– Государство активно борется с религией?

– Разумеется, нет. Воспитывать в оппозиции к определенным догмам конкретных сект – не значит бороться с религией. Однако, если церковь продолжает преподавать антисоциальную доктрину, государство оставляет за собой право бороться с этими доктринами, предоставляя контрдоказательства. Важно помнить, что охота за головами[32] – ритуал религиозный. Должны ли мы его терпеть? Наиболее популярные секты твоего времени практиковали разновидность символического каннибализма. Обязано ли государство бездействовать в благоговейном страхе перед этим весьма тошнотворным мифом? Наш ответ прост. Любая религия вольна проповедовать и практиковать, однако государство и все конкретные люди имеют равное право давать отпор этим доктринам любыми мирными средствами.

– Разве некоторые секты не пытались противодействовать нетрадиционному обучению своих детей?

– Да, и в ряде экстремальных случаев они выбирали переезд в Ковентри, прямо целыми сектами. Они откололись от нас, так что мы, вместо того чтобы сражаться, отделились от них. Но мы говорили о политике, а теперь вдруг углубились в религию. На чем я остановился? Ах да, почему в нашей администрации люди получше, чем раньше. Думаю, большую часть причин я изложил. Естественно, этому помогло разрушение политической власти финансового капитала. Обязательность голосования тоже способствует появлению в администрации порядочных людей – дивиденды могут получать только те, кто проголосовал, а право голосования требует прохождения достаточно плотного учебного курса по особенностям функционирования правительства.

– А если человек не сдал экзамен, он теряет право голоса?

– Экзамена не существует. Ведь правящая партия могла бы использовать его, чтобы лишить оппозицию прав на голосование, – подобные законы использовались для лишения права голоса негров на Юге в твое время. Мы просто хотим убедиться, что гражданин получил подробную информацию относительно устройства правительства. Электорат интеллектуально развивается, и выявляют лучших кандидатов. Несмотря ни на что, у нас в администрации тоже есть определенный процент глупых, неумелых, малодушных людей. Это, знаешь ли, не Утопия. Это просто Соединенные Штаты Америки две тысячи восемьдесят шестого года.

В это время в Калифорнии Диана нанесла визит магистру Гедрику. Он сразу же принял ее и сопроводил в свой кабинет; гостеприимная улыбка на его лице плясала так яростно, что он ухитрялся походить на птицу сильнее обычного.

– Прошу, прошу, моя дорогая. Чем могу помочь? Я по тебе скучал в последнее время. Но мне удалось посмотреть некоторые твои эфиры в Чикаго по телевещанию. Ты была великолепна. Прелестна! Прелестна! Посажу тебя вот здесь, у огня. Что-нибудь поесть? Нет? Сигарету? Небольшой бокал вина? Что ж, хорошо. На той неделе я ездил на север и встретил твоих родителей. Оба здоровы и энергичны, наслаждаются жизнью.

Диана ерзала в своем кресле.

– Магистр Гедрик, меня кое-что беспокоит, и мне нужен совет.

Его лицо посерьезнело.

– Надеюсь, что смогу тебе помочь. Расскажи мне, что стряслось.

Она рисовала круги на полу большим пальцем ноги, обдумывая слова.

– Даже не знаю, как начать. Вы уже знаете довольно много об этом вопросе. Знаете, как у Перри начались сложности и почему его направили сюда. А я очень привязана к Перри. Я думала и по-прежнему надеюсь и верю, что наш союз продлится до конца нашей жизни и будет усиливаться и развиваться. Но проблема с моим партнером по танцам, Бернардом, подпортила нам начало. Меня беспокоит, что это может произойти снова, и мне это настолько не все равно, что я, кажется, готова сделать что угодно, чтобы избежать повторения чего-то подобного.

– И как ты думаешь избегать подобных эксцессов?

– Сама не знаю. Я могла бы прекратить танцевать с Бернардом, когда истечет этот контракт, и больше с ним не встречаться. Но эта последняя совместная программа так хорошо пошла, что нам уже предложили новый контракт и значительное повышение зарплаты. Я знаю, Бернард ожидает, что я приму предложение. Он уже даже планирует, как потратит свои дополнительные кредиты.

– Ты веришь, что могла бы быть счастливее с Перри, отказавшись работать с Бернардом?

– Ну, это то, что я обдумывала. Как бы ни было, хотя Бернард ничего не говорил, а зрители, очевидно, не заметили, я-то знаю, что моя с ним работа не так хороша, как когда-то. Меня от нее отвлекает боязнь мнения Перри. Если в танце есть любовная сцена, я не могу перестать думать о Перри. Я думаю о том, смотрит ли он и не считает ли мою игру слишком реалистичной.

– Ты собираешься вообще прекратить танцевать с партнерами?

– Я не заглядывала так далеко. Не знаю.

– Разве у тебя не может возникнуть аналогичный страх с любым другим партнером?

– Наверное, может.

– Ты понимаешь, что провести жизнь, определяя свои действия возможными мнениями другого человека, страдающего заблуждениями, будет очень непросто?

– Да, я понимаю, что вы правы. Но я готова попробовать, если это сделает Перри счастливым и он будет меня любить.

– Это положительно говорит о твоем сердце, но не о твоем здравомыслии. Ты нормальная здоровая девушка, и твои вкусы и желания настолько нормальны, насколько это возможно. Однако я полагаю, что вижу последствия такого курса действий куда более ясно, чем ты. Во-первых, этим ты не поможешь Перри поправиться. Ты навсегда сделаешь его эмоциональным инвалидом. Вся твоя жизнь станет принужденной и неестественной. Перекроив себя в угоду его ложным стандартам, ты примешься менять и окружающий тебя мир, чтобы предотвратить конфликты с его тщательно пестуемыми заблуждениями. Постепенно твои друзья перестанут с тобой общаться, поскольку их будут тревожить ограничения, накладываемые тобой на их поведение и слова. И в конце концов наступит день, когда ты станешь одной из наших пациенток. Скажи мне, тебе нравится наша подруга Ольга?

– Ольга? Ольга просто замечательная.

– Ты когда-нибудь испытывала беспокойство из-за них с Перри?

– Нет, не сказала бы. Разве что как-то по мелочи. Иногда мне казалось слегка несправедливым, что он так наслаждается ее компанией в мое отсутствие, когда я так несчастна с Бернардом.

– Предположим, ты отказалась от Бернарда и любых близких связей с другими людьми в пользу Перри и что вы живете вместе. Предположим, Перри решает поехать в гости к Ольге на несколько дней, а тебя с собой не берет. Какова вероятность, что ты будешь люто обижена на Ольгу?

– Какая-то есть, наверное. Сложно вообразить, что я обиделась на такого замечательного человека, как Ольга.

– Я заметил, что Перри очень сильно заинтересовался ракетной техникой. Ольга рассказывает мне, что вам обеим это не нравится из-за физических опасностей такой работы. Ты потребуешь, чтобы он отказался от этого?