Тимбо тотчас же повалился на траву и заснул. Этого только и надо было Лаццаро. Подождав, пока негр уснул крепким сном, он осторожно приподнялся и, вынув кинжал, вонзил его в сердце негра.

Удар был меток. Ярко-красная кровь хлынула на траву. Негр открыл испуганные глаза, попытался было приподняться, но рана была смертельна и он, испустив последний вздох, упал снова на обагренную землю. Все было кончено.