ничего не упустил. Через мгновение он снова оказался рядом со мной, коснувшись своими губами моих.

— Я вернусь, как только смогу. Отдохни.

Похоть фыркнул и доел свою грушу.

— Судя по этому взгляду, он тебе понадобится.

* * *

Сон все еще ускользал от меня после ухода Гнева и Похоти, поэтому я решила провести небольшое исследование. Пока я снова не увижу свою сестру, мало что могу сделать, чтобы узнать еще об исчезновении Весты, поэтому я занялась следующим самым важным пунктом в моем списке целей. Сломать мой замок заклинаний.

Благодаря язвительному замечанию Доменико о том, что у моей матери есть более важные дела, я знала, что ее там не будет, но все равно пошла в башню Селестии. Если у кого-то и были тексты или заметки о заклинаниях, так это у Матроны Проклятий и Ядов.

Должен быть способ снять заклятие, не жертвуя своим сердцем. Я отказывалась верить в то, что Виттория вырвет его, и это мой единственный выход. Если бы я могла разрушить заклинание самостоятельно, одной проблемой было бы меньше. На одну проблему меньше, но другие будут продолжать попытки разлучить меня и Гнева.

— Привет? Селестия? — Я легонько постучала костяшками пальцев по деревянной двери, подождав несколько мгновений, прежде чем взяться за ручку. Он легко повернулся, и дверь распахнулась, открывая пустую темную комнату. Тусклый свет просачивался из окон, расположенных высоко в башне, приглушенный пасмурным небом и последней зимней бурей.

Я вошла и нашла несколько свечей и фонарей, чтобы зажечь. Поставила их на стол, заваленный пучками трав и корзинами с сушеными растениями, затем оглядела круглую комнату.

Выглядело так, как и было в последний раз, когда я была здесь. На каминной полке стоял череп с выгравированными тайными символами, различные стеклянные сосуды, наполненные предметами, которые постукивали о стенки, статуэтки, травы, специи, сушеные лепестки, жидкости самых разных цветов, котлы и дымящиеся пузырьки неизвестного происхождения. Но куча гримуаров и книг — вот что я принялась собирать. Когда у меня была приличная стопка, я вытащила одну из деревянных табуреток и села.

У моей матери, как ни странно было думать о Селестии таким образом, были подробные заметки о различных средствах. Я пролистала один гримуар, в котором были наброски растений и количество, необходимое для приготовления идеального тоника. Яды и снадобья для любви, от сердечной боли, от расстройства желудка и боли в голове, для проклятия врага бородавками, оспой или плотоядной сыпью.

Я сделала паузу, чтобы прочитать одно — заклинание на забывчивость.

Богиня всевышняя. На секунду я забеспокоилась, что это заклинание наложила на нас Нонна, но мы собрали могильную землю только для того, чтобы благословить наши амулеты. Мы никогда не чистили камень и не спали с ним под подушками. Хотя я помню, как однажды поддразнивал по этому поводу свою подругу Клаудию, когда она призналась, что делала что-то подобное после того, как ее любовь отвергла ее.

Это было одно из самых простых заклинаний. Я перелистывала страницу за страницей заметок, в которых постепенно использовалась более сильная магия. У Селестии было лекарство от любой болезни или порчи.

То, что она создала, было поистине поразительно. Я была поражена, когда поняла, что мы с Витторией обе что-то унаследовали от нее, когда стали «смертными» — моя сестра любила возиться с духами и коктейлями, а я любил творить на кухне. Отбросив это тревожное осознание в сторону, я вытащила еще один дневник и пролистала.

Не было никаких заметок о замках заклинаний. Никаких волшебных эликсиров, чтобы вылечить то, что беспокоило меня. Это было то, на что я надеялась, но и не ожидала.

Если бы блокировки заклинаний было так просто снять, они не были бы очень эффективными. Кроме того, Гнев знал, что у меня есть блокировка заклинаний, и он, вероятно, заставил бы Селестию работать над лекарством, если бы она уже не пробовала это. Что бы Виттория ни говорила о том, что наша мать занята другими капризами, я не думаю, что она будет сидеть сложа руки и позволит ведьмам потенциально убить ее дочерей, не пытаясь спасти нас. Я как раз просматривала очередной гримуар, когда наткнулась на любопытную настойку с ужасным названием. Кровоточащее сердце.

Я провела пальцем по иллюстрированному флакону с бледно-лиловой жидкостью, которую целительница нарисовала на полях, и мой пульс участился при виде знакомой настойки. У Гнева был целый графин, наполненный похожей жидкостью. Я даже попробовала его, когда в первый раз проникла в его личную библиотеку.

Конечно, это не мог быть тот же самый тоник, и все же я затаила дыхание. Мне казалось, что я читаю секрет, который он, конечно же, хотел бы сохранить, но я должна был знать, пил ли он это и почему. Мое внимание привлекло описание — в отличие от заклинания памяти, это был просто список ингредиентов и их действие. Я читала про себя.

Чтобы предотвратить укоренение пагубных последствий любви или других сильных эмоций.

Я перечитала написанную от руки записку, ясно изображающую ее единственную цель. Я должна была ошибиться.

Кровоточащие растения были ядовиты для смертных, но Гнев не был таковым. Я прочитала список ингредиентов, и мой желудок скрутило в узел. Лепестки кровоточащего сердца. Ванильный боб. Капля лавандового масла. Бренди. Апельсиновые корки, высушенные пурпурным пламенем дракона и поставленные на дистилляцию при полной луне. Почти все вкусы, которые я идентифицировала в этом лавандовом ликере. Тот самый напиток, который Гнев налил себе сегодня вечером. Ночь, наполненная высокими эмоциями.

— Богиня всевышняя.

Вот как проклятие не атаковало его. Гнев волшебным образом притуплял свои эмоции, не желая снова влюбляться и разрушать наш мир.

Меня охватила странная смесь понимания и ужаса. Я вспомнила ту ночь, когда впервые увидела, как он пил его, — мы только что вернулись от матроны после купания в Отмелях Полумесяца.

Он ходил взад и вперед и проявлял слишком много эмоций. Это то, на что я указала, когда попросила его сесть и перестать нервировать меня. Затем он опрокинул одну рюмку и предложил мне немного, от чего я отказался. И вскоре после этого он снова обрел эту холодную работоспособность.

Сегодня вечером он был сильно взвинчен, разъярен и, вероятно, близок к краю после того, как я вывернула правду о миссии вампиров. И он расслабился вскоре после того, как выпил. Я приняла это за выпивку, питающую его, теперь я знала, что это был не