— Черт, раз уж я повредила себе плечо, то почему не сделала этого, хорошенько врезав тому типу?

— Ты спасла ребенка.

— Ага. Спасла ребенка и упустила убийцу. Но ничего, он от меня не уйдет. Я возьму его за задницу.

— Ничуть в этом не сомневаюсь. Продолжаю, — произнес Рорк, слегка увеличив давление на плечо. Его пальцы умело разминали пострадавший сустав и мышцы. — Картер Юнг-Сакс считается маменькиным сынком. Мамаша его страшно баловала, и, похоже, он как привык делать все, что ему вздумается, так и не вырос и не повзрослел. Ему нравятся женщины, и он не видит ничего зазорного в том, чтобы покупать их внимание. Кроме того, он большой любитель самых разных запрещенных препаратов.

— Когда я с ним разговаривала, он точно был под кайфом.

— Очередное подтверждение того, что он привык поступать, как ему вздумается, оставаясь безнаказанным. И ему действительно все сходит с рук. Нет, конечно, на работе он появляется, потому что обязан присутствовать в офисе двадцать пять часов в неделю, если хочет и дальше получать щедрое жалованье и премии.

— Двадцать пять часов в неделю? Всего? Бедняга, как он еще не умер от переутомления!

— По словам тех, кто его знает, эти двадцать пять часов — единственный его вклад в общее дело. При желании он может быть самой галантностью и очарованием. Любит спорт и, кстати, умеет неплохо развлекать клиентов. Другое ему, как правило, не поручают.

— Он имеет смутное представление о компании, — подвела итог Ева. — Любой вопрос, который я ему задавала, он переадресовывал своей сногсшибательной богине-админу, которую он трахает.

— Скажи, как можно устоять перед богиней?

— Она сама трахается с ним по любви. Он же с ней — ради самого траха. Его бывшая — а она, скажу я тебе, красавица, при деньгах и связях — нарисовала мне портрет человека, который хочет того, чего у него нет, но что есть у других. И тогда он просто берет и отнимает то, на что положил глаз. Чтобы через минуту забыть. Мира наверняка скажет что-то вроде того, что в нем-де до сих пор жив ребенок. Мне же почему-то кажется, что этому ребенку нужна хорошая трепка.

Что бы ни было намешано в этот крем, Рорк свое дело сделал.

— Не знаю, хватит ли ему мозгов химичить с бухгалтерской отчетностью или незаметно снимать сливки со сделок. К тому же он уверен, что имеет на это право. Но я легко могу представить, как он заказывает убийство, чтобы прибрать к рукам что-то такое, чего нет у него самого. Чьи-то данные, например. Правда, при условии, что он знает, что делать с ними дальше. В этом-то вся загвоздка.

— Младший Байден наверняка знает. Он умнее Картера, честолюбия ему не занимать, и, насколько мне известно, он готов идти по головам.

— Мой источник утверждает то же самое.

— Кроме того, он вспыльчив. Ему нравится та жизнь, к которой он привык с детства, что неудивительно, но в то же самое время он производит впечатление человека, которому всегда мало. Из того, что мне известно, есть в его характере некая холодная жестокость. Как в бизнесе, так и в личной жизни.

— Смотрю, ты прошелся по ним основательно.

— Разговорить людей не так уж сложно. Сплетни — горючее для любого бизнеса. Я сумел нарыть еще всякую мелочовку по еще кое-кому в тех файлах, что ты мне дала.

— Интересно взглянуть, но мне кажется, все сведется к одному из этой четверки или к некой комбинации.

Ева осторожно пошевелила плечом и почти не почувствовала боли.

— Уже лучше. Намного лучше. Может, ты все-таки отложишь свою работу?

— Я не согласен. Не вижу смысла лишний раз напрягать больное плечо. Расслабься.

— А я что делаю?

— Недостаточно. — Он нежно провел скользкими от крема руками по ее груди. — Чаки не единственный, кому пришлось полетать.

— Что?

— А ты посмотри запись. Ты не просто упала. Сначала ты пролетела несколько футов. Как будто поймала пушечное ядро. А когда упала, то пару секунд лежала бледная, явно не понимая, что случилось. — Рорк нежно дотронулся губами до ее плеча. — Моя дорогая Ева, когда ребенок от страха закатил рев, вид у тебя был слегка недовольный и озадаченный. Ты как будто думала про себя: «И что мне теперь с ним делать, хотела б я знать?»

— Скажи, а я думала это с ирландским акцентом?

— Знаешь, когда я увидел выражение твоего лица, мне тотчас полегчало. Нет, я еще до того, как посмотрел, знал, что с тобой все в порядке, но, увидев на твоем лице эту растерянность, вздохнул с облечением. А потом к тебе подоспела твоя верная Пибоди.

— Ты изменил свой график, возможно, отменил из-за меня какую-нибудь крупную сделку.

— Я же сказал тебе, что любовь глупа.

Ева закрыла глаза, чувствуя, как его руки скользят по ее телу.

— Никто из тех, на кого я смотрю, этого не понимает. Наверно, именно поэтому им так легко убивать. Или же платить за убийство. Мне кажется, второе более жестоко, когда ты не можешь убить кого-то сам. Это все равно что пригласить домой или в офис уборщика. Тебе нужна чистота, но ты не хочешь марать руки. Уж слишком это малоприятно. Проще заплатить кому-то. Деньги существуют ради денег, а не ради любви и страсти. Не ради потребности. Даже в этом случае человек не продумывает все до конца, не заморачивается деталями. Главное, чтобы дело было сделано. Ты решил, отдал приказ — и пожалуйста, избавьте меня от всех подробностей.

— Но зачем ему понадобилась ты?

Нет, Рорк знал, но он хотел, чтобы Ева озвучила это сама.

— Я мешала ему, действовала на нервы. Я встала ему поперек дороги. А это, согласись, оскорбительно и даже слегка страшновато. Стоит же избавиться от меня и от Пибоди, и можно отряхнуть руки. Что опять-таки глупо. По той же самой причине, почему было глупо убивать Марту Дикинсон. Кто-то другой подхватил мяч и побежал с ним дальше.

— Это дает им возможность выиграть время.

— Тоже верно. Но убивать копа? Даже двух копов сразу? Гнев божий настигнет убийцу в лице всего управления нью-йоркской полиции. Не говоря уже про гнев великого Рорка.

— Чей гнев уже поднял голову.

— Догадываюсь. Но со мной все в порядке. Я здесь, с тобой. Все хорошо. — Ева обняла его здоровой рукой за шею. — Они просто тебе завидуют, все до единого. Это тоже жадность. Я бы даже сказала, алчность. Им нужно то, что есть у тебя.

— Пусть даже не мечтают.

— Это они тоже знают. Более того, ты — магнат не в третьем и даже не во втором поколении. Ты, по их мнению, выскочка.

Рорк рассмеялся над ее словами.

— Вот теперь оскорбился я.

— Бывший ирландский беспризорник, личность с темным прошлым и женой-копом. Да, на такого нельзя не точить зуб. Да еще его жена ставит им палки в колеса. А не проучить ли нам обоих, думают они.