Она откинула голову, вызывающе приподняв бровь, и ее щеки вновь обрели естественный цвет. Я не смог сдержать ухмылку, и Элли поджала губы, чтобы не рассмеяться в ответ.

– Выпустишь на волю горячую латиноамериканку? – хрипло спросил я, когда она принялась скользить умелой рукой взад-вперед по моему члену.

– Si, – прошептала она с безумно возбуждающим испанским акцентом.

Я просунул руку под крошечный треугольник ее трусиков, проскользнул во влажное лоно, и, наконец, нащупал клитор. Я принялся поглаживать его подушечкой пальца и с наслаждением услышал, как участилось ее дыхание.

Мы все быстрее ласкали друг друга руками. Откинув в сторону ее волосы, я прошептал:

– Не забывай, что я тоже латинос. И смогу дать столько же, сколько получу.

Когда я, откинув голову назад, посмотрел Элли в глаза, в них читался голод.

– Вот… почему все так… между нами… – прерывисто дыша, проговорила она.

– М-м-м? – лишь смог я промычать в ответ. Одной рукой я зарылся ей в волосы и ощутил, как начали подергиваться мои бедра. На ее коже вспыхнул румянец.

– Эта… взрывоопасность, что есть между нами… Вот почему мы боремся… кричим… а потом трахаемся так, словно не увидим завтрашнего дня… с огненной страстью… Это все латинская кровь… в нас… это… латинское пламя… – сумела выговорить она. А потом я просунул внутрь ее палец, и Элли, резко оборвав слова, вскрикнула.

Она была права. Мы боролись друг с другом, сталкивались лбами, кричали… Но это лишь подпитывало влечение друг к другу.

Мы загорались…

Я уже ничего не видел сквозь чертов сексуальный туман, в который она меня погрузила. Отбросив руку Элли от члена, я вытащил пальцы из ее лона и дернул за трусики, разрывая их пополам. Теперь на ней остался лишь естественный загар и гребаные туфли с острыми каблуками.

Элли широко раскрыла глаза, когда я оказался вплотную к ней, прижимаясь плотью к плоти.

– Я сказал, что трахну тебя в этих туфлях, – тихо проговорил я и заметил, как кожа ее покрылась миллионами мурашек.

Грудь Элли высоко вздымалась. Глубоко вздохнув, она произнесла:

– Так трахни меня.

Улыбнувшись живущей внутри Элли латиноамериканке, я подхватил девушку под бедра. И направился через комнату. Элли чуть прикусила меня за шею, и я застонал. Добравшись до рабочего стола, я смахнул все, что на нем находилось, и опустил Элли на поверхность. Ее спина тут же покрылась мраморной пылью.

Когда Элли посмотрела на меня, в ее карих глазах читалось вожделение. Не в силах больше сдерживаться, я припал губами к ее груди, втянул в рот твердый сосок.

– Аксель… Mi Dios38… – простонала она, касаясь естеством моего твердого члена. Чем быстрее двигались ее бедра, тем больше я жаждал оказаться внутри нее. Оторвавшись от ее груди, я, удерживая Элли за бедра, подтянул к краю столешницы.

Не сводя с девушки глаз, я завел ее ноги себе за спину, зашипев, когда острые каблуки туфель впились в мою плоть. В глазах вспыхнуло пламя, и Элли победно улыбнулась.

– Ты же сам хотел, чтобы они вонзились тебе в спину… Ну, так и случилось. И что теперь?

Она напрягла ноги, и острая боль от впившихся каблуков отдалась прямиком мне в член. Застонав, я уперся в ее вход, а потом толкнулся внутрь.

– Боже! – вскрикнула Элли, вцепившись мне в бицепсы. Но я даже не обратил внимания, слишком захваченный лежащей подо мной цыпочкой, единственной, что гордо стояла рядом со мной.

Я вонзился в нее и ощутил, как сжался живот и напряглись бедра. Голова ее металась в пыли. Темные волосы покрылись белым налетом, на раскрасневшемся лице тут и там бледнели пятна. Теперь я уже не сводил с нее пристального взгляда. Она походила на живую скульптуру. Самую лучшую из всех, что я когда-либо видел.

Элли выгнула спину. Стоны ее становились все протяжнее. Она отпустила мои бицепсы и обхватила руками голову. Пыль осела на плоский, подтянутый живот девушки, и, не в силах сдерживаться, я провел ладонью по ее покрытой мрамором коже, с каждым толчком вонзаясь в нее все сильнее. Элли закрыла глаза, и я ощутил, как сжалась ее плоть, а потом начала сокращаться. Все тело девушки напряглось; открыв рот, она громко вскрикнула, возвещая о своем освобождении. Я оказался больше не в силах смотреть на распростертое подо мной тело. Член все сильнее ощущал давление обхватывающей его тугой плоти. И я кончил сильнее, чем когда-либо в жизни. Элли распахнула глаза и посмотрела на меня.

Пытаясь отдышаться, я поднял руку и подушечкой большого пальца провел по пыли, покрывавшей большую часть лица Элли. Теперь уже без тени сомнений я знал, что добавлю еще один, последний экспонат на выставку.

Элли не противилась, когда я касался ее лица, а потом, поворачивая голову из стороны в сторону, изучал ее черты. И я уже сейчас знал, что эта скульптура все изменит. Она первая будет выбиваться из общей массы.

И освободит меня.

Когда я убрал руку от ее лица, сердце возбужденно забилось, предвкушая то, что я намеревался создать. Элли отвела каблуки от моей спины. И я тут же ощутил, как по задней части бедер потекла кровь.

Я зашипел, и Элли уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

– Черт… Аксель, мне так жаль.

Опустив голову, я прикусил ее полную нижнюю губу, в последний раз толкнулся в нее и отстранившись проговорил:

– Не стоит. Это было чертовски здорово.

Ответная улыбка Элли чуть не сбила меня с ног. Вновь подняв девушку на руки, я направился к кровати. Потянувшись, Элли подхватила, чтобы взять с собой в кровать, целую бутылку виски, которую я недавно убрал со стола.

Крепко держа выпивку в руках, Элли пожала плечами.

– Думаю, после сегодняшней ночи она нам понадобится.

Когда я опустился с ней на кровать и мы забрались под одеяло, уже забрезжил рассвет. Элли дождалась, пока я прислонился к изголовью кровати, а потом потянулась через меня к прикроватному столику. Она взяла сигарету из почти пустой пачки, сунула в рот и зажгла. Когда кончик вспыхнул оранжевым, Элли затянулась, выпустила дым, а потом вложила сигарету мне в рот. Стоя на четвереньках, она нависла надо мной. Я сделал длинную затяжку, и Элли подняла брови.

– Знаешь, они ведь очень вредны для тебя.

Зажав сигарету между большим и указательным пальцем, я вынул ее изо рта и выдохнул.

– Да, однажды я что-то такое слышал.

На этот раз Элли рассмеялась сильнее, но потом вдруг остановилась и поцеловала меня в живот. Я провел рукой по ее волосам, и девушка, подняв голову, проговорила:

– Я никогда не смогу насытиться тобой. Это невозможно.

Сердце забилось быстрее, и я потянулся за бутылкой виски. Элли наблюдала за мной, склонив голову набок.