– А, не пойти ли тебе на х…, Сашок? – возмутился Андреев, уже сожалея, что подавил в себе первую ярость. Губернаторский пиарщик теперь получал удовольствие, издеваясь над его терпением.

Легостаев не обиделся, а начал загибать пальцы, перечисляя, как «мочили» на «постельную» тему известных политических телекомментаторов. Жестче всего «мочили» солидного телеаналитика, десять лет подводившего политические итоги недели на самом современном федеральном канале. Но когда тот канал ввязался в информационную войну на президентских выборах – против «лица» канала выложили в Интернет съемку скрытой камерой, на которой некто очень похожий на известного телеаналитика с несколькими девицами и молодыми людьми занимался групповым сексом. Потом ссылками на эту грязную съемку был завален весь «рунет». Ее выкладывали даже информационные порталы, позиционирующиеся как солидные и близкие к власти.

– Ты не горюй. Ведь никто из эфира после этого не уходит? – продолжал Сашок. – У всех нервы крепкие. Знаешь, я тебе признаюсь, – зашептал Легостаев, бубня мокрыми губами. – Меня самого многие гомиком считают. Намекают, что мужественности мне не хватает, причесываюсь я гладко, и одеваюсь элегантно. В нашем Мухосранске подозревают любого – не гомик ли?.. А героем в телевизоре, наверное, приятно быть? Тебе нравилось? Ну, скажи?

– Знаешь, еще недавно, я полагал, что если взяток не беру, то на меня и компромата быть не может, – признался Стас.

Он не даст этому ущербному типу с уязленным самолюбием достать себя. Стас даже почувствовал, что каким-то образом протрезвел.

– Про любого можно создать миф, который будет правдоподобнее настоящего компромата, – покачал головой пиарщик. – А у телеаналитика его нематериальные активы – это репутация. Есть лицо на экране, доверие зрителей, их привычка. Разрушить репутацию – это как разорение в бизнесе. Но ты смотри конструктивно. Если есть по чему ударить следственно, есть эта самая репутация? Имеешь право считать себя звездой №1 уездного масштаба, – ехидно ухмыльнулся Сашок.

Трезвая, нормальная злость вернулась к Андрееву. В конце концов, перед ним сидел весьма информированный источник из вражеской команды, работающей на губернатора. Не воспользоваться моментом было непрофессионально. Говоришь, ничего личного? Этот урод считает, что «сделал» Андреева. Что ж, будет честно поквитаться, если Стас сейчас немножко поимеет его, разговорив по части информации. Легостаев как раз находится в необходимом, расслабленном состоянии. Он пьян, тщеславен и изо всех сил старается демонстрировать превосходство.

– Надо бы еще заказать, – повторил Стас, намереваясь споить собеседника безжалостно.

– Нет проблем, – Сашок выволок из кармана бумажник, и принялся изучать его содержимое. – А меня отодвинули, – признался политтехнолог с видом разочарованного мэтра. – Меня! Отодвинули!..

– Поговаривают, что у «деда» не все хорошо с администрацией президента? – подбросил вопрос Стас. – Говорят, что Москве он надоел?

– В администрации есть крупные фигуры, которые Захарова знают, и ценят. Есть другие, которые считают, что он засиделся в губернаторах. И все стараются повлиять. Но самое худшее, – вошедший в роль пиарщик сделал драматическую паузу, и даже поднял вверх короткий пухлый указательный палец. – Самое худшее, что еще недавно «деда» тупо подставляли свои. Имели его, не побоюсь этого слова, в два смычка, и с фронта и с тыла.

– Да ты что! – округлил глаза Стас, всем своим видом изображая предельное удивление, чтобы собеседник соблазнился выболтать побольше. – И кто же?

– Не могу пока сказать, – со значением замялся Сашок.

– Ну, ты уж сказал «а», говори и «бэ», – скривился Стас. – У нас же откровенный разговор.

