Мак усмехнулся, обнажив потемневшие от никотина зубы.

– Тогда-то я впервые задумался, а стоит ли это местечко таких трудов. За последние годы на моей памяти город дважды был близок к тому, чтобы исчезнуть с карт. И я спросил себя: а готов ли я строить свою империю, не получив гарантию, что подобных катастроф больше не повторится?

Эш посмотрел на него. На ресницах у него вновь навязла кровь.

– Так вот откуда такой интерес к путешествиям во времени? Хочешь узнать, переживут ли твои бордели очередное землетрясение?

Мак примирительно вскинул руки, точно говоря: «Ну а чего еще ты от меня ждал?»

– Что тут сказать, люблю, понимаешь ли, все продумывать заранее. А когда я оказался в будущем, то выяснилось, что мои переживания не напрасны. Это новое землетрясение сотрет с лица земли не только наш город, но и все остальное – считай, целое побережье. В живых никого не останется.

На мгновенье Эш, казалось, утратил слух: слишком громко стучала кровь в ушах.

«В живых никого не останется».

Выходит, их страхи были небезосновательны. Грядущая катастрофа не пощадит никого.

– Я сохраняю тебе жизнь не по доброте душевной, – продолжил Мак. – Что-то мне подсказывает, что Роман и Квинн не очень обрадуются, когда узнают, что я прибрал к рукам их драгоценный Черный Цирк. С этими двумя я сам разберусь, в этом даже не сомневайся. Но когда эта проблема исчезнет, мне понадобится пилот для машины времени, – пояснил он и шмыгнул носом. – Я планирую отправиться в прошлое. Учредить на заработанные деньги какую-нибудь компанию, которая займется производством техники в 2015-м, а может, полечу в 1980-й, чтобы поиграть на фондовой бирже. Словом, повеселюсь на славу. Но мне нужен пилот, – напомнил он и с радостной усмешкой приподнял лицо Эша за подбородок. – Тут-то ты мне и пригодишься.

Эш почувствовал во рту вкус крови и сглотнул.

– Да я лучше умру, чем стану тебе помогать, – процедил он.

Мак пожал плечами.

– Это мы тоже можем устроить.

– Мак сейчас занят. Вам он вообще зачем?

Дороти стояла в коридоре, спиной к двери в номер, и изучала влажное пятно на обоях. Услышав чужой голос, она обернулась. В коридор вышла Элиза, проворно закрыв за собой дверь.

Дороти с удивлением скользнула взглядом по новому пальто и блестящим сапожкам девушки.

– Они же совсем новые! – изумленно заметила она.

Элиза ослепительно улыбнулась.

– Мак попросил не отказывать ему в удовольствии.

– Так ты теперь на Мака работаешь? – спросил Роман.

– Как будто это так уж удивительно. Вы и подали мне идею, – невинно сообщила она. – Или не помните наш разговор в «Мертвом кролике»?

Из номера послышался сдавленный крик. Роман напряженно вытянулся и в замешательстве посмотрел на дверь.

– Кто это там? – спросила Дороти.

– А это не твое дело, – заявила Элиза и покрепче схватилась за ручку двери – хотя, может, Дороти это только показалось. – Мак сам вас найдет, когда закончит с делами.

Роман многозначительно хмыкнул. Нет, они не позволят Маку отдавать приказы в этом отеле, какими бы сокровищами он ни задабривал циркачей. Пришла пора напомнить Черному Цирку, кто они такие.

Дороти выхватила из рукава изящный, длинный кинжал с тонким – тоньше карандаша! – лезвием, заточенным до того остро, что Элизе пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть кончик оружия.

– Знаешь, сколько усилий нужно, чтобы проткнуть барабанную перепонку? – поинтересовалась Дороти, подняв лезвие к свету, и оно заблестело, точно серебро. – Я вот не знаю, но слышала, что у людей это порой получается случайно – если неловко шпильку повернуть или ватную палочку. А теперь вообрази, что будет, если в дело вступит вот эта штука, – проговорила она, кивнув на кинжал.

Элиза уставилась на оружие и нервно облизнула губы, видимо, представив, как лезвие вспарывает внутреннюю перегородку ее уха, как та с щелчком лопается, а через мгновенье на шею начинает течь кровь, смешанная с гноем.

Дороти медленно улыбнулась своей отточенной улыбкой, обнажив маленькие белые зубы.

– Скажи Маку, что мне надо срочно с ним поговорить, – велела она.

В глазах Элизы что-то мелькнуло. Страх? Отвращение? Дороти так и не поняла. Но девушка послушно ответила:

– Сейчас, мэм, – и снова исчезла за дверью, оставив Романа и Дороти наедине.

– Да, Мак, конечно, устроил нам тут веселье, – прошептал Роман.

– Пистолет при тебе? – спросила Дороти, вновь пряча кинжал в рукав.

– Ну конечно, – ответил Роман после короткой паузы.

Дороти сжала губы. От мыслей голова шла кругом. Она еще ни разу никого не убивала, несмотря на свою кровожадную репутацию, и всерьез сомневалась, что и впрямь сможет лишить жизни даже такого мерзкого типа, как Мак.

Должен же быть и другой путь?

Из-за двери послышался новый крик. Из коридора вдруг точно выкачали весь воздух. Дороти услышала приглушенные голоса и шаги.

Она закатала рукава, нащупав под тканью холодную сталь кинжалов.

Дверь распахнулась, и коридор наполнился зычным голосом Мака, который напевал:

«Детишки, ставни затворите, Лиса с Вороной в дом скребутся!»

Дороти так и обомлела. Это была детская песенка про Квинн и Романа, сочиненная жителями Нового Сиэтла, и она втайне ею гордилась. Она видела в ней доказательство тому, что она, Дороти, сумела стать человеком, с которым вынуждены считаться другие, пускай дело было лишь в ее мрачной репутации. Но Мак пропел эти строки скорее насмешливо, чем благоговейно.

– Кто к нам пожаловал! Рад встрече! – беззаботно поприветствовал он их с Романом, точно Дороти добилась этой встречи вовсе не угрозами в адрес Элизы, бывшего члена ее же собственной банды. На ноге у него по-прежнему белела повязка. Мак немного прихрамывал, но, судя по виду, уже вполне мог обходиться без костылей. – Пора нам совершить еще одну небольшую вылазку.

В руках он держал платок, которым старательно стирал с пальцев кровь. Получалось, впрочем, плохо: крови было слишком много для такого маленького кусочка ткани.

Дороти уставилась на него, остолбенев.

Это что, шутка?

Первым заговорил Роман.

– А с какой, собственно, стати?

– Боюсь, вы не вправе нам приказывать, – добавила Дороти.

Мак удивленно вскинул брови, точно эти слова потрясли его до глубины души.

– В самом деле? А я думал, мы тут все заодно, как говорится, рука руку моет.

Дороти представилось, как Мак моет своими руками ее ладони, и она содрогнулась.