К удивлению Ксении, на могиле подруги кто-то недавно был. Букет, который там лежал, тоже был огромным. Цветы уже успел побить мороз, и они были словно чем-то обожжены. Но все равно живые — не пластмассовые. Свой букет Ксения положила рядом, подумала, что неплохо было бы поставить памятник. Как только появятся деньги…

— Черри?

Она обернулась испуганно. Его она хотела видеть меньше всего. И надо же было встретиться!

— Здравствуй, Звягин.

Два золотистых солнца вспыхнули, и Ксении показалось, что пламя это — прежняя неприязнь. Какой оказался порядочный! И на похороны пришел, и сейчас не забыл отметиться.

— Твой? — кивнула она на побитый морозом букет, лежащий на свежей могиле.

— А ты порядочнее, чем я думал.

— Взаимно.

Они постояли молча. Ксения уже хотела было уйти. Он вдруг спросил:

— Ты не на машине?

— Откуда бы она у меня взялась?

— Слушай, ты зачем нашу секретаршу доставала — насчет меня?

— А зачем ты все время врал?

— Думаешь, что я преступник?

— Может, хватит? Ты меня спрашиваешь, я тебя спрашиваю. А отвечать кто будет?

— За что? За это? — Он кивнул на свежий могильный холм.

— Ты странный человек.

— И в чем моя странность? Я, например, тебя не понимаю. Ты меня. Мой сосед Вася не понимает моего соседа Петю. Значит, все мы странные люди, да? А кто тогда подходит под стандарт?

— Ты не пьяный случайно, Звягин?

Он промолчал. С кладбища пошли вместе, в одну сторону. У ворот он достал сигареты, закурил. Ксения вздрогнула: «Опять!» Наваждение, в самом деле! Так чей же окурок она так вдохновенно спасала от следствия?

— Тебя милиция не вызывала?

— Милиция? Когда? — удивился он. Но, два золотистых солнца при этом испуганно погасли.

Ксения насторожилась:

— Может, тебя вчера вечером тоже дома не было?

— А я обязан давать тебе отчет?

— Их убили. Попова и Толю.

Самое странное, что он не стал напряженно вспоминать, кто они такие, эти Попов и Толя. И вдруг:

— Что, двоюродного братца больше нет в живых? Радуешься?

— Да ты-то откуда знаешь? Что он брат? Это ведь ты сказал мне, что Женька была болтлива! А она не была болтлива! Все так говорят. Ты соврал, Звягин, я это поняла.

— Умнеешь, Черри, — усмехнулся он.

— Да только ради того, чтобы ты перестал на меня так смотреть, я готова всю жизнь коллекционировать дипломы!

— Вот и займись.

Она никак не могла сосредоточиться. Ведь было что-то еще, очень важное, и оно касалось именно его. Этих золотистых глаз, похожих на два маленьких солнца. И никогда он не был тем, за кого себя выдавал. И непонятно, каким образом узнал, когда похороны Жени. И пришел. Ведь их было только трое: Герман, Анатолий Воробьев и этот, с золотыми глазами.

— Ты был на похоронах.

— А я и не прятался.

— Теперь букеты носишь.

— Что же делать, если даже родная мать о ней не помнит?

— Она умерла.

— Кто?

— Элеонора Станиславовна.

— Никогда не испытывал к ней особой симпатии, — сказал он теми же словами, что недавно Генка. — Не буду врать, что сожалею о ее преждевременной смерти.

— Нет, все-таки ты странный человек, — снова не удержалась Ксения.

— Да? Тогда могу подвезти до дома.

— С чего такая щедрость?

— От моей странности. Считай, что это дивиденды. Ты же знаешь, что чувства иногда приносят неплохой доход.

Ксения даже не удивилась, что это его машина. Черный джип с тонированными стеклами, «тойота-лэндкраузер», насколько она в этом разбиралась. Огромный дом на колёсах, и, судя по всему, свеженький, не какое-нибудь старье.

— Так, — не удержалась она. — И после этого ты будешь утверждать, что не врешь. Тебе ведь никогда не были нужны ее деньги.

— Зато тебе они очень нужны, Черри. — И вдруг он больно схватил Ксению за руку: — С кем ты договорилась? С которым? С бывшим мужем? С Германом? Или с этим рыжим? Ну?

— Пусти!

Он разжал пальцы и вдруг брезгливо вытер их о полу своей светлой замшевой куртки. Потом резко сказал:

— Я не дурак. Меньше народу — больше кислороду, так? Только со мной ничего не выйдет, Черри. Я буду очень осторожен. Садись в машину.

Она с трудом залезла в джип. Ноги дрожали. Что он себе вообразил? Может, он бандит или наемный убийца? И вовсе никакой не Звягин. «У нас два Звягиных, — вспомнила вдруг она. — У нас два Звягиных, и среди них нет ни одного менеджера».

— А кто такой Николай Кириллович? — спросила она.

— Ты прикидываешься, что ли, Черри? Давно узнала?

— О чем?

— А может, это ты ей все рассказала? И она меня бросила. Долго думала, но все-таки бросила. Ей всегда нужна была только игрушка. Мужчина без права голоса, удобный, как торшер: включил — выключил.

— Останови машину. Я выйду, пожалуй. — Ксения не собиралась выслушивать его за то, что с комфортом доедет до дома. Сейчас опять начнутся оскорбления. И поэтому повторила: — Останови.

Черный джип резко затормозил у обочины. Он почти успокоился и уже равнодушно сказал:

— Как хочешь. Запомнила, что я буду осторожен?

Она выскочила из машины, чуть не порвав свою куртку. Прохожие с интересом посмотрели на девушку, спасающуюся бегством от богатого кавалера. Две старшеклассницы, вальяжно курившие у киоска, переглянулись и вызывающе засмеялись. Обе косились при этом на черный джип. «Дурехи!» — обозлилась на них Ксения и заправила под вязаную шапочку волосы.

«А ведь он вполне мог Женьку зарезать», — подумала Ксения и почти побежала к метро.

Ксения долго не могла отделаться от мысли, что в доме без нее кто-то был. Вроде и вещи лежали на своих местах, и порядок везде был идеальный, потому что от скуки она делала уборку по два раза в день. Все так, и все не так. Как будто вещи брали в руки, а потом клали на место, стараясь в точности повторить то, что было. Там крохотное, еле заметное отклонение, здесь маленький сдвиг, а в целом ощущение, словно все в квартире перевернули вверх дном.

«Кто? Зачем?» — подумала она. Если приходила милиция, то могли бы и при ней все обыскать. Уже делали это в тот день, когда убили Женю. Ксения и не собиралась ничего прятать и скрывать. Хватит. Спасла уже. Только теперь непонятно, кого.

«А вдруг что-нибудь пропало? — испугалась она. — С меня же все спросят!»