Крафт-Эбингу, сыгравшему важную роль в выявлении фетишей (сексуализированных неодушевленных объектов), патологические мотивы убийств Бихеля были совершенно ясны. Связывание рук жертвы за спиной, завязывание глаз, расчленение и изувечивание – все это характерный почерк серийного убийцы. Для того чтобы избавиться от тел, совершенно не нужно было рубить их на части, так как преступник закапывал их у себя во дворе, а не увозил куда-нибудь в другое место. Расчленение с последующим захоронением требовалось не для сокрытия улик, а для получения контроля и ощущения обладания жертвами даже после их смерти. Одежда, которую хранил Бихель, как и в случае с Дюмойяром, стала фетишистским тотемом – символом контроля и обладания. Вот почему в обоих случаях убийцы хранили у себя некоторые предметы одежды своих жертв, а не продавали их, как могли бы сделать, будь желание нажиться главным мотивом преступления.

«Раса Бихелей»

О деле Бихеля вновь заговорили в 1888 году с появлением Джека Потрошителя. После первого «канонического» убийства Мэри Энн Николз 31 августа и еще до того, как его прозвали Потрошителем, лондонская газета «Пэлл Мэлл» написала о «расе Бихелей» и сексуальной психопатологии убийства:

«Прецедент для убийств в Уайтчепеле.

Предполагалось, что из-за исключительной жестокости и, на первый взгляд, отсутствия определенной цели, убийства в Уайтчепеле должны быть делом рук маньяка. Предположению об алчности как мотиве убийства противоречит крайняя бедность женщины; о ревности также не могло быть и речи; что касается личной неприязни, то не имелось ничего, что указывало бы на наличие недоброжелателей, а даже если таковой имелся, то ни один злодей в здравом уме не стал бы, перерезав жертве горло, намеренно уродовать тело из чистого изуверства.

Поразительный случай подобного рода, схожий по некоторым чертам с убийством в Уайтчепеле, произошел около восьмидесяти лет назад в Баварии. В 1806 году в деревне Регенсдорф жил поденщик по имени Андреас Бихель… Как утверждал преступник, его мотивом было желание завладеть одеждой девушек – в которой, однако, по его же признанию, он не нуждался и все, что смог сделать, – с большим трудом от нее избавиться…

К сожалению, нет оснований полагать, что «раса Бихелей» вымерла. Вероятно, негодяй, совершивший убийство в Уайтчепеле, имеет с ним много общего. Только самый непроходимый глупец, охваченный алчностью, рискнет своей головой ради столь ничтожного ограбления уличной бродяжки; только трус может подкрасться и ограбить ничего не подозревающую женщину, а после перерезать ей горло; и, наконец, только лишенное всякого чувства сострадания существо, движимое одной лишь жаждой крови, станет терзать тело той, которую убило»{239}.

В статье нет ссылок на «Половую психопатию» Крафт-Эбинга (1886 г.), потому что книгу эту переведут на английский только в 1892 году. Но в 1888 году, перед выходом на сцену Джека Потрошителя, до того, как серийный убийца Уайтчепела войдет в легенды как прообраз серийного убийцы современного типа, явление сексуального убийства с расчленением было знакомо даже простым читателям газет – независимо от того, читали ли они Крафт-Эбинга{240}.

Дюмойяр и Бихель не были единственными предшественниками Джека Потрошителя. Их можно назвать лишь верхушкой огромного айсберга. Случаи патологических сексуальных преступлений, в том числе серийных убийств, происходили повсеместно по обе стороны океана.

Далее в хронологическом порядке приводится краткий обзор самых значительных «забытых» серийных убийц западного мира, совершавших преступления до появления Джека Потрошителя.

Джорджо Орсолано родился в 1803 году в небольшом городке Сан-Джорджо-Канавезе, неподалеку от города Турин в северной Италии. После смерти отца мать бросила его на попечение своего брата – местного священника. По-видимому, дядя не смог справиться с непослушным Орсолано и вернул его матери, где мальчик в итоге совсем отбился от рук. В подростковом возрасте он совершил несколько мелких краж, даже как-то своровал свечи из церкви.

В июне 1823 года в возрасте двадцати лет его арестовали за попытку изнасилования шестнадцатилетней Терезы Пиньокко, на которую он напал, когда девушка справляла нужду в лесу. На крики жертвы прибежала мать, и Орсолано бросился прочь, но в маленьком городке найти его не составило труда (в итальянском разделе веб-энциклопедии «Википедия» есть статья об этом деле, содержащая ссылки на оригинальные судебные записи, в них же утверждается, что Орсолано шесть дней удерживал Пиньокко у себя дома{241}). 15 декабря 1823 года Джорджо был приговорен к восьми годам тюрьмы за попытку изнасилования и несколько краж. В заключении он вел себя примерно и устроился подмастерьем в тюремную аптеку.

Отбыв полный срок наказания, 13 декабря 1831 года Орсолано вышел на свободу с положительной характеристикой и вернулся в родной городок, где пошел работать в аптеку, а затем арендовал лавку, желая открыть гастрономический магазин, но дело прогорело. В это время он начал ухаживать за своей троюродной сестрой Доменикой Нигрой, двадцатичетырехлетней вдовой и владелицей винного магазина{242}. После того как его предприятие потерпело неудачу, Орсолано переехал к ней, и пара расширила винный магазин, открыв в нем пошивочное ателье и колбасный отдел.

24 июня 1832 года, примерно через шесть месяцев после освобождения из тюрьмы, когда Орсолано исполнилось тридцать лет (напомню, что средний возраст совершения первого преступления среди серийных убийц составляет двадцать восемь лет), в городе пропала девятилетняя Катерина Дживогре. Поисковые отряды не обнаружили никаких следов.

14 февраля 1833 года исчезла десятилетняя Катерина Скаварда. И вновь поисковые группы не смогли найти никаких следов пропавшей девочки. Несмотря на то, что нападения волков на людей крайне редки, в пропаже девочек в итоге обвинили изголодавшихся животных. Несмотря на свой послужной список, Джорджо, который, казалось, вел тихую жизнь уважаемого городского лавочника, оставался вне подозрений. 7 июля 1833 года у Орсолано и Доменики родилась дочь Маргарита, а в апреле 1834 года они поженились.