Сильвия лишь выразительно изогнула бровь и сорвала следующий бутон.

– Не смей повышать голос в моем присутствии, – отчеканила она.

– А то что?

– Укушу, – без особой злобы сказала она.

Томас лишь фыркнул и сгреб рассыпанные лепестки граблями.

– Признайте, вам нравится меня бесить, – проворчал он.

– Ты забываешься, – холодно ответила она. – Ты лишь мелкий жучок под моими ногами. Вошь, что считает себя достойной лишь потому, что живет на высокородном человеке.

– Я думал, у волков блохи…

Миссис Олдброк сорвала очередную розу и, смяв ее в кулаке, швырнула под ноги Томасу.

– Отпустите меня, – попросил он. – Вам ведь не нужна моя служба. И я вам не нужен.

– У тебя был шанс освободиться, – ответила она, и ее голос дрогнул. – Мой сын погиб, а ты не сделал ничего…

– Я не знал. Не слышал.

– Не видел, не чуял, – отмахнулась она. – Как будто тебе натерли порог куриной кровью.

– Я скорблю о Максимилиане вместе с вами.

– Ты не любил его.

– Не любил, – не стал спорить Томас. – Он был вредным мальчишкой и часто мне досаждал. Шрам на моем лице – от его лапы. Но я был бы просто счастлив спасти его и тем самым отдать долг.

– Вот именно. Долг, – напомнила Сильвия и подошла к следующему кусту. – Так что не заводи свою шарманку.

– Но это так несправедливо! – воскликнул он. – Почему я должен расплачиваться за долги отца?

– Прапрапра… – Сильвия взмахнула рукой, и оборванные лепестки роз осыпали садовника с головы до ног. Один застрял во всклокоченной бороде, и Томас сдул его. – Не нами то заведено, не нам и судить.

– Я ведь пытался уйти от вас, – признался Томас, опираясь о грабли. – Один раз доехал аж до Шелстоуна. А потом потянуло назад, как пса поводком. Я будто козел на выпасе, – с горечью выпалил он, – что может отойти лишь на длину веревки, привязанной к колу.

– А я, стало быть, кол, – покивала Сильвия. – Я знаю, что ты пытался удрать. И нисколько не обрадовалась, снова увидев твою заросшую физиономию. Побрейся! Ты оскорбляешь мое чувство прекрасного.

– Кто бы говорил, – проворчал Томас. – На вас шерсти всяко больше.

– Что до клятвы, то ты знаешь не хуже меня: она дана на крови твоим предком за спасение от чудовища, которого убил мой предок. И до тех пор, пока долг не будет оплачен, ты будешь мне служить. А твои потомки, если они родятся, станут служить моим. Ты, верно, был бы рад, если бы мой род прервался…

– Нет, – покачал Томас головой.

Сильвия снова изогнула бровь, выражая сомнение.

– Я вас, конечно, на дух не переношу, – признался он. – Но вы мне, в некотором смысле, как родная. Вроде сумасшедшей бабки, которую терпишь, потому что – как иначе.

Миссис Олдброк яростно оборвала сразу несколько роз и швырнула их в садовника.

– Вот, – кивнул он. – Я именно об этом.

Сильвия подошла к следующему кусту роз и стукнула его тростью. Конь за дощатой стеной конюшни испуганно заржал.

– Сколько раз я просил – не подходите ночью к конюшне, – рассердился Томас. – Мрак пугается!

– А ты мне не указ! – возмутилась Сильвия. – Это моя земля! Где хочу – там и хожу.

– Вот и идите в… холмы.

Конь снова заржал, а Сильвия, быстро повернувшись к роще, насторожилась.

– Кто-то идет, – сказала она глухо.

– Ваша внучка возвращается? – без особого интереса спросил садовник. – Судя по всему, вы обзаведетесь правнуками совсем скоро.

– Мистер Эдверсон хорошая партия. И он знает о нас.

– Я говорю об инспекторе, что шастает в ее спальню по ночам. Какой конфуз! Они ведь даже не женаты. Ваша внучка очень похожа на свою мать.

– Не зли меня, – бросила Сильвия.

– О, так вас это злит, – обрадовался Томас и с наслаждением продолжил: – Она – копия своей матери. Той рыженькой ирландочки, что оказалась неожиданно умной и удрала из вашего волчьего логова. От вас у Джейн нет ничего.

– Ты ошибаешься, – спокойно произнесла старая дама. – Дважды. Во-первых, в ней моя кровь. А во-вторых, это не она сюда идет. Послушай, старый дурак, неужели не слышишь?

Многоголосый шум доносился тихо, как шепот волн, то затихая, то усиливаясь, между деревьями мелькнули огоньки.

– Там целая толпа, – нахмурился Томас и покрепче сжал черенок граблей.

– Похоже, тебе представился случай отдать старый долг, – сказала миссис Олдброк.

* * *

Джейн шла через лес, словно по главной улице Лондона: луна светила, как фонарь, а запахи были яркими, как витрины: вот там растет бузина, здесь под елкой прячется целое семейство грибов, а тут, под кустом, мертвая птичка. В груди пульсировало нечто такое, что давно пыталось вырваться на свободу, и кровь бежала по венам быстрее, наполняя тело восторгом жизни.

Мама хотела как лучше, Джейн не могла ее винить. Мама любила ее всем сердцем, и эта любовь осталась с Джейн навсегда. Но и кровь отца – не вода.

Джейн была уверена: если бы Максимилиана не убили, он бы нашел свою Мэйв, вернул бы ее в поместье. Пусть не сразу, но она бы успокоилась и приняла его, и совершенно точно была бы счастливее, чем со своим мужем. А может, и нет. Со стороны все кажется таким простым и понятным, но в сказках, которые мама рассказывала на ночь, девочка никогда не оставалась с волком. Может, так мама убеждала себя, что не совершила ошибку?

Джейн покосилась на Ральфа, который шел рядом. Его рука в ее ладони была теплой и твердой. Сможет ли он принять ее такой, какая она есть? Миссис Олдброк, очевидно, в этом сомневалась.

– Какой у нас план? – спросил Ральф и сам же предложил: – Я попытаюсь воззвать к голосу разума.

– Сразу пугайте виселицей, – посоветовала Джейн.

– Вам не стоит туда идти, – сказал он. – Это их только раззадорит.

В его словах был резон, и Джейн промолчала, хоть и понимала, что не сможет остаться в стороне. Ее кровь взывала, требуя защитить старшую рода, пусть Джейн и знала ее всего несколько дней. Миссис Олдброк была бы прекрасной бабушкой – подумалось вдруг.

– Останетесь за каким-нибудь деревом, – продолжил Ральф. – Спрячетесь. Прошу, не высовывайтесь.

– Мэр сказал, что мы, волки, однолюбы, – задумчиво произнесла Джейн.

– Он считает себя волком? – насторожился Ральф.

– Нет. Не совсем. Он из рода Эдварда, но другая ветвь. Я проверила его зубы, это совершенно точно не он убил Марту.

– Как, хотел бы я знать, вы проверяли его зубы, – ревниво поинтересовался Ральф.

– Заглянула в рот, – пожала плечами Джейн. – У него там фарфоровая накладка, представляете?

– Что? – воскликнул он. – Так, значит, это он! Моя версия с убийцей