– А что? Может и скажу, – смилостивился Легостаев. – Я знал, что кто-то крысятничает. Доказательств не было. Но, когда вашу ПТС распорядились задержать на трассе, а ваш Марк об этом узнал раньше всех – многое стало ясно. Круг лиц, которые могут быть заинтересованы «деда» спихнуть не такой уж широкий. А недавно удалось сделать любопытнейшую запись разговора, вашего Даянова с вице-губернатором Щукиным. Правая рука губернатора работает против него! Прикинь, спит и видит, как бы влезть в его кресло! Но теперь ему будет не так просто. Я могу рассказать потому, что сейчас уже информация полетела по нужному адресу. Меня лишили прямого выхода на «деда». Так я нашел обходной. Слил про эту запись одному матерому журналюге. Приплатил малость «вчерную». Думаю, что сейчас уже готова статья про связи первого вице-губернатора Щукина с руководством вашего телеканала и главным бандитом, как его бишь? Семенычем?.. И внутреннюю контру мы скоро выведем на чистую воду. Так легче будет с вами разобраться!..

Стас замолчал, переваривая услышанное.

– Щукин думал, Легостаева так просто отодвинуть, – мстительно заулыбался пиарщик. – Ох, как они все меня недооценивали! Он-то, дурачок, рассчитывал, что «дед» его в преемники готовит! Моложе на двадцать пять лет, сорок с небольшим – самый возраст. Не тут-то было! Анатолий Тимофеевич власть никому не отдаст. И когда тот понял, что «дед» новые пять лет править настроен, – ждать столько не пожелал и начал свою игру. Дела с Семенычем у Щукина и раньше были. Как-то они и вашего Марка сумели в свою авантюру завлечь…

Сказанное походило на правду. Андреев не мог с ходу оценить – насколько тяжелый удар получали Щукин, Марк, «Семеныч», вся эта группировка, от того, что связь между ними скоро выплывет наружу. Как только главный секрет выборов получит публичную огласку – последствия могут быть совершенно непредсказуемыми. Как бы не дошло до стрельбы.

– А журналюга – давай попробую угадать – Генс Шестаков? – чтобы еще продолжить разговор на горячую тему спросил Стас.

– Ага, – кивнул Сашок. – У него в личном блоге должно быть уже сегодня вечером выложено. Как только прочитают другие «акулы пера» – махом все разлетится.

В этот момент к ним подлетела вспотевшая от непрерывных танцев пресс-секретарша, схватила Андреева за руку, и потребовала от него немедленно «потанцевать с дамой». Цепкость ее хватки не оставляла шансов уладить дело миром. Андреев пошел танцевать. Рассчитывая, что пауза в разговоре с пиарщиком даст время придумать, как выцедить у него еще хоть немного информации на тему, важнее которой не существовало.

Женщина плотно прижалась к Андрееву, положила голову ему на плечо, и вдобавок нашаривала рукой где-то возле молнии на брюках.

– Увези меня отсюда. Он мне надоел своей болтовней. Увези! – периодически влажно шептала она.

Стас терпел, стараясь двигаться в танце аккуратнее, чтобы пьяная партнерша ненароком не опрокинула ближайший столик. А когда вернулся назад, даже дал прикурить, Легостаеву от своей зажигалки.

– Слушай, мне тут намекнули, что Марк, ведет в Москве переговоры о продаже «Орион-ТВ»? Ты что-нибудь слышал? – Андреев решил немного приоткрыть и свои карты.

– Не знаю, – пробормотал Сашок, и взахлеб закашлялся табачным дымом. Кашель вывел его из себя, видимо спровоцировав позывы к тошноте. Пьяный Легостаев, со слезами на глазах переглатывал, пытаясь эту тошноту подавить, и мусолил в пальцах зажженную сигарету. – Если Захаров устоит, все на вашем канале крест поставят, – наконец перестав икать, с хрипотцой выдавил из себя Легостаев. – Предупреждение уже есть. Акции Марка и так уже вполовину обесценились, а если «дед» останется – не будут стоить даже дохлой мухи!..